Читальный зал

Министерство культуры Франции вернуло «Портрет мужчины» 67-летней жительнице Вены Генриетте Шуберт. Фото с сайта dailymail.co.uk

Революция в культурной реституции началась в Европе

C подачи президента Франции Эмманюэля Макрона в сфере реституции культурного наследия происходят решительные изменения

Перемены уже нельзя не заметить. «Революция в области реституции объектов культурного наследия началась» – под таким заголовком Le Monde опубликовала статью Бенедикт Савой, профессора Коллеж де Франс. В газетном заголовке нет преувеличения: проблема возвращения культурных ценностей сегодня действительно стоит остро, но она еще и изменяется, базируется на новой идеологии, решается не только и не столько привычными юридическими и дипломатическими путями. Именно общественное мнение, транслируемое прессой и социальными сетями, становится движущей силой этой реституционной революции.

Даже такие вечные, без надежды на разрешение, проблемы, как возвращение Греции «мраморов Элгина», обретают новый характер. Да, греческое правительство не прекращает усилий по возвращению скульп­тур Парфенона из Британского музея на родину, а правительство Великобритании традиционно не отвечает на направленные ему петиции. Но Греция уже не надеется на судебное разрешение конфликта; как сказал заместитель главы греческого МИДа Никос Ксидакис, «результаты разбирательства в международных инстанциях непредсказуемы». То есть на закон надежды нет, не помогают прийти к соглашению ни ЮНЕСКО (на ее повестке дня вопрос стоит уже десятилетие), ни активность Всемирной ассоциации по воссоединению скульптур Парфенона. Зато на www.bringthemback.org под лозунгом «Воссоединить их! Вернуть их!» собирают 1 000 001 подпись, необходимую для постановки вопроса о возвращении сокровищ Парфенона в Европейском парламенте. На сегодняшний день собрана половина, и есть надежда, что парламенту все же не избежать дебатов.

Но даже когда юридических конфликтов нет, как в случае с возвращением ценностей, захваченных нацистами во время Второй мировой войны, далеко не все вывезенное вернулось за полвека к прежним владельцам или их наследникам. Во французских музеях остаются невостребованными около 2 тыс. произведений искусства, отобранных в основном у семей евреев во время оккупации страны. Для привлечения внимания к проблеме и активизации поисков Лувр в декабре прошлого года выставил в двух залах постоянной экспозиции 21 картину старых мастеров – до того они были рассредоточены по музею. И вызвал не только похвалы своей инициативы, но и нарекания, что этого недостаточно для восстановления справедливости, ее нельзя ждать вечно.

«Справедливость» кажется ключевым словом в сегодняшних спорах о реституции. Оно важнее «законности», поскольку законов для восстановления справедливости не хватает. Именно к ней, к гуманизму и новому мышлению, апеллировал в своей речи в университете Уагадугу, столице Буркина-Фасо, президент Франции Эмманюэль Макрон. «28 ноября 2017 года за 2 минуты и 33 секунды он решительно отверг многолетние и незыблемые принципы официальной музейной политики Франции», – пишет Савой. «Я из поколения французов, для которого преступления европейской колонизации неоспоримы и составляют часть нашей истории, – сказал Макрон в Уагадугу. – В следующие пять лет я призываю создать условия для временного или постоянного возвращения африканского культурного наследия в Африку». А на своей странице в Twitter отчеканил: «Африканское наследие не может быть узником европейских музеев».

Президентский призыв к действию не значит, что его обещания немедленно будут реализовываться. «Министерство культуры Франции известно своим враждебным настроем по отношению к любым вопросам реституции; в частности, в 2010 году французский парламент проголосовал за создание комиссии по делам реституции, но министерство так и не выполнило его решение», – предупреждает Савой. Как правило, именно музеи противятся возврату, но неожиданно – и это тоже новое веяние времени – Макрона поддержал Стефан Мартен, президент Музея на набережной Бранли, где хранится около 70 тыс. предметов африканского искусства и религиозных культов. «Это реальная проблема, – заявил Мартен, – культурное наследие исчезло с континента. С этим нужно что-то делать».

Важно, что вопрос о возвращении африканских ценностей на родину поставлен не французским президентом – упорную борьбу ведут сами африканцы. Власти Бенина не один год требуют вернуть вывезенные во время колониальной войны 1892–1894 годов национальные сокровища, но у Франции они еще два года назад не нашли поддержки. Вместо нее получили ссылку на закон о неотчуждаемости музейных коллекций. Однако теперь в обсуждении реституционных проблем речь идет не о том, законно или нет осуществлялся вывоз, а именно о возвращении ценностей на родину. «Мы все знаем, как они пришли в Европу. И если немцы говорят, что мы купили это у англичан, то все равно они должны все отправить обратно», – независимый куратор Бонавентюр Со Бежен Ндикун высказался вполне определенно. Вернуть – это не на время, а насовсем.

Канцлер Германии, в отличие от французского президента, по поводу реституции заявлений не делает. Ангела Меркель оставила без ответа письмо 40 общественных организаций, требующих от нее занять четкую позицию в вопросе возвращения африканского наследия из немецких музеев. Но решительность этнических общин и евроафриканцев, влиятельных участников художественной жизни, вряд ли позволит ей игнорировать проблему.

Так что революция в культурной реституции действительно началась, по-старому жить в меняющемся мире невозможно.

Ольга Кабанова

theartnewspaper.ru