Читальный зал

Фото со страницы в Facebook

Заметки на полях… В преддверии Международного дня памяти жертв Холокоста

Мы проживали в тринадцатиметровой комнатке в коммуне на 5 семей на Калантаевской 37-м. Здесь я так сказать родился, отсюда пошел в детский сад, находившийся в нашей парадной, а позже ходил в школу на Комсомольскую…

На выходных, мы часто ездили в гости к бабушкиной сестре тете Риве на Черемушки. У них была самостоятельная двушка, своя ванная и горячая вода.

Ее муж дядя Изя, был без пальцев на одной из рук и всегда возмущался, что его каждый раз дергают в военкомат, видимо думая, что пальцы отрастут.

Это все было в далеких 70-х. Потом они сдали свою квартиру участковому милиции, заплатили 500 рублей за лишение советского гражданства и через пересыльный лагерь в Италии добрались до США…

Я не знал про Холокост, про уничтожение евреев и антисемитизм. С фамилией Козленко я это на себе не ощущал и тогда не мог понять, почему они уехали из страны, в которой так хорошо всем жить.

Прошло много лет, все выросли, не стало СССР и все кругом изменилось.

Тем ни менее, история с пальцами всегда «лежала» в моей голове, но все молчали.

Дядя Изя был немногословен, хотя и веселый человек, но с какой - то печалью в глазах. В семье мало кто знал, почему у него нет пальцев на руке, он скрывал это. Вначале потому, что они были в оккупации, и это было небезопасно, особенно первое время, а мама его тоже об этом никогда особо не говорила…

В начале 90-х стали появляться первые организации бывших узников гетто, первые воспоминания, первые памятные знаки и книги.

В первый свой визит в Америку, я, бесспорно, направился в гости к тете Риве и дяде Изи, которых не видел почти 30 лет, а только короткие письма передавали информацию «живы и здоровы, все в порядке».

Наша встреча за чаем затянулась до полуночи…

Дядя Изя был из местечка Кодыма, что в Одесской области. Основными занятиями еврейского населения – ремесла и торговля. Продажа сельскохозяйственных машин и орудий, скупка яиц, продажа мешков, склады керосина и угля. Местные купцы-евреи даже отправляли свой товар в Одессу. 

Но все это вмиг оборвалось… Война…

Немецкие войска появились на улице Ленина и двинулись в сторону улицы Котовского. Через несколько дней всех евреев стали сгонять на базарную площадь, якобы для регистрации населения. Собравшихся разделили на три группы, одну из которых погнали в балку ниже торгового центра и расстреляли. Там было более ста человек: евреев-мужчин и мальчиков 14 – 15 лет. Это было 30 августа 1941г. А уже через месяц, в сентябре, через Кодыму этапом будут гнать другую группу евреев, которых загонят в школьный сарай и к утру расстреляют.

Дяде Изе, в тот день повезло. Он вместе с мамой Рахилей и сестрой Таней остался в другой группе. К вечеру их отпустили, но теперь проживать им было разрешено только на ул. Пролетарской. Условия проживания были ужасные. В комнатке, где они поселились, находилось еще 12 человек. Кое-как существовали, несмотря на издевательства от местной полиции. «Особенно преуспевал бывший следователь райпрокуратуры Щербина. На моих глазах он избил мою маму, за то, что она пытались выменять вещи на продукты». Постоянные облавы, грабежи. Кодымское гетто просуществовало недолго, до октября 1941 г.

Наступил страшный январь 42 года. Зима. 12 января нас стали выгонять из домов полицаи и румынские жандармы. Женщин с детьми и стариков избивали прикладами и погнали всех в здание старой гостиницы. 
Где-то в часов пять, нас погнали к зданию церкви. По дороге нас грабило местное население, отбирали теплые вещи. Маме моей удалось вытолкнуть из колонны мою шестилетнюю сестренку Танечку и передать одной женщине. Танечка была очень красивой девочкой, мама всегда любила ее со вкусом одевать, по мере наших скромных возможностей. Забрав к себе Танечку, эта женщина продержала ее пару дней, а затем, отобрав теплые вещи , выгнала ее на улицу во время очередного этапа. И Танечка была убита румынскими жандармами в с.Борщи».

Изя с мамой, был согнан в яму вместе со всеми евреями города. Румыны и полицаи расстреливали мирных жителей. Чудом, оставшись в живых, они вместе с тетей Фридой выкарабкались из ямы, и пошли пешком. В момент расстрела, Изи было 4 годика. В этой яме навеки остались лежать его родной дядя Ройтбак Юкл со своим 5 месячным ребенком Сулей. Дойдя до села Червона-Гребля, их спасли две сестры – русские женщины. Они не выдали их полицаям, спрятали их. Благодаря этим двум мужественным сестрам они остались в живых. Затем они попали в гетто Чечельник. Маму Изи, из гетто румыны угнали на работу в Ободовку, и мальчик остался с тетей Фридой в Чечельницком гетто. С мамой Изя встретился после освобождения…

Дядя Изя молчал… Молчал и я, и ждал продолжения… Но, продолжения не было…

В 2009 году я случайно в самолете познакомился с русской женщиной Галиной Федоровой (Парабиной). Разговорились, оказалось, что моя собеседница из Кодыма. Я ей рассказывал о том, чем я занимаюсь, Галина о своих детских воспоминаниях.

Будучи свидетелем тех страшных событий, она продолжала свой рассказ: «Людей с детьми гнали колонной, конвоируемой румынами-жандармами и полицаями. Люди падали от голода, холода и отчаяния. Мама рассказывала, что всех согнали в тот же яр за центральным базаром, недалеко от еврейского кладбища, заставили рыть могильник, а потом начали стрелять. Многие мамы прыгали в яму с детьми, прикрывая их своим телом. Мама Изи Ройтбака прыгнула с ним в яму. Кое-как забросав мерзлым грунтом яму, каратели ушли, а оставшиеся в живых выкарабкивались из-под трупов, местные жители прятали их у родственников в дальних селах. 
Изя Ройтбак учился после войны с моей старшей сестрой в одном классе, у него на левой руке не было пальцев, он их отморозил, когда выкарабкивался из могильника». 

В октябре 2006 г. Галя выступала в Нью-Йорке на митинге, посвященном Холокосту. Она рассказывала о том, что видела, о маленьком мальчике Изе, который был расстрелян и отморозил пальцы, чудом спасшись… Больше она его никогда не видела. И на ее удивление, после ее выступления, из зала поднялся мужчина и сказал: «Это я, это я Изя из Кодыма и мужчина поднял свою руку без пальцев. Они встретились более чем через 55 лет…».

Теперь все мои пазлы сошлись… 

Об этой истории я рассказал Марине Дубровиной, режиссеру-документалисту уже несколько лет снимавшей документальный сериал о праведниках мира. Марина была потрясена услышанным. Она решила связаться с Изей по скайпу и пообщаться. Но, он перенес операцию на открытом сердце – ему очень тяжело было говорить о пережитом и режиссер решила его не тревожить. 
Когда уже фильм был смонтирован. дядя Изя перезвонил Марине… 

Сегодня ему за 80, моему герою, которого в 4 годика расстреляли, а он выжил… Выжил, чтобы за всех тех, кто остался лежать в том Кодымском рве, рассказать правду о той страшной Катастрофе… 

Вспоминаются строки Николая Пропирного:

С евреями меня связала кровь
Которую не сосчитать, не взвесить,
Не струйка тонкая в густой семейной смеси,
А кровь, что в Кодымском Яру плескалась в ров.

С евреями меня связала жуть
Вот этой простоты. Слепой, нелепой…
Я видел этот яр и это небо.
Я слышал шепот снега: «Не забудь…»

Будем живы…

Павел Козленко, директор Одесского музея Холокоста

facebook.com