Читальный зал

Памятная доска в честь Эстерхази в Будапеште

Как советская власть отправляла в тюрьмы противников третьего рейха

Команда 29 ведет дело Рауля Валленберга, шведского дипломата, который спас десятки тысяч евреев во время Второй мировой, а затем пропал в советской тюрьме. Наши юристы добиваются открытия архивов, связанных с его делом. Судьба Валленберга не уникальна. Рассказываем еще две истории о тех, кто спасал евреев от нацистских лагерей, а затем оказался в лагерях советских.

Рауль Валленберг – шведский дипломат, который в годы Второй мировой войны спас десятки тысяч евреев. Он выдавал им шведские «защитные паспорта», селил в купленные им в Будапеште дома, объявленные собственностью шведской миссии. Считается, что он спас от уничтожения будапештское гетто. Валленберг,  наряду с Оскаром Шиндлером, самый знаменитый спаситель евреев во время Второй мировой. В его честь названы улицы в городах по всему миру, установлены десятки памятников, для родной Швеции он – национальный герой.

Мы не знаем, что случилось с Валленбергом после того, как советские войска вошли в Будапешт. Его арестовали, доставили в Лубянскую тюрьму в Москве, там его след пропал. Советские власти заявляли, что он погиб от инфаркта в 1947 году. Во Владимирской тюрьме в 1947–1965 годах в условиях строгой секретности содержался заключенный. Исследователи считают, что это мог быть Валленберг. Юристы Команды 29 помогают родственникам дипломата это выяснить.

К 9 мая мы вспомнили о других спасителях евреев во Второй мировой, которые, как и Валленберг, оказались в советских тюрьмах после войны.

Спаситель пианиста: история Вильгельма Хозенфельда

В 1952 году в лагере для военнопленных под Сталинградом умер человек по имени Вильгельм Хозенфельд. Его историю вы помните по фильму «Пианист».

Хозенфельд родился в 1895 году в деревне Макенцель, земля Гессен в Германии. Он был седьмым из девяти детей в строгой католической семье. В юности состоял в патриотической молодежной организации «Перелетные птицы», которая по структуре и идеологии напоминала скаутскую. После окончания педагогического университета в 1914 году Хозенфельд пошел добровольцем на фронт, был трижды ранен, но отвоевал до заключения мира между Германией и Антантой в 1918. После войны стал учителем в сельской школе, преподавал историю, природоведение, немецкий, а потом и национал-социализм.

Хозенфельд с энтузиазмом принял нацистский режим в 1933 году. Он считал, что Гитлер сможет победить безработицу, оздоровить экономику, покончит с инфляцией и анархией Веймарской республики. Больше всего его подкупило то, что фюрер – бывший фронтовик, как и он. В 1935 Хозенфельд вступил в НСДАП и получил место директора школы – беспартийного бы не пустили – и дополнительную учительскую ставку за преподавание национал-социализма.

Варшавское гетто

В 1938 он начал разочаровываться в партии. Его потрясла Хрустальная ночь – серия еврейских погромов в Германии, прошедшая при молчаливой поддержке и попустительстве властей. Реакцию официальной пропаганды на погромы Хозенфельд назвал в дневнике «неприкрытым лицемерием и ложью».

С началом Второй мировой в 1939 году Хозенфельда призывают в армию и направляют на тыловую службу в оккупированную Польшу. Он в ужасе от того, что творят нацисты, и начинает помогать полякам. Он спас от смерти варшавского священника Цециору, которого гестапо разыскивало за антинемецкие проповеди и связи с «Армией Крайовой», подпольной организацией польских националистов. Выправил поддельные документы, помог решить проблемы с немецкой администрацией его жене и брату.

Хозенфельд прикрывал поляков, которых задерживала немецкая комендатура, в которой он работал. Кого-то выводил из здания, у других изымал и уничтожал обвинительные документы. В бюрократическом хаосе оккупации эти люди имели шанс затеряться благодаря Хозенфельду. Под его прикрытием жил немецкий коммунист Херли, в тридцатых попавший в концлагерь, а потом бежавший оттуда. Самым известным спасенным стал Владислав Шпильман.

Шпильман был одним из самых известных музыкантов предвоенной Польши. Известность не раз спасала его. При оккупации он жил в гетто, несколько раз избежал участи быть взятым в заложники и расстрелянным. Каждый раз вмешивался случай: его укрывали то соотечественники, то немецкие и польские офицеры, ценители музыки.

Весной 1943 года нацисты подавили восстание в гетто и собирались уничтожить его обитателей. Шпильман прятался по подвалам и чердакам, голодал. Через год восстание подняла «Армия Крайова», но его тоже подавили, и началось уничтожение города. Шпильман прятался на чердаке одного из варшавских зданий и готовился к смерти. На улицах города шли бои, шансов найти еду и воду практически не оставалось.

В один из дней он спустился из своего укрытия, надеясь найти хоть что-нибудь. Ослабевший от голода, Шпильман увидел офицера вермахта, и решил, что это конец. Но офицер неожиданно предостерег: здесь оставаться нельзя, скоро в здание въедет немецкий штаб. Шпильман объяснил, что идти ему некуда, он еврей, и лучше бы господин офицер сразу его убил и не отдавал гестапо.

Офицером был Хозенфельд. Узнав, что перед ним еврей, он сказал: «Это меняет дело». Попросил Шпильмана оставаться на месте и принес ему воды и еды и теплую офицерскую шинель. Кроме того, он проинспектировал убежище Шпильмана, убедившись в его надежности, и продолжал носить ему еду и воду, пока немцы не оставили Варшаву. Шпильман так и продолжал жить на чердаке над немецкой комендатурой. 17 января 1945 Хозенфельда взяла в плен наступающая русская армия.

После войны Шпильман долго пытался узнать судьбу своего спасителя. В 1950 году он встретил другого варшавянина, Леона Варма, которого Хозенфельд спас от концлагеря, сделав ему «арийские» документы. Варм рассказал Шпильману, что нашел семью капитана, а сам Хозенфельд в советском плену. Шпильман делал запросы в польскую госбезопасность, как и коммунист Херли, занимавшийся в ГДР делами репрессированных. Органы отвечали ему, что помочь офицеру вермахта, да еще и члену НСДАП, невозможно.

О судьбе Хозенфельда Шпильман узнал только в 1957, когда съездил на гастроли в ФРГ и встретился с его женой. Анна-Мария Хозенфельд рассказала Шпильману, что пять лет назад ее мужа не стало. В тот визит Шпильман давал интервью немецкой прессе. Его спросили, что он чувствует, посещая Германию. Шпильман ответил, что не был бы человеком, если бы не умел прощать.

Хозенфельда судил закрытый военный трибунал, без стороны защиты. Приговор ему вынесли в 1949: 25 лет лагерей за членство в партии и работу в варшавской комендатуре, которая, по мнению суда, «способствовала укреплению германского фашизма и враждебной СССР деятельности». Срок должен был исчисляться с момента вынесения приговора, пять лет плена не зачли.

В лагерь Хозенфельд прибыл практически инвалидом. Условия в жизни в лагере для военнопленных и несколько «допросов с пристрастием» привели к двум инсультам. Еще три года он держался, много писал домой о возвращении. 13 августа 1952 Хозенфельд умер от разрыва аорты.

В 2007 году правительство Польши посмертно наградило Хозенфельда Орденом Возрождения Польши. В 2009 он признан Праведником народов мира.

Граф в оппозиции: история Яноша Эстерхази

В 1939 году, после распада Чехословакии и частичной оккупации ее территории Германией и Польшей, образовалась Первая Словацкая республика. Ее президентом стал Йозеф Тисо, который установил жесткий авторитарный режим и сделал страну сателлитом Третьего Рейха. В Словакии осталось крупное венгерское меньшинство, хотя большую часть территории, населенной венграми, Венгрия себе вернула. Защита прав венгерского меньшинства привела аристократа Яноша Эстерхази в оппозицию к режиму Тисо.

Эстерхази сам был этническим венгром. Владения его семьи находились в районе Вельке Залужье, который стал частью Чехословакии после падения Австро-Венгерской империи. На этой территории проживало крупное венгерское меньшинство, борьба за его интересы привела Эстерхази в политику в конце двадцатых. Он исповедовал национал-консервативные взгляды, и сначала сотрудничал со Словацкой народной партией, которая впоследствии и установит в стране прогитлеровский режим.

Эстерхази считал, что и словаки и венгры находятся в Чехословакии в подчиненном положении, а значит для них есть смысл объединить свои усилия и требовать от Праги федерализации страны. В начале тридцатых Эстерхази стал главой Национальной христианской социалистической партии, критиковал идеологию чехословакизма, как разрушающую национальную идентичность словаков и венгеров, пользовался поддержкой адмирала Хорти, венгерского лидера.

Эстерхази приветствовал создание независимого словацкого государства в 1939 году. Он считал, что словаки и венгры, которые уживались вместе при Австро-Венгрии, когда Словакия была частью земель Венгерской короны, будут уживаться и в независимой Словакии. После пересмотра границ он не стал покидать страну. В Словацкой республике оставались семьдесят тысяч венгров, и Эстерхази решил отстаивать их права, создав венгерскую культурную организацию.

Постепенно он начинает разочаровываться в новой словацкой власти. Словацкая народная партия все сильнее отходит от своей старой, довоенной, правоконсервативной платформы и начинает идеологически сближаться с итальянскими фашистами и НСДАП. Словакия становится тоталитарным государством, права венгерского меньшинства подавляются, культурную организацию Эстерхази запрещают. В 1942 парламент Словакии принимает закон о депортации евреев из страны. Эстерхази отказывается за него голосовать. Он заявляет, что «люди, считающие себя благочестивыми католиками, не имеют права поступать так».

Эстерхази решил бороться с несправедливостью доступными ему методами. Кого-то он смог укрыть в своих крупных земельных владениях, дав им работу садовников, конюхов, сделав «арийские» рабочие документы. Еще с довоенных лет у него остались контакты с членами старого польского правительства. Пользуясь депутатской неприкосновенностью, Эстерхази начинает вывозить из Польши партизан «Армии Крайовой» и евреев. Он переправлял их в Венгрию, где у него были довоенные знакомства.

До 1944 года хортистский режим был наиболее мягок к евреям из всех гитлеровских сателлитов. Были введены лишь некоторые ограничения при приеме на работу, до депортаций и массовых, поддерживаемых правительством погромов дело не доходило. Ситуация изменилась, когда в 1944 году Хорти решил вывести Венгрию из войны и с помощью немецких войск в стране установилась национал-социалистическая диктатура Ференца Салаши и партии «Скрещенные стрелы». Но и тогда многие венгры укрывали евреев в своих домах.

Так или иначе, в течении двух лет Эстерхази нелегально переправлял участников Сопротивления из Словакии, Чехии, Польши и евреев в Венгрию. В конце 1944 года его деятельностью заинтересовалось гестапо, был выдан ордер на его арест. От нацистской политической полиции его «спасла» русская армия, она же отправила графа в тюрьму, где он провел остаток жизни.

В НКВД на него пожаловался Густав Гусак, будущий президент ЧССР.  Гусак был словацким националистом, и многолетняя борьба Эстерхази за права венгерского меньшинства была для него как кость в горле. Воспользовавшись моментом, он избавился от конкурента.

Еще до войны Гусак имел довольно странные «красно-коричневые» политические взгляды: критиковал правительство независимой Словакии, но лишь потому, что оно в его глазах было недостаточно радикальным. Словацкий президент Тисо был теологом по образованию, его взгляды представляли из себя смесь католического консерватизма с жестким антисемитизмом. Антисемитизм – единственное, что роднило его с членами более радикального крыла Словацкой Народной партии, которые были куда более пронемецкими и требовали в стране «революции справа». Гусак же был дружен с Александром Махом, лидером словацких радикалов и автором лозунга «Чеха – в мешок, мешок – в Дунай». Гусак хотел обезопасить себя от репрессий, вот и выдал «классово чуждого» графа, «буржуазного националиста».

Эстерхази провел год в тюрьме на Лубянке. Конкретных обвинений ему не предъявляли, состоялся закрытый суд, Эстерхази как депутата представительного органа власти в фашистской стране и «буржуазного националиста» приговорили к десяти годам лагерей. В 1947 в Чехословакии его заочно приговорили к смертной казни. В 1949 чехословацкое правительство Готтвальда потребовало выдачи Эстерхази ЧССР. Советы согласились. Готтвальд согласился заменить смертную казнь для Эстерхази на пожизненное заключение, он умер в тюрьме в 1957 году.

Праведником мира Эстерхази так и не стал. Архив графа утерян, невозможно установить, сколько людей ему удалось спасти. В 1993 году Эстерхази посмертно реабилитирован российскими властями. В 2011 году Антидиффамационная лига США посмертно наградила графа премией Яна Карского.

Мы знаем, как умерли Хозенфельд и Эстерхази. Нам известно, где их содержали и как их судили. Что случилось с Раулем Валленбергом, мы не знаем до сих пор.
Дмитрий Плотников
 

team29.org