Харьковчанин, бывший узник Освенцима Игорь Малицкий, вызвавший у «ватников» истерику желто-голубой лентой на пиджаке во время церемонии в честь освобождения лагеря, с трепетом относится к своей георгиевской ленте и возмущен тем, что ее сейчас носят кто попало.
Профессору кафедры машиностроения Украинской инженерно-педагогической академии 90 лет. У него – дочь, три внучки, внук, трое правнуков и три кошки. Больше всего в жизни Малицкий любит женщин, кошек и лошадей, пользуется мобильным телефоном и Интернетом и до сих пор ездит верхом.
Преподает в университете – студенты называют его «МИФ № 188 005». МИФ - потому что Малицкий Игорь Федорович, а номер ему выжгли на руке, в концентрационном лагере.
«Я в детстве видел, как лошадям на крупе выжигают номер полка. Когда мне это сделали, я подумал: Боже, это же меня превратили в скотину», - говорит он.
На прошлой неделе Малицкий участвовал в торжественной церемонии в честь 70-летия освобождения лагеря смерти. Пока «ватники» в соцсетях истерили по поводу его желто-голубой ленты, Игорь Федорович сходил с ума от тяжелых воспоминаний, нахлынувших на него при виде крематория, газовых камер и нар, на которых спал.
«Спустя 70 лет мы снова встретились там с ребятами, с девчатами. Дыханье перехватывало, трудно было говорить. Ко мне обратился польский президент, что-то спросил, а я стою и не могу ему ответить, – рассказывает Игорь Федорович. – Я зашел в камеру, где нары мои стоят, и на них подпись «Игорь Майор» – это у меня такая кличка была «Майор» из-за отца. И тут экскурсовод стала говорить, что здесь сидели парашютисты. Я не выдержал, разорался: «Если не знаешь, зачем ты болтаешь черти что. Тут четыре советских офицера сидели, организовавшие партизанский отряд, их предали, и они сюда попали!» Расплакался...»
Но сейчас, дома, говорит Игорь Федорович, самочувствие пришло в норму.
«Я никогда не кривлю душой, говорю правду и ничего не боюсь, потому что хуже Освенцима уже ничего не будет. А все остальное я переживу», – заявил он в начале беседы.

– Игорь Федорович, а вы знаете, какой шум из-за вас в Интернете поднялся?

– Знаю (смеется). Я получил георгиевскую ленточку на медали «За победу над Германией», мой дед – дважды георгиевский кавалер, но я гражданин Ук-ра-и-ны, украинец, и я никакой другой флаг не возьму! Люблю я – не люблю правительство наше, но родина моя – Украина и флаг мой - жовто-блакитный. Я уважаю и его, и георгиевскую ленту, так в какую страну мне ехать!? В России срывают жовто-блакитные ленточки, у нас в Украине – георгиевские. Другое дело, что их надевают бандиты всякие... Я против того, чтобы ее носили те, кто этого не заслуживает. Это все равно, что чужой орден надевать.

– А как думаете, правильно ли, что Путина не пригласили в Освенцим?

– Меня об этом спросили российские журналисты, а я им ответил, что я б на его месте сам не поехал. Его Европа не любит, и ему неприятно будет в таком месте получать неприятные отзывы.

– Вы его кем считаете?

– Интервентом, после Крыма. Он некрасиво поступил, использовал положение в Украине, захватил Крым, а теперь ему нужно туда пробить себе дорогу, и он поддержал сепаратистов. Он разжигает вражду между украинцами и русскими, хочет разделить и властвовать. Какой ни есть у нас национализм в Украине, но базары с кавказцами у нас не громят и не взрывают, как в России.
Сейчас, когда все разгорелось, это надо тушить, пока третья мировая война не началась.

– Вот вы это понимаете, а многие пенсионеры в Украине поддерживают Путина. Почему?

– Потому что в Украине у нас принижают Победу. Министерство образования целое письмо прислало о том, как толковать Вторую Мировую войну, что, дескать, Великой Отечественной не было. Не надо обижать стариков, которые еще живы...
Я еще президенту нашему хотел две вещи сказать, но не успел. Первое: зачем он секретарем СНБО назначил Турчинова, который без боя сдал Крым? Ему надо идти в церковь молиться, а не командовать войсками! Со мной в лагере сидел майор из Бреста, и он мне рассказывал, как они в крепости оборонялись одним полком. А у нас армия там целая стояла и флот! Мы ж всю Украину потеряем такими темпами.
И второе: надо привезти в Освенцим наших студентов и школьников, чтобы они видели, что такое интервенция и что бывает, когда чужая страна захватывает твою страну. Это самый лучший пример, без всяких кино и газет.

– Вы в почтенном возрасте бодры, работаете, освоили компьютер и Интернет – в чем ваш секрет? Наверное, не пьете и не курите?

– Курил с 13 до 45 лет безбожно, а потом взял в один день и бросил. Пить – выпиваю, но не напиваюсь, а 100-150 граммов – к месту. Утром сбегаю на источник, окунусь и воды наберу. Охота, рыбалка, грибы, верхом езжу: я казачий полковник.
А вообще, чтобы долго жить – я это мужикам говорю, есть всего лишь три условия – не быть жадным, не быть завистливым и любить женщин. Поэтому я студенткам своим никогда не ставлю двоек... Да перестань ты кусаться! – в трубке слышится шипение и мяукание. – Это кошка моя. Сердится, что я с вами общаюсь, не обращаю внимания на нее.

В концлагерь Игорь Федорович Малицкий попал безусым юношей: он закончил 8 классов и играл на улице в футбол, когда услышал, что началась война. Отца – командарма Красной Армии – расстреляли еще в 37-м, мама была ранена во время бомбежки, эвакуироваться не смогли. 30 дней на санях Игорь вез маму из Харькова в Кировоград, передал родственникам, спас, а сам попал в лагерь Терезин в Чехословакии.
Бежал, поймали, снова бежал – латышский солдат вел Игоря на расстрел и пожалел, отпустил. Спустя время Малицкого снова поймали и вернули в Терезин, где он сидел в одной камере с чешскими офицерами – они и дали Игорю прозвище «майор», узнав, что его отец был военным.
«Потом нас перевезли в Освенцим. Построили, часть отобрали, в том числе и меня, а остальных куда-то увели. Как оказалось – в газовую камеру, а потом сожгли. До сих пор помню этот запах горелого мяса, – вспоминает Игорь Федорович. - Детей выносили из газовой камеры еще живыми – матери их прятали, прижимали к себе. Эсесовцы брали их за ножки и добивали головой об землю. Однажды я узнал среди узниц Нину Гуданову, дочь героя Советского Союза, мою землячку, и хлеба ей передал. Потом она попросила принести хоть какую-нибудь ветошь, я тряпки в бочке с водой спрятал и прикатил. Мы с ней встретились заново в 73-м, я уже был женат. Она говорит: «Ну, понял теперь, Игорек, зачем мне тряпки были нужны?». И добавила: «Даже если бы мне сейчас дали бриллиантовое ожерелье, оно бы меня не порадовало так, как тогда этот хлеб и кусок тряпки».
После увиденных ужасов Малицкий по сей день называет себя безбожником. Говорит, что Бог не допустил бы, чтобы ангелов бросали в печку: «Для меня Бог – это природа, которая питает людей, и женщина, которая продолжает род человеческий».
В лагере над ним ставили опыты – рвали зубы без наркоза. В 17 лет Игорь Федорович остался без зубов, сокамерники жевали за него брюкву и кормили этим пюре.
«Помню голод: есть хотелось не желудком, а всем телом!» – вспоминает он.
Пятого мая сорок пятого года лагерь утром угнали в горы, а к 12 часам узники взбунтовались, перебили охрану и разбежались. Малицкий пришел в расположение частей Красной Армии и стал военным. Шесть лет прослужил, в 1950-м вернулся в родной Харьков, женился, получил высшее образование, звание профессора, воспитал сына и дочь.
Супругу похоронил 14 лет назад. Живет с тремя кошками, в окружении семейных фото и хранит две формы: советскую военную и тюремную – бело-голубую.
Валентина Эминова