Читальный зал

Фото dpa/dw

Комментарий: Память о жертвах репрессий – дело каждого россиянина

29 октября в России проходит акция памяти жертв политических репрессий «Возвращение имен». На фоне действий нынешних властей страны значение таких мероприятий возрастает, считает Ольга Бешлей.

«ГУЛАГ в Москве» – 190 объектов на карте. «Принудительный труд» – 174 объекта на карте. «Репрессированная наука» – 121 объект. Еще 27 объектов – в категории «Концлагеря и арестные дома» и семь – в разделе «Массовые расстрелы».

Это карта города, в котором я живу двенадцатый год. Вот переулок, в котором я училась: здесь располагался один из арестных домов под управлением НКВД. Моя первая съемная квартира находится недалеко от места, где был лагерь, описанный Солженицыным – здание стояло прямо напротив выхода из метро. А сейчас я живу на улице, которая когда-то примыкала к заводу, где лагерные заключенные отливали мины.

Это карта репрессированной, расстрелянной, приговоренной Москвы, которую правозащитное общество «Мемориал» составило для своего проекта «Топография террора». Многих точек, отмеченных на ней, физически больше не существует – здания снесены. И многих точек на ней не хватает, потому что нет точных данных о всех расстрельных местах в Москве и о количестве убитых по политическим мотивам.

Но есть метка, которая не только оставила за собой географическое расположение и помещение, но и сохранила свой функционал. Это комплекс зданий органов госбезопасности на Лубянке, который сейчас принадлежит ФСБ.

«Не забудем, не простим» на Лубянке

Думаю, сотрудникам органов госбезопасности неприятно, что в конце октября на Лубянскую площадь к Соловецкому камню приходят тысячи людей, чтобы зачитать в микрофон имена репрессированных при советской власти. Я бы могла допустить, что им все равно, если бы эта акция не имела к ним прямого отношения. Но ФСБ – преемница КГБ, и так уж вышло, что даже президент России не видит в этом ничего плохого.

А значит, акция «Возвращение имен», которую «Мемориал» проводит на Лубянке – это не только дань памяти жертвам репрессий. Это «Не забудем, не простим», которое ежегодно слышат наследники репрессивных традиций. И если когда-нибудь органам госбезопасности придется пройти через народный аудит, отвечать придется и за себя, и за предшественников.

Поэтому попытка пресечь эту акцию была вопросом времени. В этом году московские власти под предлогом ремонтных работ предлагали перенести ее к мемориалу «Стена скорби», который по поручению президента был построен на проспекте Академика Сахарова. Но люди возмутились, и мэрия отступила. Надолго ли?

Давление на «Мемориал»

«Мемориалу» сильно достается в последнее время. Идет суд над историком Юрием Дмитриевым – главой карельского «Мемориала», который искал захоронения расстрелянных в местных лесах заключенных. Под арестом находится и глава грозненского отделения организации Оюб Титиев, который расследовал исчезновения и убийства людей в Чечне. Дмитриев и Титиев тоже возвращали имена, но не символически, а по-настоящему – восстанавливая судьбу пропавших людей, называя безымянные, брошенные останки.

Защитники Дмитриева и Титиева убеждены, что дела против них сфабрикованы. Нет доверия правоохранительным органам, которые избивают митингующих, втягивают в политические провокации молодых девушек и парней (как в деле «Нового величия»), арестовывают людей за репосты в социальных сетях, выдергивают с уроков школьников, чтобы провести воспитательные беседы. Дела Дмитриева и Титиева сложно рассматривать иначе, как политические.

Поэтому и мягкое давление мэрии на акцию у Соловецкого камня никак нельзя объяснить ремонтными работами - даже если Лубянскую площадь, и правда, раскопали непреднамеренно.

В прошлом году на акцию «Возвращение имен» в Москве пришли 5286 человек. В 2007 году, когда акция состоялась в первый раз, имена репрессированных зачитывали всего 263 человека. Чем дольше не меняется власть в России, тем больше карательных дел у судов, полиции и органов безопасности, которым приходится обеспечивать ее несменяемость. ФСБ стремится к слиянию с тенью своего прошлого. А живым людям все ближе становятся те, кого наказывали при Советской власти.

Значение памяти

Мне очень нравится название проекта «Мемориала», который помогает людям получить доступ к документам о репрессированных родственниках - «Личное дело каждого». Для меня очевидно, что судьба пострадавших при Советской власти и тех, кто страдает по политическим причинам сейчас, касается каждого. Поэтому я и рассматриваю карту репрессированной Москвы, которую сделал «Мемориал». Поэтому я вот уже два года выясняю, что происходило с моей семьей в прошлом веке.

Общество в целом, как и каждый человек в отдельности, помнит полученную травму. И пока сопровождавшее ее горе не прожито, не выстрадано, не оплакано, пока все случившееся не названо своими именами – нанесенная рана будет кровоточить, болеть и требовать исцеления. А память будет возвращать нас к прошлому снова и снова, заставляя проживать одни и те же ошибки.

Об этом разными словами говорят историки, психологи и даже нейробиологи. Но мне в преддверии 29 и 30 октября ближе всего слова из последней песни Александра Галича – «Возвращается боль, потому что ей некуда деться».

Автор: Ольга Бешлей