Читальный зал

Памятный камень в честь своего знаменитого земляка в селе Новая Прилука

Гений из Винничины

Небольшое село на берегу Десны под названием Новая Прилука в 30 км. от Винницы, здесь 20 июля 1888 г. в религиозной еврейской семье родился мальчик, которого назвали Зельман Абрахам. В селе проживала большая еврейская община (более 2 тыс. человек) и соблюдались еврейские традиции, поэтому на восьмой день у мальчика была брит-мила и праздничная трапеза для родственников.

Его родители, Яков Ваксман и Фрейда Ваксман (урожденная Лондон), арендовали участок земли и держали галантерейную лавку. Мальчик рано проявил интерес к знаниям, был любознательным и смышленым ребенком. Детские годы Зельмана прошли на берегу Десны, где летом он проводил время со своими сверстниками. Вспоминая свои детские годы, он писал:

Дать хорошее образование своему сыну было на первом месте для Якова и Фрейды. Зельман закончил местный хедер, где он изучал Тору и Талмуд. Но мать хорошо понимала ограниченность такого образования и, когда сыну исполнилось 10 лет, наняла ему частных репетиторов. С их помощью он основательно изучил русский язык и литературу, историю, математику, географию, немецкий и французский языки. Мама сыграла решающую роль в воспитании и образовании сына, она поощряла любознательность ребенка и его сильное стремление к знаниям. Зельман очень рано почувствовал себя охотником за знаниями.

В это время семья пережила страшную трагедию: умерла от дифтерита двухлетняя сестричка Зельмана и, хотя средства против этой болезни уже были, но они были недоступны для глухого украинского села. Когда умирала сестричка, в соседней комнате плакал ее девятилетний брат, плакал от жалости к любимой сестричке и от бессилия чем-нибудь ей помочь. Мог ли кто-либо предполагать, что пройдут годы, и он спасет тысячи маленьких жизней…

В своей автобиографичной книге «Моя жизнь с микробами», Ваксман пишет, что уже в 12 лет он сам начал давать уроки, организовав дома школу для малообеспеченных детей-односельчан.

Весной 1907 года он приехал в Житомир для поступления в гимназию и сдачи экзаменов экстерном. Он успешно преодолел письменные и устные экзамены по русской литературе и иностранным языкам и уже в душе праздновал победу: осталось сдать экзамен по его любимой географии. Но экзаменатор, в упор глядя на наглеца, да еще и еврея, который осмелился доказать, что осилил предмет, не вылезая из своего местечка, задал ему каверзный вопрос:

– А скажите, молодой человек, какая река протекает через Берлин?

Для людей старшего поколения, в чьей памяти сохранились события Великой Отечественной войны, ответить на этот вопрос не представляет никакого труда: все мы помним, что Берлин стоит на реке Шпрее. Но тогда 19-летний парнишка из украинского местечка этого не знал и получил «неуд».

После неудачной попытки поступить в житомирскую гимназию, Зельман решил, что только Одесса может удовлетворить его ненасытную тягу к знаниям. И вот она, Одесса его мечты:

«Новый мир и новые горизонты открылись передо мной. Прекрасный университет и пять гимназий наполнили меня надеждой на будущее». Здесь в 1909 году он успешно сдал экзамены за 5 классов, мама не напрасно старалась, а на следующий год – за полный курс гимназии. И еще Ваксману нравилась космополитическая атмосфера Одессы, резко отличавшаяся от всего того, к чему он привык на Винничине.

Он решил продолжить образование. Но где? Во все университеты России вход ему был закрыт т.к. его отец не был купцом первой гильдии или врачом.

Правление Александра II ознаменовалось первым шагом на пути эмансипации небольшой прослойки евреев (1–3%). Им было разрешено жить вне черты оседлости, а их детям учиться в гимназиях университетах. Но, как известно, начало пути в правильном направлении были оборваны трагедией на Екатерининской набережной, где народовольцы убили Императора. Сразу же после покушения в российских газетах появились статьи с ожесточенными нападками на евреев; убийство царя называли «делом еврейских рук» и намекали на неизбежные погромы‚ потому что «после событий первого марта народ оскорблен, озлоблен и рад на ком–нибудь сорвать свое зло». И погромы на юге России действительно начались.

Погромы вызвали массовое бегство евреев из России: с 1881 по 1911 гг. из России эмигрировало 2 млн. евреев из них в США – 1,5 миллиона. Россия рассталась с ними без всякого сожаления, «как с людьми более вредными, чем полезными» по выражению Николая I.

Ясно что, иммигрантов из России не встречали оркестром и цветами. Им пришлось пережить все тяготы и лишения людей, покинувших насиженные места и оказавшихся в другой стране, с другими условиями жизни. И тем не менее, в 1913 г., академик В.Вернадский в своем очерке о командировке в США и Канаду писал: «Гонения и погромы, разорения и стеснения заставили их (евреев) тысячами семей двинуться в Новый Свет. И здесь в Америке особенно ярко видно, какую огромную творческую созидательную силу потеряла Россия в безумной политике антисемитизма, в его диких формах, имевших место у нас. В массе евреев, прекрасно устраивающихся в Новом Свете, поднимающих его национальное богатство, мы потеряли часть того капитала, который история дала России и которым должны были уметь воспользоваться ее государственные люди…

Может быть, не менее чем чисто экономически, потеряла Россия культурно – ибо евреи принесли сюда не только руки – они принесли сюда и привычку к работе, направленной не только к созданию материального богатства». Комментарии излишни.

Как раз Зельман Ваксман, и не только он, оказались «потерянным капиталом, который история дала России».

Уже через год после окончания гимназии умерла мама – главный вдохновитель всех его успехов. Отец вскоре вновь женился, что привело к разладу в отношениях с сыном, не принявшим столь быстрое решение отца. Взвешивая свои шансы на поступление в университет для еврея, проживавшего в черте оседлости, Зельман писал: «Поступление в российский университет исключалось. Возвращаться домой, где нет матери, – зачем? Кем бы я мог стать? Еще одним интеллектуалом без работы и без пристанища? Евреи в России живут в постоянном страхе… Нет никакой надежды на будущее».

В связи с этим он принял решение оставить Россию навсегда и переехать в США, к сестрам своей матери. К нему захотели присоединиться его друг детства Пейси Митник и сестра Пейси Берта Дебора, к которой Зельман питал более чем дружеские чувства, она должна была приехать позже, когда брат определится на месте.

2 ноября 1910 года они прибыли в Филадельфию. Пейси решил обосноваться здесь, а Зельман уехал к своей двоюродной сестре Молки на ферму в Нью-Джерси. Зиму и лето он провел на ферме, помогая сестре и ее мужу выращивать цыплят и усиленно изучая английский язык.

Жизнь на ферме вселила в нем «желание выяснить химические и биологические механизмы земледелия и его основные принципы». Молки посоветовала ему поехать в расположенный неподалеку городок Нью-Брунсвик, где находился знаменитый на всю Америку Ратгерский университет и агрономический колледж при нем.

Он колебался в выборе профессии и, следовательно, образования: должно ли оно быть медицинским или агрономическим. В Нью-Брунсвике он встретился с доктором Джэкобом Липманом и поделился с ним своими сомнениями. Доктор Липман, глава отделения бактериологии и декан агрономического колледжа, сам бывший иммигрант из России, убедил его в том, что агрономическое образование даст ему больше знаний и практики в интересующей его области. В сентябре 1911 года Зельман Ваксман стал студентом Ратгерсского агрономического колледжа. Он был удостоен стипендии и обеспечил себе бесплатное обучение в сельскохозяйственном колледже.

Поначалу 23-летний переросток, изъяснявшийся на ломаном английском, был посмешищем в глазах 17-18-летних однокурсников, но вскоре они оценили его блестящие школьные знания и ненасытное стремление к новым знаниям. А он, как губка, впитывал в себя все, чему его учили профессора и Мендель, муж Молки, обучавший его навыкам овощеводства и птицеводства. Что касается языка, то он настолько преуспел в нем, что опубликовал в журнале «The Rural New Yorker» статью «Как я выращиваю цыплят» и получил свой первый гонорар в 10 долларов.

Отсюда началось восхождение Зельмана к научному Олимпу – Нобелевской премии в области физиологии и медицины.

На третьем курсе под руководством Липмана Ваксман стал изучать бактериологию, еще не подозревая, что будет заниматься ею всю жизнь. Советы Липмана и общение с другими профессорами колледжа помогли Зельману серьезно заняться изучением микроскопических популяций в почве, их роли в почвенных процессах и биохимической активности микроорганизмов.

В ходе экспериментов Ваксман обнаружил многочисленные колонии организмов, с одной стороны, похожих на колонии бактерий, с другой стороны, больше напоминавших грибы. Ваксман пришел к выводу, что эти бактерии, образующие ветвящиеся клетки, напоминающие грибницы, – актиномицеты – играют важную роль в жизни почв. Так произошло его первое знакомство с актиномицетами — малоизученной в то время группой микроорганизмов, которая до конца жизни ученого станет главным объектом его научного интереса. Но он еще не знал, что они сыграют главную роль в разработке и создании им антибиотиков. Именно этот выбор впоследствии принес ему мировую славу, а миру – оружие против туберкулеза.

В 1915 году Ваксман получил степень бакалавра наук и стал ассистентом-исследователем Агрономической опытной станции в Нью-Джерси. Следующий 1916 год был полон важных для него событий: опубликованы его первые научные статьи о распределении плесневых грибов и актиномицетов в почве; он стал гражданином США, получил степень магистра. И еще одно важное событие произошло в его жизни: 4 августа 1916 года Зельман женился на Деборе Митник, к которой он питал определенные чувства еще в школьные годы.

Но занимаясь актиномицетами, Зельман почувствовал, что ему не хватает знаний по биохимии и решил пополнить их в Калифорнийском университете в Беркли. Под впечатлением лестных отзывов профессоров из Ратгерса и появившейся незадолго до этого в журнале «Почвоведение» статьи Ваксмана «Актиномицеты в почве» администрация Беркли выделила ему стипендию на проведение научно-исследовательских работ.

В течение двух лет он работал исследователем в лаборатории биохимика Т.Б. Робертсона в Калифорнийском университете в Беркли и одновременно посещал лекции по биохимии, физической химии и математике. По совету Робертсона он продолжил изучение грибов и актиномицет.

Весной 1918 года Ваксман защитил докторскую диссертацию, а в июле 1918-го по приглашению Липмана вернулся в сельскохозяйственный колледж в Ратгерсе. Здесь он читал лекции по микробиологии почвы. Курс лекций, прочитанный в колледже в течение 3–4 лет, лег в основу монографии о началах почвенной микробиологии, которая вышла в свет в 1927 году под названием «Библия микробиологии почвы». В то же время Ваксман работал микробиологом на Нью-джерсийской экспериментальной станции. Из-за финансовых трудностей основную работу в колледже и на экспериментальной станции молодой ученый совмещал с работой в промышленных лабораториях.

Очень быстро Ваксман превращается в одного из лучших ученых почвоведов. Может, он и до конца жизни рассматривал землю в микроскопе, но к ученому обратилась Американская ассоциация по борьбе с туберкулезом. Попросила исследовать, почему палочка Коха погибает в почве. Это давало надежду, что лекарство от болезни существуют.

Ученый посчитал, что за этот процесс ответственны микробы-антагонисты. К 1939 г. он решил развернуть новую программу, касающуюся использования его исследований по микробиологии почвы для лечения болезней человека.

«Я чувствовал по своему опыту, что грибы и актиномицеты могут быть значительно более эффективными источниками антибактериальных средств, чем обычные бактерии», – заявил он позднее.

Другой причиной его новой исследовательской программы была Вторая мировая война, «маячившая на горизонте, – говорил Ваксман, – и диктовавшая необходимость создания новых препаратов для контроля над различными инфекциями и эпидемиями, которые могли возникнуть».

И он решил проверить, действительно ли туберкулезные бациллы погибают в земле? Первая же лабораторная проверка подтвердила – да, это безусловно так.. Ваксман повторил эксперимент – накрыл палочки Коха землей и они начали исчезать. Было понятно – дело не в земле, это было действие микроорганизмов, которые в ней живут. Вопрос – какие именно? Чтобы ответить на этот вопрос и найти эти бактерии, Ваксман с отобранной им командой кропотливо и долго, в течение долгих лет, анализировал десятки тысяч бактерий из почвы, чтобы найти среди них убийцу туберкулезной палочки.

К 1940-му искомые бактерии были найдены – ими оказались открытые Ваксманом актиномицеты, а из них выделено и вещество, убивавшее палочку Коха – актиномицин. Но не все оказалось так просто – вместе со зловещей палочкой полученное вещество убивало и зараженных морских свинок, используемых в качестве подопытных животных. Поиски продолжились дальше, и через два года был выделен стрептомицин, показатели которого были намного лучше. Но его доза между лечебной и летальной была настолько мала, что любой просчет в ней вновь приводил к смерти подопытных животных.

Тогда Ваксман решил найти способ исключить любую возможность этой погрешности и продолжить работу со стрептомицином. Ну, а чтобы не терять времени, поручил своим сотрудникам проводить работы по поиску новой формы стрептомицина из исследуемых бактерий. Прорыв наступил в 1943-м: один из его аспирантов — Альберт Шац, наконец, обнаружил тот самый стрептомицин, который убивал бациллы туберкулеза и в стеклянных чашках, и в организме животных. Необходимо подчеркнуть – стрептомицин обнаружили в штамме актиномицет, выделенных Ваксманом еще в 1914 г.

Для дальнейших исследований эффективности стрептомицина Ваксман привлек медиков из клиники Майо Национальной ассоциации туберкулеза США Уильям Фельдмана и Корвина Хиншоу, которые провели тесты на морских свинках. Через несколько месяцев Ваксману сообщили об излечении больных туберкулезом животных. Несколько медицинских клинических центров провели проверку чувствительности штаммов туберкулеза в организме человека к стрептомицину.

Результат оказался ошеломляющим — было зарегистрировано более тысячи успешных случаев лечения туберкулеза. На первой международной конференции, где были доложены результаты клинических испытаний, была признана высокая эффективность стрептомицина для борьбы с «большой белой чумой» – туберкулезом.

Таким образом, благодаря научному поиску проф. З.Ваксмана, в 1945 году человечество получило первое эффективное химиотерапевтическое лекарство для лечения туберкулеза. Как выяснилось позже, стрептомицин успешно применялся при лечении холеры, брюшного тифа и других заболеваний.

В 1949 году в лаборатории Ваксмана был получен еще один активный антибиотик – неомицин, что еще раз подтвердило эффективность разработанных Ваксманом подходов в разработке химиотерапевтических лекарств. Прошло 30 лет упорной исследовательской работы коллектива ученых, возглавляемого Ваксманом, прежде чем нашли антибиотик против очень опасной болезни – туберкулеза, а позже – еще 43 вида антибиотиков. По мнению А.И. Герцена: «В науке нет другого способа приобретения, как в поте лица; ни порывы, ни фантазии, ни стремления всем сердцем не заменяют труда».

Радость победы над опасным заболеванием была, правда, несколько омрачена начавшимися судебными тяжбами между Шацем и Ваксманом – ведь помимо всеобщего признания, которое еще как-то можно было разделить на двоих, на кону стояли и огромные суммы от фармацевтических фирм, производящих препарат. Отношения между учеником и учителем были испорчены безвозвратно. А так как само направление поиска антибиотиков в почвенных бактериях было признано судом за Ваксманом, как и постоянный контроль за работой своих ассистентов, стороны в итоге пришли к досудебному соглашению. Шацу по нему было выплачено финансовое вознаграждение, вместе с которым получен и статус «сооткрывателя стрептомицина». На стороне Ваксмана выступило и все научное сообщество – среди соискателей на Нобелевскую премию впредь значился лишь Ваксман. Он, кстати, номинировался на Нобелевскую премию 45 раз и получил ее наконец-то лишь в 1952-м.

Антибиотик для нас – это, прежде всего пенициллин, который открыл Александр Флеминг. Открыл он его во многом случайно, добиться выделения чистого и устойчивого к хранению вещества тогда так и не смог, да и к антибиотикам Флеминг пенициллин не причислял – не было тогда еще такого понятия. Термин «антибиотик» впервые был введен доктором Зельманом Ваксманом по отношению к другому антимикробному препарату – стрептомицину. Это вещество, создававшееся для борьбы с туберкулезом и оказавшееся в итоге эффективным в отношении его возбудителей, было открыто Ваксманом почти одновременно с описанным выше «чистым» пенициллином. Но Нобелевскую премию по медицине за свое открытие Ваксман получил все-таки на семь лет позже, нежели Флеминг.

В 1952 г. Зельман Ваксман был награжден Нобелевской премией по физиологии и медицине «за открытие стрептомицина, первого антибиотика, эффективного при лечении туберкулеза». В речи при вручении премии Арвид Волгрен из Каролинского института отметил:

«В отличие от открытия пенициллина профессором Александером Флемингом, которое было в значительной степени обусловлено случаем, получение стрептомицина было результатом длительного, систематического и неутомимого труда большой группы ученых».

Заметив, что стрептомицин спас уже тысячи человеческих жизней, Волгрен приветствовал лауреата как «одного из величайших благодетелей человечества».

Сам Ваксман до самой смерти в 1973 году верил в целительную силу земли и, цитируя Книгу мудрости, говорил:

«Б-г создал лекарства из земли, и Он, Мудрейший, не будет питать отвращения к ним».

В мае 1949 года попечители университета в Ратгерсе приняли решение создать Институт микробиологии и назначить Ваксмана его главой. На строительство этого института ученый истратил значительную долю средств от авторских гонораров, полученных за разработку и создание стрептомицина, а также ряда других антибиотиков, например, неомицина.

В 1950 г. Ваксман стал кавалером ордена Почетного легиона. Ему были присуждены почетные докторские степени университетов Льежа и Ратгера; он был членом Национальной академии наук. Национального исследовательского общества, Общества американских бактериологов, Американского научного почвоведческого общества. Американского химического общества и Общества экспериментальной биологии и медицины.

После ухода в 1958 г. на пенсию из университета в Ратгерсе он продолжал писать статьи и читать лекции об антибиотиках в разных городах Америки, оставаясь главой американских ученых, занимавшихся микробиологией почвы. Ваксман умер 16 августа 1973 г. в Хайенисе (штат Массачусетс).

«Здесь, в Мартин Холле, Зелман А. Ваксман и его студенты выделили антибиотики, продуцируемые актиномицетами, из которых наиболее ценным является стрептомицин, первое эффективное средство при лечении туберкулеза, холеры и брюшного тифа. Они также выделили неомицин, используемый как наиболее ценный антибактериальный агент. Эти открытия основаны на исследовательской программе Ваксмана, в которой развиты методы обнаружения антимикробных агентов в почве. Ваксман получил Нобелевскую премию за оригинальные систематические успешные исследования, которые привели к открытию стрептомицина».

В этом же здании, в аудитории, где помещалась лаборатория, в которой ученый проводил исследования почвенных микробов, в настоящее время располагается музей Ваксмана.

Хранят память о своем великом земляке там, где он родился – на Винничине. В 2003 году Винницкий национальный университет провел международную научную конференцию, посвященную памяти великого ученого, с участием научных работников из США, России и Украины. Был открыт памятник З. Ваксману на его родине – в селе Новая Прилука.

На конференции и торжествах по случаю открытия памятника присутствовал сын ученого, Байрон Х. Ваксман. В Винницком краеведческом музее открыта экспозиция, посвященная З. Ваксману, а одна из улиц города названа его именем.

Реувен Бесицкий
 

isrageo.com