Читальный зал

Леса на здании гестапо, Гамбург, 2014 год. Надпись на смеси немецкого и французского: «Гамбург получит новое лицо»

Трагедии в бетоне и камне: как Германия справляется с нацистским прошлым через архитектуру

В немецком языке существуют слова Vergangenheitsbewältigung и Geschichtsaufarbeitung. В русском варианте это звучит как «преодоление прошлого», «переосмысление прошлого» или «борьба с прошлым». Современные немцы используют их в частности тогда, когда речь идет об архитектуре, прямо или косвенно связанной со Второй мировой войной.

Нельзя сказать, что в Германии одинаково плохо относятся ко всей архитектуре нацистов – некоторые здания были принципиально стерты с лица земли, но многие до сих пор продолжают использоваться.

Вероятно, грань между допустимостью и недопустимостью использования нацистских построек кроется в решениях Нюрнбергского процесса, в ходе которого гестапо, СС и СД были признаны преступными организациями – и с тех пор архитектура, связанная с ними, прочно увязана в сознании со зверствами и фашизмом. Кабинет министров Третьего Рейха не был признан преступным – и как результат, в бывшем здании Имперского министерства авиации до сих пор размещен Минфин Германии.

Несмотря на то, что с момента окончания Второй мировой войны прошло больше 70 лет, наследие тех времен, в том числе архитектурное – до сих пор очень чувствительная тема для жителей Германии. И эта чувствительность распространяется как на постройки Третьего рейха, так и на мемориальные комплексы, появившиеся много позже.

Этот материал – попытка рассказать о непростых отношениях немцев с собственным прошлом на примере пяти историй – пяти архитектурных объектов.

«В долгу перед мертвыми»: элитный комплекс на месте гестапо

Этой зимой в Гамбурге произошел большой скандал: здание 1916 года постройки, где с 1933 года располагалось гестапо, перестроили под многофункциональный элитный комплекс Stadthöfe.

В разработке концепции принимали участие четыре архитектурных бюро, в том числе офис Дэвида Чипперфильда. В доме 88 квартир класса люкс и 15 тысяч квадратных метров офисных помещений, а также гостиница на 126 номеров, рестораны, бары и магазины. Рекламная кампания вокруг комплекса сулит будущим жильцам «вечное наслаждение».

Когда в 2009 году компания-застройщик Quantum Immobilien выкупила этот участок, городские власти поставили условие: наряду с квартирами и офисами разместить мемориально-выставочный комплекс площадью около 1000 квадратных метров, посвященный жертвам нацизма. Условие было выполнены, но лишь частично – экспозиция находится в помещении площадью 75 квадратных метров и делит пространство с книжным магазином. Если не считать мемориальной таблички при входе, то это – все, что посчитал нужным сделать застройщик.

Подразумевалось, что перепланировка вдохнет в здание новую жизнь, позволит вывести восприятие трагических событий на новый уровень. Но все пошло по незапланированному сценарию: 30 января немецкие антифашисты вышли на улицу с протестным митингом, в ходе которого дали понять, что проект Stadthöfe получился неудачным.

Выступление проходило под лозунгом «Коммерция вместо памяти? Никогда!»; протестующие сочли решение мэрии и застройщиков верхом цинизма – для них подобная реновация оказалась сопоставима со строительством жилого комплекса на территории Аушвица. Во время митинга на здание проецировали портреты тех, кого пытали и допрашивали здесь 80 лет назад.

«Никто из тех, кого здесь допрашивали, не вышел невредимым, – сказал The Guardian участник акции Детлеф Бааде, отца которого пытали в этом здании в 1933 году. – Мы в долгу перед мертвыми».

Особо циничным нашли то, что кованая вывеска «Добро пожаловать в Stadthöfe» ассоциируется с другой вывеской – «Труд освобождает», которую вывешивали на входе многих концлагерей. В середине февраля под давлением общественности ее убрали.

После народных волнений власти Гамбурга пообещали, что будут работать над «подходящей концепцией» обновленного здания. Реакции от застройщика и архитекторов пока не последовало.

Дворец принца Альбрехта: закрыто навсегда

В Берлине по адресу Принц-Альбрехт-штрассе, 8, сейчас расположен музей «Топография террора». Когда-то здесь было другое здание – дворец принца Альбрехта, куда в 30-е годы переехало гестапо и Служба безопасности рейхсфюрера СС. К концу Второй мировой постройка сильно пострадала во время бомбардировок. Вопреки историческому значению, ее не стали восстанавливать – в том числе из-за зловещего ореола, который остался после национал-социалистов.

Полуразрушенные подвалы гестапо оставались нетронутыми до 1987 года, когда это место впервые приобрело свое нынешнее название. В рамках политики «проработки прошлого» (Vergangenheitsbewältigung) на руинах провели выставку «Топография террора» о преступлениях нацистов, а затем решили построить помещение для постоянной экспозиции.

Удалось не с первого раза – сначала на проект пригласили Петера Цумтора, который спроектировал простое и лаконичное здание, но средств на строительство не хватило. Прямоугольный каркас Цумтора простоял нетронутым до 2004 года, после чего его разобрали. Когда деньги снова появились, музей достроили по проекту Урсулы Вилмс.

Бетонные колоссы: башни Люфтваффе в Берлине, Вене и Гамбурге

Большинство нацистских построек возможно разрушить, и вопрос лишь в том, кто это сделает – люди или время. Но среди них попадаются объекты, не подлежащие сносу. К таким сооружениям относятся защитные башни люфтваффе, которые по приказу Гитлера были построены в Берлине, Гамбурге и Вене для установки зенитных орудий.

В одной из гамбургских башен теперь размещены концертный клуб, школа и магазин; другую используют для эксперимента по вертикальному озеленению. В берлинской «зенитке» находится музей, посвященный Второй мировой войне. Вена, где башен больше всего (семь), также сумела приспособить их под новые цели: одну используют как океанариум, еще одну – как хранилище для произведений искусства, некоторые из них стали антенными вышками.

Вероятно, власти городов и сами были бы рады избавиться от наследия тех лет. Но запас прочности башен таков, что от подрыва башен пострадают жилые дома в окрестностях. Можно распилить их – но только особыми алмазными сверлами, а это серьезно ударит по городским бюджетам. В результате ни тот, ни другой вариант не используют, и зенитные башни до сих пор стоят на своих местах, служа молчаливым и очень убедительным напоминанием о событиях 30-40-х годов.

В наше время переосмысление подобных объектов продолжается. Так, в середине февраля стало известно, что датское бюро одержало победу на перестройку нацистского бункера в немецком городе Вильгельмсхафен: бетонный объект «накроют» стеклянным колпаком, а внутри обустроят культурно-выставочный центр. Немецкие архитекторы также предлагали превратить башню в Гамбурге в эффектный сад или в энергостанцию.

Холокост на заднем дворе

С современной интерпретацией трагедии также возникает много проблем. В центре Берлина находится мемориал Питера Айзенмана жертвам геноцида евреев. Памятник производит сильное впечатление – это лабиринт из 2700 бетонных плит в самом центре города – там, где находился бункер Геббельса, а затем проходила часть берлинской стены. Он похож на огромное кладбище, состоящее из безымянных могил – символ бессмысленности и безутешности, как трактует его сам Айзенман. Но со временем смысл мемориала отошел на второй план – люди перестали воспринимать его как напоминание о миллионах жертв. Памятник превратился в туристический объект, возле которого делают селфи.

В 2017 году израильский сатирик Шахак Шапир посчитал нужным высказаться на эту тему – и запустил проект Yolocaust. Он находил в открытых источниках жизнерадостные селфи, сделанные во время посещения мемориала жертвам Холокоста в Берлине, и размещал их у себя на сайте. При наведении курсора люди «перемещались» в декорации реальных лагерей смерти.

Это не первый раз, когда работа Айзенмана спровоцировала острые высказывания: через несколько месяцев после акции Шапира ультраправый немецкий политик Бьорн Хеке заявил о мемориале: «Немцы – единственный народ на планете, который установил памятник своему позору в столице страны».

Сразу после этого группа антифашистов открыла кампанию краудфандинга, чтобы собрать деньги на двухлетнюю аренду дома, расположенного по-соседству с Хеке. Через несколько дней они достигли первоначальной цели и собрали 28 тысяч евро. Затем они установили на заднем дворе Хеке 26 копий бетонных кубов Айзенмана.

Участники акции пояснили, что хотят ежедневно напоминать политику об ужасах войны, которая унесла жизни 6 миллионов евреев. «Мы выполняем наш добрососедский долг, – заявил лидер группы Филипп Рух. – И надеемся, что он ежедневно наслаждается видом, когда смотрит в окно».

Берлин-Темпельхоф. Пикники на летном поле

Не последнюю роль в истории Третьего Рейха сыграл аэропорт Темпельхоф-Берлин, который по выражению Нормана Фостера можно считать «матерью всех аэропортов». Здание расширено до нынешних объемов в 1934 году по проекту Эрнста Загебиля и действительно стало прообразом для современных аэропортов: в нем впервые разделена зона вылета и прилета, отведено место под отели, кафе и рестораны, а также под офисы авиакомпаний.

Много раз за свою историю аэропорт менял хозяев: был «парадными воротами» фашистской Германии, находился в американской зоне оккупации после окончания Второй мировой войны (и был военной базой США вплоть до падения Стены), а в 50-е стал обычным гражданским аэропортом Западного Берлина. Перед тем, как его открыли для рядовых пассажиров, произошло событие, придавшее Темпельхофу новый смысл: во время блокады Западного Берлина в 48–49 гг. через аэропорт в город поставляли продовольствие, и с тех пор он ассоциировался скорее не с самолетами люфтваффе, а с «изюмными бомбардировщиками».

Но кое-что для сглаживания неприятных воспоминаний все-таки предприняли: чтобы придать архитектуре менее тоталитаристской настрой, потолок во входном зале («Зале почета») снизили за счет промежуточного перекрытия. Однако внешне Темпельхоф почти не изменился. По сей день это самая большая нацистская постройка в Германии – и на ее примере становится понятно, что немцы готовы расстаться далеко со всеми свидетельствами трагического прошлого. Когда в 2008 году Темпельхоф закрыли для авиаперелетов, взлетно-посадочную полосу сделали общедоступным местом, где берлинцы любят устраивать пикники, выращивать зелень и запускать воздушных змеев. Власти несколько раз пытались застроить поле, и каждый раз сталкивались с противодействием со стороны населения: немцы предпочитают, чтобы Темпельхоф и территории вокруг него оставались в прежнем виде.Проекты по перестройке территории Темпельхоф предлагались самые разные: хотели застроить элитным жильем, облагородить летное поле и сделать городской сад, отель и т.д. Однако до дела так и не дошло, и здание аэропорта по-прежнему не приспособили под конкретную функцию, часть помещений сдается в аренду, еще часть стала временным пристанищем для беженцев с Ближнего Востока.
 

archspeech.com