Читальный зал

Религиозность Альберта Эйнштейна

Просматривая биографию Эйнштейна известного философа и историка науки Б.Г.Кузнецова, я наткнулся на фразу о том, что Эйнштейн «в отрочестве… погрузился в глубокую религиозность». Естественно, возник вопрос: а в какую религиозность, христианскую, или иудейскую? Кузнецов помалкивает, ну понятно, время такое было: о сексе не говорить, слово «еврей» не произносить и т.д. Заглядываю в автобиографию нашего, сами понимаете, гения. Вот что он пишет в самом начале:

 Еще будучи довольно скороспелым молодым человеком, я живо осознал ничтожество тех надежд и стремлений, которые гонят сквозь жизнь большинство людей, не давая им отдыха. Скоро я увидел и жестокость этой гонки, которая, впрочем, в то время прикрывалось тщательнее, чем теперь, лицемерием и красивыми словами. Каждый вынуждался существованием своего желудка к участию в этой гонке. Участие это могло привести к удовлетворению желудка, но никак не к удовлетворению всего человека, как мыслящего и чувствующего существа. Выход отсюда указывался прежде всего религией, которая ведь насаждается всем детям традиционной' машиной воспитания. Таким путем я, хотя и был сыном совсем нерелигиозных (еврейских) родителей, – пришел к глубокой религиозности, которая, однако, уже в возрасте 12 лет резко оборвалась. Чтение научно-популярных книжек привело меня вскоре к убеждению, что в библейских рассказах многое' не может быть верным. Следствием этого было прямо-таки фанатическое свободомыслие, соединенное с выводами, что молодежь умышленно обманывается государством; это был потрясающий вывод. Такие переживания породили недоверие ко всякого рода авторитетам и скептическое отношение к верованиям и убеждениям, жившим в окружавшей меня тогда социальной среде.

Эйнштейн тоже стыдливо не уточняет к какой же «глубокой религиозности» он пришел, христианской, или иудейской?! Странно также, что все это произошло «в возрасте 12 лет». При этом он пишет, что к «глубокой религиозности» его привело  то, что он «живо осознал ничтожество тех надежд и стремлений, которые гонят сквозь жизнь большинство людей, не давая им отдыха», причем произошло это когда он был «скороспелым молодым человеком». Позвольте, молодой человек, даже очень скороспелый, это все-таки не 12-летний мальчишка! Это значит уже в 12 лет (а точнее в 11, когда у него начался этот «приступ», в 12 уже «все оборвалось») он «резко осознал ничтожество надежд и стремлений» обычных людей? И в 68 все это хорошо помнил! Вот уж гений так гений. Кстати,  можно ли переживания 12 летнего мальчика считать этапами становления личности великого ученого? Что-то ученый тут темнит.

Стал я рыскать в Сети, и нашел аттестационную работу некоего Дениса Мичурина с кафедры теологии «Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета», где кое-что все-таки прояснилось. Цитирую:

Альберт Эйнштейн родился 14 марта 1879 года в городе Ульм, тогда – королевство Вюртемберг, которое, согласно Вестфальскому миру, относилось к католическим государствам Германии. Предки его жили в эти землях с 1750г. Родители его, Герман и Паулина Кох, по свидетельству метрики г. Ульма «лично знакомые мне лица иудейского вероисповедания», однако, по единодушному свидетельству биографов, не отличались религиозностью, то есть не соблюдали пищевых правил и не посещали синагогу. В 1880 г. семья переехала в Мюнхен. Эйнштейн появился на свет спустя 8 лет после провозглашения Германской империи, и как раз в тот период, когда «Культуркампф» Бисмарка завершилась отменой или заметным смягчением его законов, отделяющих церковь от образования. Таким образом, согласно закону религиозное образование вновь стало обязательным, и когда в 1886 г. Эйнштейн поступил в мюнхенскую Петерскул, то там, как и гимназии Луитпольда, где он учился с 1888 года, ему преподавали католичество. Джаммер приводит программу обучения – в возрасте 7 лет ученики изучали Новый Завет, со следующего года – исторические Книги Ветхого Завета, а с девяти лет – Пророческие Книги, и, как он выражается, «таинства, Крещение и Тайную Вечерю» 25 (видимо это надо понимать как Таинства и Литургику). Интересно, что Эйнштейн, быв, видимо, некрещеным евреем, обучался в христианской школе. Биографы единогласно упоминают о детском всплеске религиозности у маленького Альберта (в 1890 г. в возрасте одиннадцать лет), выражавшемся в том, что он сочинял религиозные гимны и пел их по пути в школу. В качестве причины называется то, что его родители, обеспокоенные тем, чтобы их первенец не попал под католическое влияние, пригласили специального учителя иудаизма (по упоминанию сестры Майи – родственника). Под его влиянием Эйнштейн узнал о Божественной воле и способе жизни, единственный в семье не ел свинину. Однако Мошковский, также упоминая об этом всплеске, приписывал его другой причине – восхищению красотой природы: «музыка, природа и Бог сливались для Эйнштейна воедино». Джаммер корни этой ранней религиозности видит в стремлении улучшить жизнь людей. Всплеск этот продолжался около года и завершился по невыясненным причинам.

 Так что, в общем, ответ определенный: вспышка религиозного энтузиазма у ребенка была именно в иудейском направлении (католики провели, надо полагать, неплохую подготовительную работу). Комментарии всяких мошковских и джаммеров характерны своим идиотизмом, ну да Бог с ними.

Добавлю еще один «религиозный» штришок.

В 1921 году Эйнштейн получил телеграмму от нью-йоркского раввина Герберта Гольдштейна: «Верите ли вы в Бога тчк оплаченный ответ 50 слов». Эйнштейн уложился в 24 слова: «Я верю в Бога Спинозы, который проявляет себя в закономерной гармонии бытия, но вовсе не в Бога, который хлопочет о судьбах и делах людей».

 Бог Спинозы, на какой бы свой лад он в него ни верил, все-таки Бог иудейский.

Хотя для воинствующих атеистов упоминание Спинозы как раз доказывает обратное:  «Ничего иного, кроме пантеизма, то есть расплывчато выраженного и засоренного религиозной фразеологией научно-атеистического подхода к познанию мира, не найти и в философском мировоззрении Альберта Эйнштейна», пишет некий В.Е. Львов… Не дадим, панимаш, затянуть нашего Альберта в болото средневекового мракобесия.

Впрочем, великий ученый и сам был весьма осторожен, я бы сказал «напряжен», и по части проявления религиозных чувств, и по части проявления национальных, хотя после войны и Катастрофы немного расслабился.

Наум Вайман
 

snob.ru