Читальный зал

Фото с сайта zn.ua

Арсений Финберг: «Главная задача сейчас – постараться поднять людей с дивана»

Есть люди, для которых трудности зачастую становятся непреодолимыми препятствиями. А есть те, кто воспринимает их как интересные задачи и вызовы, требующие решения. Первых – большинство. Вторых, увы, – гораздо меньше. Энтузиазм – одно из самых редких, но в то же время самых заразительных качеств. Такие люди меняют мир. Каждый на своем месте – от собственного дома до страны. Арсений Финберг – из второй категории. Человек-мотор с горящими глазами. Он настолько разнообразен в своей активности, что за его ролями трудно уследить. Создатель знакомого многим бизнес-проекта «Интересный Киев», выросшего из хобби и искренней любви к собственному городу. Координатор по инфраструктурным вопросам в Центре переселенцев на Фроловской, а еще раньше – один из координаторов «Волонтерской сотни» и организаторов «Эскадронов добра». Соучастник проекта «Dream Kyiv» в части создания альтернативного ЦИК, но гораздо более удобного и информативного сайта. Фанат гаджетов и электронных систем управления городом. Один из 35 украинцев, меняющих свою страну, по версии проекта «Следующее поколение Украины», придуманного британским посольством и осуществленного телекомпанией «1+1». Арсений называет себя человеком проекта, инфраструктуры – он создает механизмы, помогающие решать проблемы, которые ему «болят». Своей макроцелью на этот год неугомонный человек выбрал стимулирование общественного активизма – «пытаться сделать что-то, чтобы больше народа встало с дивана и что-то сделало». И все же его главные роли – любящий муж и обожающий своих детей папочка.

– Арсений, говорят, у вас есть стратегия разделения времени. Как вам удается ей следовать?

– Вы уверены, что это обо мне? На самом деле у меня есть огромная проблема с тайм-менеджментом. Семья для меня – ценность номер один. И я делаю все, чтобы каждый вечер быть дома и по максимуму проводить выходные со своими детьми, которых обожаю. У меня их двое, и я абсолютно сумасшедший папочка, которому хочется воспитать толковых и разумных человечков. Сейчас еще и жена вышла на работу в IT-компанию (подбирает персонал). И кто-то из нас обязательно должен забирать ребенка из садика. А с сентября уже младший пойдет в садик, а старшая – в школу. Поэтому я стараюсь разделять рабочее и нерабочее время. Не могу сказать, что всегда это удается. Иногда, к сожалению, один вечер на неделе чем-то занят, но я делаю все, чтобы удавалось это разделять.

– С чего началось ваше волонтерство?

– Реально – с 18–19 февраля 2014 года. Я понял, что практической пользы от моего стояния на Майдане нет и нужно помогать тем, кто ранен и попал в больницы. Поэтому в первый день сам мотался и закупал необходимое медоборудование для всех легальных и нелегальных госпиталей Киева. А на второй уже организовал штук десять машин. Так и получилось то, что потом назвали «Эскадронами добра», которые в течение двух-трех месяцев закрывали потребности в медикаментах большинства киевских клиник и больниц, где лежали раненые ребята.

– А Фроловская как началась?

– Где-то в апреле, слава богу, закончился поток раненых, пошел поток переселенцев. Сначала это была точечная помощь. Потом абсолютно случайно мы объединились с единомышленниками – Лесей Литвиновой, Оксаной Сухоруковой и Еленой Лебедь. Вначале был наш маленький склад на Окружной. Но это было не совсем удобно логистически. К тому же поток беженцев увеличился в разы. Кинули клич, нашли предложение по Фроловской – эту территорию нам передали бесплатно. И начали строить. – Фроловскую чаще связывают с Лесей Литвиновой… – Леська – душа Фроловской. Она находится там каждый день, отдает практически все свое время. Она вся в этом. Я же – человек проекта, инфраструктуры. Моей задачей было построить работающий механизм. С моей точки зрения, любой бизнес эффективнее, если работает как механизм даже без непосредственного присутствия на месте руководителей. В моей роли по Фроловской я громко назвал себя координатором по инфраструктурным вопросам. Договариваюсь с городом – он дает нам списанные МАФы, из которых, собственно говоря, мы помощь и выдаем. Нашел программистов, сделавших нам систему учета, которая на сегодняшний день в Украине, наверное, – одна из самых совершенных по выдаче гуманитарки. В любой момент мы можем сказать, когда каждый посетитель Фроловской был записан, в какой день у нас был, кто входит в его семью, какую конкретную помощь он получил и в каких размерах. После регистрации в базе, после того как человек дождался своей электронной очереди, ему выдают набор купонов со штрихкодами на получение помощи. Это мои достижения.

– Какие еще волонтерские проекты у вас есть?

– «Dream Kyiv». Идея этого проекта родилась у моих друзей – Макса Яковера и Руслана Кавацюка. Главным результатом Майдана для всех нас стало понимание – если мы хотим каких-то изменений, их нужно делать самим, а не ждать, пока они спустятся сверху. Но мы также понимали, что осознают это сразу далеко не все. Остальным нужно показывать позитивные примеры, как можно менять этот город. Так что целью создания «Dream Kyiv» как раз и было пиарить и поддерживать низовые инициативы, лучшее из того, что люди сами делают в своем городе. Я подключился к проекту уже на этапе его создания. В мае 2014-го у нас были местные выборы. На каждое место в Киевсовете претендовало около 30 человек, и о 28 из них ничего не было известно. Возникло естественное желание собрать информацию об этих людях в одном месте. Я кинул клич, нашел около 100 волонтеров. За две-три недели, по крохам собирая информацию, мы сделали полноценный сайт «Кто мой кандидат», ставший частью «Dream Kyiv». Каждый киевлянин мог ввести свой адрес и посмотреть список кандидатов как от партий, так и по мажоритарным спискам, которые баллотировались по его округу, узнать информацию о них, почитать программу и сделать осознанный выбор. Альтернативный ЦИК, но гораздо более удобный и информативный сайт быстро взлетел. В первый год его посетили около 50 тыс. человек. В прошлом году мы его перезапустили, и в этом году его посетили уже около 80 тыс. Сейчас мы ищем возможности сделать мультисайт, который любая общественная организация при проведении местных выборов любого уровня могла бы взять как конструктор и наполнить своими кандидатами. – Я слышала, вы увлекаетесь всякими гаджетами, и даже ваши дети говорят с пультом. – Да, я фанатик. Отслеживаю все новинки. У меня дома много гаджетов. Один из последних – от Гугла, позволяющий голосовое управление телевизором. Дети таким образом быстро научились включать любимые мультики. Не так давно я делал для своих друзей лекцию-презентацию гаджетов, которые могут быть полезны разным людям в разное время. Сейчас в газете «Сегодня» начала выходить моя колонка, в которой я рассказываю о полезных технологических новинках. Самый востребованный – усилитель сигнала Wi-Fi, такая маленькая штучка, вставив которую в розетку, вы получаете Интернет там, где он вам нужен.

– Расскажите об электронных системах управления городом

– Моя глобальная цель – чтобы город, в котором я живу и очень хочу надеяться, будут жить мои дети, был комфортным для граждан, а не для власть и деньги имущих, как это, к сожалению, сейчас сплошь и рядом. Поэтому я трачу свои усилия и время либо на участие в проектах, делающих город удобным, либо на создание таких проектов. Как-то полгода назад, после очередного велопробега, читая утром ленту ФБ, я увидел, как одна половина радовалась тому, как классно они покатались на велосипедах, а другая возмущалась тем, что об этом никто не сообщил заранее, и они попали в пробки, в которых стал весь город. Лет пять назад я был в Лондоне. Чтобы зарегистрировать проездной, оставил свой e-mail на сайте муниципалитета. И до сих пор получаю срочные сообщения о перекрытии дорог или проходящих в Лондоне маршах и фестивалях. Я подумал, а почему бы и нам такое не сделать? Сначала идею поддержала моя аудитория, потом я создал небольшой опросник – какую информацию люди хотели бы получать от города. Разных тем новостей оказалось около 10. Я получил разрешение на бесплатные смс-рассылки от крупнейших мобильных операторов. Полгода заняло согласование с КГГА. И две недели назад мы анонсировали запуск этой услуги.

– Помимо бизнеса, что для вас «Интересный Киев»? С чего он начался?

– Прежде всего, с любви к городу Киеву, который я считаю одним из самых красивых в мире. В нем есть свои вкусности, свои прелести, малоизвестные, секретные места. Со сбора таких мест «Интересный Киев» и начался. В начале 2000-х в журнале «Афиша» я увидел статью о 30 секретных местах и решил, что я и мои друзья знаем таких мест гораздо больше. Мы начали с сообщества «Интересный Киев» в ЖЖ. Оно существует до сих пор и является одним из самых популярных в украинском сегменте. Правда, я появляюсь там теперь очень редко. Но выросли мы из этого сообщества – сначала собирали интересные места, потом гуляли по ним, присоединялись к существовавшим на тот момент в городе экскурсиям, а позже начали их делать сами. Когда на наши экскурсии стало приходить 50 и больше человек, я понял, что это надо либо прекращать, либо делать цивилизованно. Так родилось экскурсионное бюро «Интересный Киев», которое существует уже 10 лет. К сожалению, после революции за счет россиян Киев потерял 70% туристического бизнеса. – Кого вы привлекаете в качестве экскурсоводов? – Главные критерии – это должен быть человек, который сам любит город, способен влюбить в него других и может, не следуя шаблонам, создать авторскую экскурсию на собственную тему. За 10 лет я узнал, наверное, всех лучших экскурсоводов города и со многими из них работаю.

– Для вас больше нет открытий в Киеве?

– Есть. Город не стоит на месте, он постоянно меняется. Где-то возникают новые памятники, интересные места. Есть районы, которые я знаю лучше, другие – хуже. Например, у нас есть популярная экскурсия «Дворики города». Как-то мы решили прогуляться не по улицам, а по дворам, исследовав таким образом маршрут от метро «Университет» до улицы Воровского. Практически весь он пролегает по проходным дворам. Мы постоянно ищем что-то новое. Я никогда не поставлю точку в исследовании Киева.

– Какими были ваши последние открытия?

– Прошлым летом я открыл для себя прекрасную новую крышу в самом центре города. Мне удалось договориться с компанией, которое это здание принадлежит. Пробную экскурсию «Полет над Киевом» мы провели в прошлом году, и, надеюсь, в этом она станет регулярной. В прошлом году мы с партнерами также запустили «Мастерскую «Интересного Киева». Я понял, что если хочу создавать новые экскурсии и видеть новых экскурсоводов, то должен начать их готовить. Мы не начитываем информацию, а учим создавать необычные экскурсии. А экзамен – это авторская экскурсия, созданная выпускниками. Так, выпуском второй группы стала экскурсия по КПИ. Я открыл для себя целый мир, по которому можно гулять часами – там есть что посмотреть и что показать. А выпускники третьей группы открыли для меня дворы и подворотни Печерска в экскурсии «Изнанка Печерска». Например, есть двор, где можно посмотреть на гараж президента и увидеть, какие машины к нему заезжают. Есть много интересных домов со своей историей и легендами, о которых я не знал.

– Вы и со своей будущей женой познакомились на экскурсии?

– Да. Ее привели ко мне на экскурсию.

– И был скрипач на крыше?

– Он был позже, когда я делал предложение. Свою будущую жену я повез во Львов и «загнал» на львовскую ратушу. Она была не очень благодарна мне за это – ей пришлось преодолеть пешком несколько сотен ступенек, и это было не совсем то, чего она ожидала. Пока не узнала о цели путешествия. Хотя к тому времени она уже могла ожидать от меня чего угодно. К скрипачу на крыше я готовил ее постепенно. Так, вскоре после нашего знакомства в десять вечера я потащил ее на гору Щекавицу. Чтобы туда попасть, нужно заехать в темный квартал Татарки, пройти через непонятные гаражи, и только потом попадаешь на одну из самых красивых обзорных площадок Киева, о которой мало кто знает. Мы были знакомы всего пару недель, и пройти ночью через гаражи стало для нее вызовом. Но оно того стоило...

– А дети… Сколько им?

– Дочери – 6,5, сыну – 2,5 года.

– Куда вы водите их?

– Дочь уже начинаю водить на экскурсии. Хочу, чтобы она тоже любила город. Но детям трудно ходить долго. Поэтому пока больше мастер-классов. Я стараюсь показывать им город, который люблю, с помощью всяких сувениров, связанных с разными местами, они играют в пазлы.

– У вас есть экскурсии для таких маленьких?

– Конечно, несколько. Есть квесты для детей, мастер-классы. Зимой лепим пряничные домики, рассказываем об истории чаепития в Киеве, киевских ведьмах и привидениях, сказках. Стараемся делать интересный продукт и для детей.

– На вашей странице в Фейсбуке скрупулезно перечислены даже двоюродные сестры и братья. Это традиции еврейской семьи? У вас близкие отношения?

– Да. Я стараюсь не терять связь ни с кем. Я благодарен родителям за то, какой я есть. Они воспитали во мне любовь к городу, привили ценности, которые я исповедую. У меня обалденная сестричка. И хотя сейчас она живет во вражеской стране, и мы не очень часто видимся, это очень близкий мне человек. Лет 15 назад мы с папой нарисовали свое генеалогическое древо. Потом нашли родственников в США, с которыми смогли скрестить два генеалогических древа, и оно выросло еще больше. Со всеми родственниками, с которыми так или иначе знаком, я стараюсь поддерживать хорошие отношения.

– Многие знают вашего отца – Леонида Финберга, директора киевского Центра исследования истории и культуры восточноевропейского еврейства и главного редактора издательства «Дух и Литера» при НАУКМА. А чем занимается мама?

– Мама, Елена Финберг – известный врач-гомеопат. Скажу нескромно – наверное, один из лучших в Киеве. Можно спорить о неправильности гомеопатии, но за первый год своей жизни я переболел всеми болезнями, которыми дети болеют за первые пять. Благодаря этому мама пришла в гомеопатию, опробовав перед этим все. Вылечила меня, и с тех пор я в больнице ни разу не лежал. Так лечится вся моя семья, мы в это верим, и это действует. У мамы тоже достаточно активная гражданская позиция. Она работала врачом на Майдане. В недавно вышедшей книге есть воспоминания о Доме профсоюзов, из которого за полтора часа до пожара ее вывезли ребята из «Автомайдана». Сестричка, которая старше меня на пять лет, отчасти пошла по маминым стопам – закончила в Киеве мединститут. В Москве возглавляет большой частный медицинский центр. У нее четыре прекрасных дочери. Она вышла замуж за раввина. Сейчас он – один из влиятельнейших там и входит в раввинский суд России.

– Что из родительской семьи вы взяли в свою, а что – нет?

– Любовь к жене и детям. Обожание детей. Но при этом – свобода выбора и принятия решений, минимум диктатуры и приказов. Не навязывать родительское мнение, а давать возможность детям учиться, в том числе на своих ошибках, пробовать самим исследовать этот мир.

– Вы очень трепетно относитесь к Киево-Могилянке, которую сами закончили. Почему и в чем это выражается?

– Могилянка дала мне три главных вещи: знать себе цену; умение продавать себя; сообщество. Могилянцы – это мафия. В любой компании я встречаю своих – выпускников Могилянки, с которыми могу пересекаться и общаться на любых уровнях. Могилянка не пыталась меня чему-то научить, но пыталась научить учиться, дать методы и способы находить знания, когда они понадобятся. Я ярый фанат Болонской системы, которую сейчас с трудом и скрежетом принимают все советские вузы. Благодаря этой системе я мог учить историю Киева, ораторское искусство, риторику, бегать на лекции по философии профессора Крымского, бывшего одним из лучших специалистов по этой теме. Я познакомился с потрясающими людьми. И хотя половина группы разбрелась по миру, мы поддерживаем контакты и делаем вместе какие-то проекты на пользу Киеву и Украине. Я до сих пор появляюсь в Могилянке и принимаю участие в происходящих там событиях.

– А что такое «Аспен»? Вообще, в Украине и лично для вас?

– «Аспен» для меня – открытие прошлого года. Эту программу несколько лет назад привез в Украину Фонд В.Пинчука. Семинары проводятся дважды в год. Принцип – собрать лидеров мнений из абсолютно разных сфер общества, культуры, масс-медиа, политики, которые в обычной жизни практически не пересекаются, и научить их взаимодействовать. Все, что мы делаем, – это обсуждаем тексты, прочитанные перед этим специально. Начиная от Сократа и заканчивая Вацлавом Гавелом. На выходе семинара «Аспен» получается сплоченная группа людей. Конечно, это зависит от того, насколько правильно она была подобрана. С людьми из моей группы мы общаемся постоянно, ежедневно, хотя с нашего выпуска прошел уже год. С большинством моих как волонтерских, так и бизнес-проектов, запущенных в прошлом году, мне помогали те или иные люди из «Аспен»-тусовки. Это ценностная штука. «Аспен» объединяет людей, во-первых, чего-то достигших, и, во-вторых – готовых распространять свои умения, знания и достижения на какие-то более глобальные цели как города, так и страны. Звучит пафосно, но это так.

– Звучит как некое подобие масонской ложи…

– Да, такое сравнение не редкость. Возможно, оно недалеко от правды. Но плохо ли это?

– Я имела в виду налет таинственности. А какие у вас критерии дружбы? Кто может стать вашим другом?

– Некоторые, например, не считают другом человека, если не встречаются с ним через какие-то определенные промежутки времени. У меня же есть друзья, с которыми я могу не видеться годами. Но они исповедуют близкие мне ценности, мне с ними хорошо, даже если мы встречаемся раз в пять лет. Так что критерии, наверное, – прежде всего ценности, на которых я строю свою жизнь и ищу их в других.

– Есть ли у вас утраченные ценности? Что-то такое, о чем вы жалеете и что хотелось бы вернуть – в личном или глобальном плане?

– Все относительно и заменяет друг друга. Иногда мне очень не хватает свободных вечеров, которые у меня были, к примеру, до женитьбы. Но взамен я получил ценность в виде жены и детей, стократно перекрывающих любые другие ценности. Проекты… Есть удачи. И неудачи. Кто не ошибается, тот не идет дальше. Я очень жалею, что выводы, которые мы сделали после Революции достоинства, мы не сделали в 2004 году. Мне кажется, уровень доверия, участия и вовлеченности тогда был намного больше. Но победив, избрав, как нам казалось, нужных людей, мы расслабились. Сколько представителей гражданского общества пошло во власть? Многие ли начали делать реформы, пошли в политику?

– Это говорит человек, у которого в профайле в графе «политические взгляды» значится «пофигист»?

– Да. Уже вторую неделю я вынашиваю пост о том, что сейчас в нашей стране политика – это самообман. Я верю в волонтерство, потому что сам им занимаюсь. Но я понимаю, что оно имеет ограниченный срок. Если я занимаюсь волонтерством в свободное от работы время, то, соответственно, меньше делаю. Чтобы уделять волонтерству все время, как мы делали это вначале, надо иметь либо большие финансовые запасы, либо спонсора. Мы требуем что-то от депутатов Киеврады, работающих там, по сути, на добровольных, волонтерских началах, поскольку они не получают от города зарплату. Соответственно, мы должны перестать себе врать: депутаты идут в Киевраду, чтобы лоббировать либо какие-то свои, либо чьи-то интересы. То же и о депутатах ВР, зарплата которых составляет около 10 тыс. гривень, и при этом они решают вопросы на много миллионов или миллиардов гривень. Такая зарплата – первая предпосылка коррупции.

– Вы считаете, что проблема решится поднятием им зарплаты?

– Нет. Но свое участие в каких-то политических проектах я смогу рассматривать, когда это будет не на волонтерских основаниях, а оплачиваемой работой. Поэтому сейчас моя позиция – пофигист. Хотя чем дальше, тем больше я понимаю: чтобы что-то реально менять, нужно так или иначе входить в какие-то политические роли.

– Вы готовы?

– Я готов использовать все методы для достижения изменений в этой стране. Если в какой-то момент для этого потребуется стать депутатом, то, наверное, рассмотрю и этот вариант. Но один из моих принципов – честность. Я не готов идти на бесплатную роль депутата, поскольку либо буду исполнять ее спустя рукава, либо мне придется искать, где и чем зарабатывать. Кроме того, сейчас политика – это система договоренностей. Даже если человек идет туда с самыми светлыми намерениями, пытаясь пролоббировать законопроект, который дает добро всем, то для сбора голосов, необходимых для прохождения законопроекта, ему придется договариваться с другими, и в результате голосовать за проекты, которые могут быть не такими «белыми и пушистыми». Так что я не уверен, что готов поступаться своими принципами.

– Каким вы объективно видите будущее Украины? На что надеетесь?

– Я стараюсь быть оптимистом во всем. Практически месяц я просидел в аттестационной комиссии новой полиции. Как по мне, это одна из самых радикальных реформ. Это изменение парадигмы, восприятия органов МВД, власти по всей стране. Когда я ехал на митинг в поддержку национальной полиции, проходивший как раз в годовщину Майдана, там стояло много автобусов с сотрудниками МВД, так или иначе охранявшими общественный порядок во время этих акций. Для меня – это изменение парадигмы. Два года назад я понимал, что эти люди сейчас пойдут меня бить. Теперь очень хочу верить, что они здесь для моей защиты, что кровавый урок, полученный нами во время Революции достоинства, никогда больше не повторится, и власть в Украине никогда не решится убивать своих граждан.

– Я не так однозначно отношусь к митингу в поддержку полиции. Мы опять создаем себе символы и защищаем их на площадях, вместо того чтобы выходить в поддержку людей – ВПЛ, например, или с требованием открытой реанимации.

– Может быть, это тоже наша недоработка, что мы не умеем правильно направить и организовать людей на поддержку таких вещей.

– С одной стороны – да. А с другой – за символы проще выходить.

– Безусловно. Но очень хочется видеть лучик надежды. Когда видишь, как что-то реально меняется, то очень хочется это поддержать. Это наивно и по-детски. Но очень не хочется, чтобы увидев, как государство расправляется с одним из них, у ребят-полицейских опустились руки. Поэтому мы вышли не столько в защиту Олейника, сколько чтобы показать полиции – мы с вами. Они могут допускать ошибки. Прощать их или нет – должен решать суд. Но мы – за справедливое правосудие, а не за расправу, устроенную сейчас прокуратурой. По поводу оптимизма: я вижу очень много маленьких шагов снизу, но пока недостаточно политической воли сверху. Чтобы изменить страну, нужно начинать с самих себя. Мы привыкли, по сути, жить в беззаконии, когда любой вопрос проще решить взяткой, чем попытаться изменить системно. Мы должны перестать парковаться под запрещающими знаками или на полосе общественного транспорта «на три минуточки». Это изменение восприятия, то, что нам нужно пройти. Своей макроцелью на этот год я выбрал стимулирование общественного активизма. Звучит, опять же, жутко пафосно, но я хочу по крайней мере пытаться сделать что-то, чтобы все больше народа встало с дивана и что-то сделало.

– Как?

– Своим примером. Обучением практикам и методам. Сейчас мы говорим о видеокурсе общественного активизма с конкретными кейсами. Я не верю в теорию. Только в практику. В конкретные планы действий, что и как можно менять. Например, благодаря шумихе, которую я поднял вокруг фуникулера, мы не позволили сделать из него вагончик страха из луна-парка. А благодаря тому, что я сфотографировал большую лужу возле подъезда и отправил в службу 1551, в течение трех недель там поменяли трубы и починили дренажную систему, не работавшую до этого лет 15. Я поднял кампанию по петициям в защиту исторических памятников. Это очень непростая борьба, сейчас мы находимся в самом ее начале, пытаясь выписать проект постановления Киеврады по созданию адекватного каталога исторических памятников Киева, их текущего состояния, выдававшихся на стройку/достройку/перестройку разрешений и т.д. Чтобы двигаться дальше, необходимо понять текущее состояние. И опять я собрал 100 волонтеров, чтобы они сфотографировали все исторические памятники. На сегодняшний день социальные сети стали для меня одним из наиболее активных каналов коммуникации.

– Социальные сети всегда добро?

– Ваша социальная сеть – это отражение вас. Только вы решаете, кого добавлять в друзья, а кого – нет, кому отдавать приоритет, кому – нет. Фейсбук сильно нами манипулирует. Если вы лайкаете посты о «зрадах», то в дальнейшем вам будет показываться все больше постов о том, как все плохо. Если вы находите примеры побед, когда люди что-то делают и меняют, то, соответственно, это вы и будете видеть. Важны цели. Каналы коммуникации могут быть различными. Соцсети – один из таких каналов. Эффективность его работы зависит от того, какую цель вы перед собой ставите. – Вы стали одним из участников проекта «Следующее поколение Украины», придуманного британским посольством и осуществленного телеканалом «1+1» – 35 видеороликов об украинцах, меняющих свою страну. На ваш взгляд, есть те, кто туда не попал, но достоин этого? – Я уверен, что таких людей не 35, а намного больше. Три с половиной тысячи – точно. Возможно, их знают не так много людей, но каждый из них на своем уровне меняет жизнь вокруг себя. Мои проекты так или иначе направлены на Киев. Кто-то делает это в ВР на уровне страны, а кто-то переворачивает систему управления в рамках своего ОСМД или села. Я хотел бы, чтобы таких людей стало больше в сотни раз. Это будет самой лучшей целью по изменению страны. Поэтому главная задача сейчас постараться поднять людей с дивана. Я прекрасно понимаю, что если человеку нечего есть, то он вряд ли будет менять страну. Но пока мы не поймем, как изменить то, что мы такие бедные, мы не станем богатыми. Чтобы стать богатыми, нужно понимать, что для этого нужно сделать, что изменить.

– А где бы вы хотели, чтобы учились ваши дети?

– В этом году дочь идет в частную школу. Я очень хочу, чтобы мои дети, когда настанет время вуза, смогли выбирать сами – украинский или европейский. Я фанат Могилянки. Считаю, что сегодня – это все еще один из лучших вузов страны. Но все же я не настолько идеалист, чтобы думать, что образование там лучше, чем в европейских вузах. Поэтому хотел бы обеспечить своим детям возможность, если они этого захотят, учиться в европейских вузах. Но при этом дать им такую систему ценностей, чтобы потом они хотели вернуться и использовать полученные знания в Украине.

– А лично вам никогда не хотелось уехать? Бывали минуты отчаяния?

– Так как я еврей из еврейской семьи, то у нас всегда есть запасной аэродром – Израиль. Честно говоря, особенно в 2014 году, в нашей семье вопрос эмиграции поднимался не раз. Было много сложных моментов, когда мы не понимали, что делать. Я не исключаю такую возможность, если для моей семьи возникнет угроза. Но Киев – слишком мне дорог. И пока я могу работать, пока мне удается что-то менять, я хочу делать это здесь, занимаясь проектами, которые мне «болят».

Алла Котляр