Читальный зал

Начало Холокоста в Мариуполе: жертвы и их спасители

Одной из наименее известных страниц истории Мариуполя является расправа нацистов над евреями в октябре 1941 года. А о мариупольцах, которые спасали своих соседей от нацистского топора, вообще ничего не известно, хотя имена выбиты на мемориальной доске вдали от Украины.

Быстрое продвижение вермахта по советской территории летом 1941 года вызвало шок у всех - от руководства страны до простых рабочих и колхозников. Кроме раскрученного летом 1937 года маховика репрессий, который требовал новых жертв и продолжал «работать». В августе 1941 года по Мариупольщине прокатилась репрессивная война против немцев, проживавших в Приазовье с 1830-х годов. Немцев высылали в казахскую пустыню. Под высылку попали даже носители немецких фамилий.

Зато про эвакуацию евреев советские органы забыли, хотя «недружелюбная» позиция нацистов в отношении евреев не была ни для кого секретом. Уже в 1938 году советская пропаганда выпустила на экраны СССР художественные фильмы «Семья Оппенгейм» и «Профессор Мамлок», в которых клеймился антисемитизм нацистов. Зато с наступлением войны евреи должны были позаботиться о своем будущем сами – поддержки властей в эвакуации не было.

Учитывая то, что исторически евреи в СССР проживали в западных землях (Украина. Белоруссия, Прибалтика), то основной удар вермахта пришелся именно по ним. Большое количество евреев из Правобережной Украины бежало на восток и остановилось в Мариуполе.
В полдень 8 октября 1941 года ударная группа 1-й танковой дивизии СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» под командованием штандартенфюрера СС Курта Мейера ворвалась в Мариуполь.

Началась 23-месячная оккупация города, 16 месяцев из которых Мариуполь был прифронтовым городом.
Фронт с конца ноября 1941 по май 1942 года и в феврале-сентябре 1943 года находился в 124 км от города – на Самбекских высотах под Таганрогом. Это, конечно, не то, что сейчас, когда враг стоит в 21 км от города. Но в 41-м году шла полномасштабная война с применением боевой авиации и ВМС, а потому дыхание фронта ощущалось явственно.

Оправившись от потрясения, советские пропагандисты стали твердить, что война скоро закончится, и РККА погонит врага назад. Поэтому, оказавшись в оккупации, люди не знали, сколько она продолжится. Этого не знало и советское руководство.

Немцы же пришли, как они думали, навсегда. Дабы обезопасить тыл, они с первых дней оккупации начали показывать, кто в доме хозяин. В целом же карательные меры оккупантов повторяли репрессивную политику Советской власти вплоть до этнических чисток и принудительного вывоза на работы с той разницей, что в СССР вывозили на Колыму, а во время оккупации - в Германию. Но писать и публично говорить об этом в СССР было запрещено, чтобы у народа не сложилось мнение о сходстве двух режимов.

Первым делом, прекратив беспорядки и грабежи в городе, продолжавшиеся три дня, военная комендатура (организованная 10 октября) и гестапо принялись «решать» еврейский вопрос. 15 октября 1941 г., то есть спустя неделю после начала оккупации, всем евреям приказали собраться с вещами у казармы бывшего 238-го стрелкового полка (ныне красный корпус ПГТУ) якобы для вывоза в Палестину. За невыполнение приказа – расстрел.

По воспоминаниям мариупольцев, многие поняли, что над евреями сгущаются тучи, и советовали им спрятаться или тайно покинуть город, но те покорно собирали вещи и шли в конец улицы Апатова – место сборного пункта.

Краевед Аркадий Проценко вспоминал, как мальчишкой прятался за сараем невдалеке от «полка» (именно так в городе называли «красный» корпус) и наблюдал, что же там происходило.

На входе в корпус стояла вооруженная стража, которая не выпускала евреев, но в то же время почти не препятствовала попыткам извне передать узникам корпуса еду и воду. Практичные немцы понимали, что этим снимают с себя обязанность кормить евреев.

Продержав евреев в казарме несколько дней, немцы 17 октября небольшими группами погнали пешком людей в село Агробаза за шесть километров от «полка». Там остался от советов недовыкопанный танковый ров, который НКВД облюбовал, как место расстрелов. 4 октября 1941 г., за 4 дня до захвата города немцами, чекисты расстреляли во рву тяжелораненых красноармейцев. Так решили проблему с их эвакуацией. Вместе с тяжелоранеными были расстреляны учащиеся ремесленного училища (теперь ПТУ №3). Учащиеся были в черных форменных шинелях. По некоторым данным, чекисты также расстреляли баптистов. Так ров возле Агробазы принял первые жертвы.

Колонна евреев под конвоем эсэсовцев медленно потянулась к Агробазе. Слабых и стариков по дороге пристреливали. Стало ясно, зачем людей гонят на Агробазу, но никто из колонны не пытался убежать. Евреи с какой-то безысходностью шли навстречу смерти.

По Мариуполю сразу же пронеслись слухи о судьбе евреев. Под «полк» приходили женщины и пытались вырвать на свободу хотя бы детей, особенно когда возле здания формировалась новая расстрельная колонна. 20 октября последних узников мариупольского гетто расстреляли.

Спастись сумели лишь единицы. Одна из чудом спасшихся, 18-летняя Сара Глейх, (ее даже не ранили) сумела выбраться из-под тел и пробраться в Мариуполь и рассказать о происшедшем. Ее обогрели, дали пальто и отправили на восток.В конце концов оказалась на советской территории.

Уже после войны она оставила воспоминания о том страшном дне, они изданы в Израиле.

Точное количество расстрелянных мариупольских евреев неизвестно до сих пор. Назывались цифры от 8 до 12 тыс. человек. Но во всех краеведческих очерках, вышедших до независимости Украины, вопрос о самом расстреле евреев вообще не поднимался, даже когда городом руководил первый секретарь городского комитета КПУ (напомню, это первое лицо в городе в 1922-1990 годах) был Константин Олейниченко (начало 1960-х годов), чья семья активно спасала евреев во время войны.

На тех евреев, которым удалось не попасть под расстрелы 17-20 октября 1941 г., гестапо и ее следственный отдел ДКС (Допоміжна криміналістична служба), в котором служили местные кадры, устроили за евреями настоящую охоту. Они предлагали мариупольцев доносить на соседей и знакомых, обещая денежное вознаграждение (в случае предательства) или расстрел в случае укрывательства. Известен случай, когда жительница города женатая на еврее, расстрелянном под Агробазой, привела в гестапо двух своих детей, потребовав за них денег. Далее сведения о любительнице такого «заработка» отличаются: по одним данным даже гестаповцы поразились и расстреляли мамашу, по другим – просто выгнали. Что было с детьми, неизвестно.

Спасители и спасенные

Славную страницу в историю своего города вписали жители Мариуполя, спасая земляков и беженцев еврейской национальности от лап гестапо и ДКС.

Вот несколько историй спасения евреев.

Украинцы прятали евреев в семьях или через подполье делали им фальшивые документы. Не лишним будет вспомнить, что фальшивые документы для подполья, спасенных из концлагерей советских военнопленных и евреев печатали подпольщики-члены ОУН (Организации украинских националистов) в типографии им. Ивана Франко, которая находилась на месте теперешней школы искусств, во главе с директором типографии Яковом Жижурой. Жижуру, офицера украинской армии в 1918-1921 годах и члена ОУН, непосредственно коснулись расстрелы.- на Агробазе были расстреляны его жена-еврейка и дочь.

Пережив личную трагедию, Жижура активно помогал оставшимся в живых евреям и был в конце концов расстрелян гестапо летом 1943 г.
Огромную помощь евреям оказала семья рабочего завода им. Ильича Акима Олейниченко – его жена Полина, работавшая швеей, и их дети Виктор и Валентина. Эти мужественные люди, жившие возле теперешней школы №20, имея сына и брата - командира РККА Константина, который находился на фронте, шли на двойной риск для собственной жизни, спасая жизнь чужих. 24 октября 1941 года одна из клиенток Полины, еврейка замужем за украинцем, привела в дом Олейниченко своего восьмилетнего племянника Вениамина Борисковского, пережившего расстрел на Агробазе и потерявшего родителей. Мальчик, несмотря на ранение в ногу и в плечо, выбрался из ямы и добрался до дома своей тети. Олейниченко спрятали еврейского мальчика в своем доме и сказали соседям, что это их родственник. Вскоре Полине удалось добыть для Вениамина свидетельство о рождении, выписанное на украинское имя, однако она по-прежнему не разрешала ему гулять по улицам, и как только начиналась облава, мальчика прятали под соломой во дворе. Зимой, когда во дворе стало слишком холодно, Олейниченко соорудили для ребенка укрытие внутри старого пианино, где он прятался каждый раз, когда в дом приходили чужие. На протяжении всего пребывания Вениамина в доме семьи Олейниченко, те не оставляли его в одиночестве даже на один день, и в основном время с ним проводили Валентина и Виктор. Летом 1942 года соседи заподозрили, что Вениамин – еврей, и тогда Аким отправил Вениамина к своим друзьям, где он встретил приход советских войск. Вениамин Борисковский поддерживал с семьей Олейниченко связь даже после того, как в 1990-е годы репатриировался в Израиль.

Немка Мария Алабушева-Брандт, пользуясь фамилией мужа, сумела избежать депортации немцев НКВД. Будучи вдовой, она жила по соседству с еврейской семьей Заславских, которая воспитывала внучку Иру Карпович. По дороге на Агробазу дедушке Иры удалось убедить конвоира в том, что она не еврейка. Ребенку было разрешено остаться в стороне до тех пор, пока ее происхождение не будет точно установлено. Ира прибежала в дом Марии Алабушевой, а та выдала ее за свою дочь, несмотря на то, что в доме Алабушевой квартировал офицер вермахта, который даже привязался к ребенку. Когда облавы в Мариуполе участились, Иру поместили в сиротский приют, где записали под чужим именем. Мария Алабушева навещала Иру раз в неделю, приносила ей еду и учила выдавать себя за христианку. Во время войны мама Иры была на фронте, после войны вернулась в Мариуполь, нашла свою дочь. Ира и до самой смерти Марии они жили с ней по соседству.

Вера Ломакина и Валя Тимофеева (в замужестве Олейник и Людвинская) были школьными подругами и жили по соседству с Моисеем Шварцбергом, его русской женой Анастасией, их маленькими дочерьми Ритой и Галей и бабушкой, Эсфирью Шварцберг.После вступления вермахта в Мариуполь, Моисей пошел на сборный пункт один и был расстрелян. С помощью 14-летней Веры Ломакиной, Швацберги отправились к тете Веры в Безымянное, где прожили около двух месяцев и покинули село по требованию соседей тети. 13-летняя Валя Тимофеева, понимая, в какой отчаянно опасной ситуации они оказались, предложила Шварцбергам отвести их к своей бабушке в Садки. Эсфирь и ее внучки провели в Садках две недели, пока их не забрал брат Анастасии (дядя Риты и Гали), Василий Потапов и увез в Волонтеровку. Швацберги до освобождения укрывались в замаскированной землянке. Василий, и его жена Евдокия снабжали Шварцбергов продуктами и всем необходимым.

Вера и Валя приходили навещать их, тоже принося с собой что-то съестное, старались развлечь и подбодрить девочек, восьмилетнюю Риту и четырехлетнюю Галю. После освобождения спасенные вернулись в свою квартиру в Мариуполе. Они на долгие годы сохранили благодарность своим родственникам Потаповым, и юным героиням, Вере и Вале, за спасение их жизней.

Память

Всемирно известный мемориальный комплекс истории Холокоста Яд Вашем (Иерусалим) в течение 1995–2004 годов предоставил 16 мариупольцам почетное звание «Праведник мира» за спасение евреев с занесением их имен на почетную доску мемориала.
Вот их имена:
Аким Олейниченко;
Прасковья Олейниченко;
Виктор Олейниченко;
Валентина Олейниченко;
Зинаида Ващенко;
Людмила Ващенко;
Андрей Сироштан,
Иван Сироштан
Прасковья Сироштан
Александр Полугородник
Александра Полугородник,
Игорь Полугородник
Валентин Полугородник
Вера Олейник
Валентина Людвинская
Мария Алабушева.
Думаю, пришло время увековечить имена мариупольцев – Праведников мира в родном городе. Они это заслужили.

Вадим Джувага
 

0629.com.ua