Читальный зал

Фото Тесс Шефлан

Могиканин (на смерть Моше Аренса)

Родители назвали его Моше, но дома – в Ковно и в Риге, где в еврейской среде говорили и по-русски тоже, его звали Мишей. Более полувека спустя он еще достаточно помнил русский язык, чтобы понимать вопрос во время интервью на радио РЭКА. Понимал, но отвечал на иврите.

Моше Аренса звали Мишей и в Израиле тоже. Кто? Все. И это вовсе не звучало фамильярно – скорее, мило. Миша Аренс. Это имя было добавочным штрихом к портрету белой вороны в израильской политике: европеец и американец в одном лице, бейтарист и либерал, профессор аэронавтики и министр.

Аренс был против решения Бегина отдать египтянам Синай, заявив, что они четыре раза нападали на Израиль, четырежды потерпели поражение, так с чего вдруг Израиль должен делать Египту такие подарки? Так же решительно он отказался занять в правительстве Бегина пост министра обороны, чтобы не руководить эвакуацией и демонтажем Ямита. Кто сегодня способен на такой поступок?

Но позже Аренс все же стал первым сугубо штатским министром обороны в окружении генералов, которые сразу поняли, что у него есть взвешенное и обоснованное мнение по любому профессиональному вопросу. Однако даже генералы вряд ли полагали, что в 1991 году с началом первой войны в Персидском заливе министр обороны Моше Аренс поддержит план отправки спецназа в Ирак, чтобы поквитаться за сорок «скадов», выпущенных по Тель-Авиву, и уничтожить пусковые установки. Свое решение Аренс мотивировал тем, что никто не знал, какая боеголовка будет на очередном «скаде» и сколько людей может погибнуть. Но из этого плана ничего не вышло.

Самое большое влияние на израильскую политику Аренс оказал тем, что ввел в нее симпатичного молодого человека по имени Биньямин Нетаниягу, которого сделал сначала заместителем министра иностранных дел, а потом – израильским полпредом в ООН. «Это – очень талантливый человек, – сказал Аренс. – Его талант прорвался бы в любом случае».

По прошествии лет Ицхак Шамир перестал подавать руку Нетаниягу, а Миша Аренс подавал. Он был слишком хорошо воспитан, и только слегка морщился, сидя на крикливых слетах ЦК «Ликуда». Как-то он сказал: «Политика – не моя профессия, это – малоприятное занятие».

Природа была щедра к Мише Аренсу: за девять десятилетий он мало изменился. Последний джентльмен в израильской политике. Такой же сухощавый, подтянутый, спокойный, элегантный, немногословный, с острым взглядом и еще более острым умом. Последнее особенно чувствовалось в статьях, которые он четверть века писал для «ХаАрец». В то время как  «Ликуд» поливал эту газету помоями, Аренс выбрал ее, чтобы  регулярно высказывать свое мнение по самым злободневным вопросам.

Поэтому газета поступила самым подобающим образом, напечатав в день смерти Миши Аренса его самую первую статью в «ХаАрец», опубликованную 2 октября 1994 года. Чему же она была посвящена? Самой что ни на есть актуальной теме в эти дни – израильскому суверенитету на Голанских высотах, о признании которого Биньямин Нетаниягу сейчас просит Белый дом.

«В нашем лексиконе прижилось выражение «обдуманный риск», когда речь идет о ситуациях, в которых решение принимается в условиях полной неопределенности. Возникает ощущение, как будто рассчитываются разные возможные результаты, и решение принимается на основе результатов этого расчета. В самом деле, страховые компании, владельцы казино, управляющие лотереей и тотализатором действуют исключильно по этой системе. Статистические данные или законы вероятности позволяют сделать расчет вероятности прибыли против вероятности убытка, расчет уровня риска и почти гарантированное получение дохода.

Но в государственных проблемах не существует статистических данных или законов вероятности, которые можно привести в действие. Нельзя рассчитать риск и следует основывать решения на взвешенном мнении, на желании избежать возможности создания дурной или нетерпимой ситуации, а то и полагаться на интуицию. В этом случае все разговоры об «обдуманном риске» становятся иллюзией, а то и введением в заблужение.

Среди сторонников передачи Голанских высот Хафезу эль-Асаду в обмен на мирный договор есть те, кто закрывает глаза на любой риск. Они сильно облегчают себе дело. Те, кто уверен, что Ближний Восток уже вступил в новую эру, в которой больше не будет войн, не видит никакого военного риска в отказе от Голан. Как и те, кто пришел к выводу, что Асад – разумный и взвешенный лидер, которому можно доверять, у которого слово есть слово, и за которым придут такие же сирийские лидеры, они могут утверждать, что мы не берем на себя никакого риска своим согласием на отказ от Голанских высот.

Пожалуй, самые удивительные среди сторонников отказа от Голан – это разного рода «военные эксперты», утверждающие, что в ракетный век у Голан нет никакого стратегического значения во время войны, поэтому отказ от них никоим образом не связан ни с каким оборонным риском. Надо полагать, что большинство этих экспертов все же согласятся, что если Государство Израиль будет снова неожиданно атаковано с востока, наше положение будет крайне тяжелым, если передовая линия окажется на галилейском выступе и в Иорданской долине, и они тоже предпочтут, чтобы в таком случае ЦАХАЛ находился на Голанских высотах.

Те, кто не спорит с этим утверждением, но предлагает нам полагаться на демилитаризацию территории или на присутствие сил иностранных наблюдателей после отступения, склонны забывать небольшие размеры Голанских высот: их можно пересечь за два часа на машине, да и на танке тоже. Во время Войны Судного дня сирийские войска с боями прошли по Голанам в течение 24 часов.

Когда откладывают в сторону эти малозначительные и неверные «оборонные» аргументы, остается один-единственный аргумент в пользу отступления с Голан – предположение, что, благодаря подписанию мирного договора с Асадом, включающим отказ от Голанских высот, больше не будет войн против Израиля, а посему их оборонное значение для защиты государства перестанет быть критически важным в будущем.

Никто не в состоянии предвидеть будущее и с уверенностью сказать, насколько верно это утверждение, но следует пояснить, что до сих пор не придуманы математические инструменты, позволяющие в точности рассчитать уровень риска, связанного с решением, которое базируется на таком утверждении. Поэтому лучше не прятаться за мнимыми расчетами, когда речь идет о самой настоящей ставке в казино.

Нет иного выхода, как только проверить весь комплекс будущих возможностей, включая возможность новой агрессии против Израиля. Даже использование ракет, которые могут нанести удар по центру страны, никоим образом не уменьшит важность нашего военного присутствия на Голанских высотах в такой ситуации. Для этого достаточно представить сценарий, по которому, в дополнение к ракетам, рвущимся в центре страны, сирийская армия окажется в Галилее и в Иорданской долине в первый же день войны. Мы еще не забыли, что во время первой войны в Персидском заливе нашей заботой были не иракские «скады», а опасение, что иракская армия может через Иорданию подойти к нашей восточной границе. Даже при условии нынешнего бурного технологического развития Голанские высоты остаются важным стратегическим достоянием во время войны.

И еще одна вещь, тоже не поддающаяся «расчету». Сионистский проект и создание Государства Израиль основаны на воплощении в жизнь нашего исторического права на эту страну путем ее заселения, обработки ее земли и ее защиты силой оружия. Эти составляющие вот уже двадцать семь лет лежат в сердцевине нашего права на Голанские высоты. Отказ от них может повлечь за собой последствия для будущего всего государства, которые никто не может «рассчитать».

Моше Аренс

detaly.co.il