Извините меня за излишнюю, может быть, самоуверенность, но я почему-то твердо уверен, что мне в общих чертах понятно, что такое различные человеческие чувства, и что мне более или менее свойственно опасение эти самые чувства как-либо задеть.
А также я уверен в том, что никогда не позволю себе пошутить насчет чего-либо, если хотя бы могу предположить, что таковые шутки могут кого-нибудь обидеть.
Позволить себе любые шутки и любые игровые «кощунства» я могу, лишь находясь среди людей, чьим чувствам юмора и стиля – каковые, между прочим, как и прочие чувства, тоже бывают восприимчивы к оскорблениям, – я доверяю как минимум так же, как своим.
Так вот.
Вся эта якобы обиженная и оскорбленная сволота, нагло и крикливо шляющаяся по выставкам современного или даже не очень современного искусства или по-хозяйски вваливающаяся на собрания нормальных современных граждан, устраивающая шумные погромы и кошачьи концерты и с разной степенью неправдоподобия симулирующая экстатическое бешенство, ни к каким чувствам, кроме чувства ненависти, постоянно и мучительно ищущей своего применения, отношения не имеет.
И это даже странно не только доказывать, но и просто обсуждать.
И уж совсем нелеп вопрос относительно того, какие меры примет по отношению к их «художествам» государство. Да никаких!
Во-первых, потому, что никакого государства, по крайней мере в общепринятом смысле этого слова, просто нет. Все институты, имитирующие государственные и как бы призванные обеспечивать и защищать конституционные права и свободы граждан, исходят не из цивилизованного принципа «прав – не прав», а лишь из принципа стаи - «свои - не свои».
Эти же ребята для этого, с позволения сказать, государства не просто «свои». Они, собственно говоря, и есть государство. Уж какое есть. Они и есть государство, хотя и в максимально обнаженном, гротескном, карикатурном обличье. Местные государственные институты – суды, полиция, следственные комитеты и депутатские корпуса – и сами по себе вполне тянут на карикатуры. А это уже карикатуры на карикатуры.
Они всего лишь претворяют в жизнь все то, о чем вполне открыто говорят различные протоиереи, министры культуры и прочие специалисты и специалистки по «скрепам» из отмеченных повышенной густопсовой духовностью и погромным патриотизмом периодических изданий.
Да и не хотел бы я, если честно, чтобы они подверглись преследованиям от своих же. Во-первых, как я уже говорил, это было бы странно и, в общем-то, несправедливо. Во-вторых, вряд ли кого-нибудь из нормальных людей обрадовало бы, если бы эта бесноватая шобла обрела статус «мучеников за идею».
А вот если кто-нибудь из тех, у кого в какой-то момент совсем исчерпается душевный ресурс, позволяющий терпеть эти наглые и безнаказанные выходки, не жалуясь дяденьке милиционеру, а совсем по-простому, как это было принято в годы моего дворового детства...
Впрочем, тут я, как сознательный, законопослушный и взрослый гражданин, умолкаю. А то ведь экстремизм, знаете ли, возбуждение вражды по отношению к социальной группе «подонки», то-се...
Лев Рубинштейн