Читальный зал

Академик Владимир Нудельман: «Хочется дожить до настоящих реформ и людей нового качества…»

Такие как профессор Нудельман – клад, бесценный дар, сокровище… Ну как еще можно назвать человека, в свои 85(!) не растерявшего надежду достучаться до глухих поводырей и передать свое личное, пережитое, глубоко осмысленное, разложенное по полочкам знание, по сути, готовый ответ на вызовы нашего времени. Только берите, пользуйтесь. Стройте.

Владимир Нудельман, сегодня сконцентрировавшийся на преподавательской деятельности, в свое время был автором законопроектов по местному самоуправлению, административно-территориальному делению, региональной политике, земельным отношениям и градостроительству. Консультировал коллег в Армении, Беларуси, Казахстане, Эстонии. Читал лекции в Мадриде, Берлине, Братиславе, Тбилиси... Работал совместно с польскими коллегами над разработкой схемы планировки территорий трансграничного региона Украина–Польша. Руководил работами по выбору и обустройству территорий для расселения возвращающихся в Украину ранее депортированных народов – крымских татар, немцев.
В ходе нашего трехчасового разговора Мастер сожалел о безволии прошлых политиков, отбрасывал шелуху сегодняшних лжецов, щедро дарил шанс борцам и четко складывал пазл новой страны. Проявляя мельчайшие детали, включая механизмы и выстраивая пошаговый план ее строительства. Передо мною вдруг открылась картина будущего. Которое – в наших руках.
…После вместе возвращались по Владимирской. Про­фессор в булгаковском берете символично растворился где-то в районе Золотых ворот. А мне почему-то вспомнился «Север» – «киборг», погибший при обороне небесных врат Донецка. Красивый молодой парень мечтал как раз о такой стране, которую давно сложил в своей голове почтенный мудрец. Госпо­ди, возможно, этот воин и сотни таких же, как он, остались бы жить, если бы мы раньше услышали слова Мудреца…

Об избранном векторе, вине элит и Донбассе

– Владимир Ильич, мы живем в открытое время, когда каждый день своими руками, мыслями и поступками конструируем будущее страны. А возможно, и мира. Невыносимо трудный процесс, особенно если учесть, что в результате не только чужого злого умысла, но и наших возможных ошибок у кого-то этого будущего может вообще не быть. Как у тысяч уже погибших… Как вы спасаете свое сердце от этой боли?

– Сейчас, когда я слышу «Ще не вмерла України ні слава, ні воля…» – ком в горле, слезы на глазах. Это теперь мое. Вы только представьте себе, что произошло! Мне на формирование искреннего, ненадуманного чувства родины понадобилось два Майдана, а соседский мальчишка уже в свои восемь осмысленно держит руку на сердце. Вот это и смягчает боль...
В 1945 году Сталин произнес тост за великий русский народ. За его долготерпение. А какой бы еще народ, видя те ошибки и преступления, которые совершило руководство, не смел бы его с лица земли? По сути, речь в России и тогда, и сейчас идет о покорности. Великий же украинский народ последние десять лет демонст­рирует наличие абсолютно других генетических качеств.
Сегодня мы наблюдаем невиданный подъем патриотизма, национального духа, подвиг вои­нов, ведущих освободительную войну. Волонтерское движение, когда простые люди делают для страны больше, чем власть и государство, стало новым общественным кодом. Все эти компоненты свидетельствуют о том, что у нас произошел качественный скачок к новому обществу – гражданскому. К новой нации – политической. Что позволяет мне, еврею по национальности, гордиться тем, что я причастен к происходящим в Украине процессам.
Все это, на самом деле, глобальные экзистенциальные вещи, указывающие на то, что нам нужно научиться смотреть на происходящее, в том числе и негативного свойства, только сквозь призму этого нового понимания. Своего цивилизационного выбора. Чтобы не потерять избранный вектор движения.

– Хотите сказать, что нам нельзя застрять в разрушающей ненависти к тем временщикам, которые воспользовались этим невиданным подъемом патриотизма, общественным кодом, засев теперь в теплых кабинетах и партиях? Которые каждый день дают повод апологетам империи рассуждать о скором крахе украинской государственности. Подняв тост за это, Путин может подумать, что он отыскал Святой Грааль.

– Показаться может все, что угодно. Вот нам, к примеру, в 1991-м казалось, что в самое ближайшее время мы станем одной из процветающих стран Европы, с высоким уровнем жизни людей, и нам будут завидовать все остальные страны. Но прошло 23 года, завидуем – мы.
Украина единственное государство СНГ, которое не достигло показателей развития экономики 1991 года. Украина – самая бедная страна в Европе. Мы имеем самые низкие показатели по большинству индексов развития. Мы сохранили сырьевую ориентацию в экономике. А ведь 1 кг стали стоит 0,5 доллара, в автомобиле – 100–120 долларов, в самолете – уже 1200 долларов. Из всего того, что мы можем экспортировать, самое конкурентное – это дешевая рабочая сила. У нас недоедает треть населения. Наши граждане практически отстранены от принятия государственных решений. Местное самоуправление носит декларативный характер. И если сравнить эти наши «завоевания» с той же Польшей – ныне членом ЕС, у которой в те же 90-е стартовые условия были намного хуже, чем у нас, то можно сделать много выводов.

– Прежде чем их сделать, скажите, почему у нас не получилось так, как в Польше?

– «Солидарность» вызрела в рабочей среде, наводненной, в том числе, и технической интеллигенцией, а позднее и экспертами. Наш же «Народний рух» сформировался исключительно из гуманитариев. Безус­ловно, и Черновол, и Юхновс­кий и многие другие лидеры несли национальную идею и идентичность, однако не имели никакого управленческого государственного опыта. И если вспоминать слова партийного гимна, то они оказались не в силах даже «разрушить до основания», не говоря уже – «а затем». Чем и воспользовались коммунисты, предусмотрительно воспринявшие национально-патриотическую риторику. Все эти годы каждая приходящая к власти команда разрабатывала концепции, презентовала реформы и ничего не делала. По сути, все эти годы безыдейные, лицемерные, беспринципные популисты грабили страну.

– К чему ведете?

– К главному выводу: политики, достигшие вершин власти сегодня, после революции, а также те, кто выступают сегодня как некие моральные авторитеты, должны перестать делать вид, что они ни при чем.
При чем. Первый президент на заре независимости призвал граждан нести деньги в сберкассу и показал, как он сам понес. Граждане послушались, а деньги пропали. За вторым президентом авторство «честной» приватизации, зарождения и развития олигархическо-клановой составляющей, темников для СМИ и пр. Третий, которому весь мир аплодировал стоя, – бездарно профукал огромный кредит доверия общества. Чет­вертый довел ситуацию до катастрофы. Но в их окружении были большинство тех, кто сегодня формирует повестку дня в Украине. И все вместе они отвечают за Крым и Донбасс, которые так и не стали украинскими, за армию и природоохранные органы. В сентябре Кабмин принял Программу первоочередных действий, в которой заявил, что госаппарат неэффективен и насквозь коррумпирован. Но разве в этом виноват только Янукович?

– Почему, по-вашему, Крым и Донбасс не стали украинс­кими?

– Риски возникновения и проявления острых социально-экономических и политических конфликтов на Донбассе были известны давно. Мое интервью десять лет назад называлось «Сегодня Донбасс самый проб­лемный регион Украины». В нем я говорил о том, что Дон­басс давал треть ВВП и 1/6 валютных поступлений, но это оплачивается здоровьем и жизнями людей. Там всегда была сложнейшая экологическая ситуация; наименьшая продолжительность жизни; самые позорно низкие индексы человеческого развития.
Закрытие шахт, которые были единственными градообразующими объектами, привело к полному развалу монофункциональных поселений. Там перестала нормально работать социальная и коммунальная инфраструктура. Там явно вызревала опасная ситуация. И я писал, что государство должно принять решение и поддержать программу постепенной модернизации экономической базы региона. Кризисная экология была связана с тем, что сохранялась архаичная структура экономики. Через постепенное изменение этой базы можно было начать менять мировоззрение людей. Как поступили в Англии, Штатах, Бель­гии. Взамен закрытых должны были появиться новые малоресурсоемкие, но высокодоходные предприятия. Что повлекло бы за собой более сильную мотивацию к получению качественного образования. Это были бы значительные отчисления в местные бюджеты. И все на самом деле могло бы быть по-другому.

– Но Донбасс еще Кучмой был отдан в кормление олигархам. Даже в чем-то символично, что Леонид Данило­вич представлял переговорную группу Украины в Минске. Мучила ли его при этом совесть – вопрос, конечно, не к вам.

– Причем в достаточно плотное кормление. Государство списывало долги, давало олигархам огромные льготы и дотации на предприятия региона. За счет которых они и содержали свои экофобные немодернизированные промышленные гиганты. У них просто не было потребности и необходимости в модернизации. Более того, в информационном, культурном, образовательном поле Донбасса, как, впрочем, и Крыма, было позорно мало Украины. Я когда-то был в Севастополе и сильно удивился, что там есть филиал Мос­ковского университета, но нет Киевского. Государство вкладывало в олигархов, а не в людей. Поэтому сегодня беспокоит дикое, активно распространяющееся в обществе – и даже в его интеллектуальной среде – чувство неприязни к жителям Донбасса как людям второго сорта.

О стратегии, реформах и человеке

– Чего вы ждете от президента и нового правительства?

–Глубины прогнозного срока. У наших многочисленных руководителей сей показатель всегда ограничивался сроком своей каденции. Максимум – с учетом возможной второй. Поэтому Украина никогда не имела своей четкой стратегии, которая бы внятно отвечала на вопрос, что мы хотим построить. Ирокезы выбирали вождем племени того, кто может мыслить на семь поколений вперед, чтобы и через 150 лет племя жило достойно.

– Но второй Майдан дал ответ на этот вопрос: мы выбрали европейскую модель.

– Мы выбрали вектор. А теперь власть должна не бояться и ответственно заявить гражданам, какое будущее для нас готовит.

– Недавно презентовали «долгосрочную» стратегию президента – Украина-2020, если не ошибаюсь. Конт­рольные маяки на 2015–17 тоже обещают в ближайшее время расставить.

– Ну, вот вы сами говорите о долгосрочности и улыбаетесь. Китай имеет стратегию до конца ХХІ века. Век разбит на этапы. И за десять лет – до 2020 года, они, к примеру, обязались удвоить средний доход до
10 тысяч долларов на душу населения, что и позволит удовлетворить базовые потребности людей. А у нас запланировали до 2020 года удвоить ВВП на душу. Но что такое ВВП для человека? Прямой зависимости между ВВП и ростом благосостояния – нет. Тем более, сейчас в мире речь идет о «зеленом» ВВП. Потому что если ВВП увеличивается за счет ухудшения экологии, мы должны вычитать это. И на западе, и в Китае давно следуют этому принципу.
Поэтому власти необходимо отобрать реальные и понятные человеческие показатели, которые может воспринять и отследить общественность. Да, Порошенко красиво заявил, что наша цель в том, что мы должны достигнуть базовых европейских стандартов. Но ведь очевидно, что эта цель не может быть достигнута к 2020 году. И те 62 (!) реформы, которые нам собирается предложить президент (что безумно много!), должны быть вмонтированы в эту стратегическую цель. А также иметь пошаговую систему показателей, рассчитанную на продолжительный срок. В каком году и чего мы хотим достигнуть, что должно закладываться в очередной Госбюджет. Только тогда мы сможем правильно оценить, туда ли мы идем. И потребовать отчета. Или отставки ответственного министра или премьера.
При этом должны быть учтены глобальные вызовы, которые стоят не только перед нашей страной, но и перед всем миром. Ведь когда анализируешь ситуацию, складывается впечатление, что конец света уже наступил. Просто это не одномоментный процесс, а растянутый на какое-то время. Появ­ле­ние смертоносных вирусов, масштабные экологические, техногенные и природные ка­тастрофы, изменение климата, истощение ресурсов жизнедеятельности, распространение терроризма, военные столкновения…

– Сейчас как-то всем стало понятно, что если он и наступил, то исключительно по вине самого человека.
– Безусловно. Сегодня, к примеру, мир потребляет полтора объема возобновляемых ресурсов Земли. И если мы не изменим потребительскую модель поведения человека, то к 2050 году будет 2,3 объема, и встанет вопрос вообще о существовании человечества. Если мы говорим об изменении климата, то есть данные, что через какое-то время нас ожидает опустынивание и обезвоживание степи – основной нашей житницы. И тогда все население с этих территорий двинется на север. И это будет коллапс инфраструктуры.
Исходя их этих глобальных вызовов, мы должны понимать главное – развитие экономики это никакая не цель, а всего лишь средство достижения той стратегической цели, которая поставлена президентом. И все эти 62 реформы должны быть увязаны между собой и направлены на достижение европейских стандартов жизни для Человека. Вектор прогресса должен быть направлен не на технический прогресс, а на прогресс человеческой личности. На его культуру и образование. Иначе мы никогда не сможем достичь понимания того, что должны существовать рациональные масштабы потребления. Что не может развитие идти таким образом, что возбуждаются все новые и новые потребности человека, которые истощают наши ресурсы.

– На сегодня это главная проблема для Европы.

– Безусловно. И мы должны не повторять их ошибок, ставить какие-то страховки. Опять-таки, все это зависит от воспитания и общего уровня культуры. Но основной принцип возможного позитивного развития человечества определен: если материальные потребности человека конечны, то духовные – бесконечны. И на это надо нацеливать общество.
В этой связи есть еще одна важная проблема. Мы наблюдаем, что физический труд все больше замещается умственным. Значительная часть людей не могут адаптироваться. От­сюда депрессии, раздражительность, агрессивность… Донбасс.

– Но информационные технологии не остановить.

– Однако только образование и культура могут заполнить появившуюся пустоту. То есть во главу угла должен быть поставлен Человек. На него нужно перенаправить экономику. Конеч­но, это задача может быть решена не сегодня. Но нужно научиться понимать, что европейские стандарты – это не десять машин и сто комнат, а нечто совсем другое. Далай-Лама говорил: «большой город – это умение жить вместе». То же относится и к большой стране.
И в нашей стратегии это должно быть обозначено. Толь­ко после этого человека можно будет переключить на духовное развитие. Нужно развивать адаптационные способности человека, которому предстоит научиться приспосабливаться к быстро меняющимся условиям жизни. Ведь сценарии дальнейшего развития цивилизации могут быть самыми неожиданными.

– Если бы у вас сегодня была возможность принимать решения на уровне первых лиц страны, то какие шаги вы бы сделали первыми?

– Есть несколько ключевых вещей, без которых никакие реформы не состоятся. Всем уже известно о заявке на децентрализацию власти в Украине. Практически готов пакет реформ. И это действительно базовая вещь, которая в состоянии изменить мировоззрение украинцев. Об этом уже достаточно много сказано. Будет ли сделано, посмотрим.

– На нового профильного вице-премьера Геннадия Зубко, который не имеет никакого отношения к децентрализации, посмотрим? На 26-летнюю «специалистку», курирующую эту «базовую вещь» в АП? На профильный комитет Рады, где только четверо (в том числе два с опытом работы поселкового головы) имеют отношение к местному самоуправлению?

– Мне, как и вам, Инна, очень хочется дожить до настоящих реформ и людей нового качест­ва… Я много видел и, думаю, что нам предстоит еще много пережить и понять. И постараться при этом не потерять веру и продолжать делать свое дело.
Поэтому, исходя из безусловной неотложности реформ, когда новые министры, хотят они того или нет, будут вынуждены на них пойти, в том числе и под давлением гражданского общества, хочу говорить о другом не менее важном моменте реформ, который в Стратегии не учтен так, как он того заслуживает. Речь о территориальной составляющей реформ. Ведь развитие человеческой деятельности происходит не в воздушном пространстве, а на конкретной территории с ее меняющимися от места к месту конкурентными преимуществами и ограничениями. И мы не можем не учитывать этого. Чем более виды деятельности соответствуют этим условиям, тем эффективнее развивается экономика. Тем привлекательнее это для бизнеса. И тем раньше мы можем решить главную задачу, о которой говорили – удовлетворить цивилизованные потребности граждан.
Комплексная оценка территорий позволяет нам спрогнозировать не только рациональное взаиморазмещение отдельных объектов, но и их профиль, и масштабы развития. И вычленить те самые приоритеты в экономике, о которых мы так и не договорились за 23 года. Территориальная составляющая должна стать общей рамкой всех 62-х реформ. Они должны вписаться в эту рамку, которая скоординируют их и целенаправит на поэтапное обеспечение достойной жизни граждан.

О Киеве, территориальной составляющей и рисках

– Давайте конкретизируем ваш подход на примере какой-то конкретной территории.

– Давайте возьмем Киев. Вот сегодня общественность ломает копья по поводу старого и нового генпланов. Всего один вопрос к критикам нового документа: если согласно старого генплана вы планировали, что Киев будет не 83,6 тыс. га, а 150 тыс. га, но при этом остались в нынешних границах, то где размещать новостройки?
Поэтому, собственно, и появилась необходимость нового видения Киева. Архитекторы занялись тщательным анализом внутренних резервов столицы. В Киеве чрезмерно много производственных территорий, которые зачастую заняты практически неработающими предприятиями. А ведь в Киеве самая дорогая в стране земля. Эти территории можно просто освободить, а предприятия закрыть. А не вынести в пригород. Поче­му пригород, собственно, должен размещать у себя вредные производства? Наоборот, на западе в депрессивных районах размещают высокотехнологичные производства. Чтобы поднять людей, поднять их культуру.
Новый Генплан выявил все эти резервы – военных территорий, производственных, сельскохозяйственных… Это тысячи гектаров. Строительство в новом Генплане пошло именно на эти территории. И я считаю это достоинством. Потому как выход за пределы города – это позавчерашний день. Это противоречит нашему законодательству, интересам киевлян и жителей области.
Более того, сегодня нельзя просто забрать землю. Во многих случая она уже частная. Поэтому ты ее можешь только купить, договорившись с хозяином. Конечно, развитие Киева не может быть локализовано только в его нынешних границах. Но Конституция Украины, Закон Украины «О сотрудничестве территориальных общин», мировой опыт (Берлин, Мадрид и др.) позволяют на добровольных и равноправных основах заключать договора между столицей и окружающими территориальными общинами для решения общих проблем развития.
К тому же, надо признать, что уже исчезает традиционное понимание города. Это давно уже не отгороженное от окружающих земель пространство, с резко отличающимися от соседних жилых районов Киева образом жизни и застройкой. Возьмем, к примеру, Вышгород, Ирпень, Бровары и др. Их жители работают в основном в столице и пользуются ее учреждениями обслуживания. Сложи­лось единое урбанизированное пространство – Киевская агломерация.

– Вы как-то плавно подошли к децентрализации власти. К принципам местного самоуправления.

– Безусловно. Все, о чем мы с вами говорили все это время, это как раз и есть основа той главной реформы, которую нам обещают. Все взаимосвязано. Расширять, укрупнять, диктовать… – это советский путь, по которому мы уже когда-то прошли. Европейский путь другой – самоуправлять, договариваться, совместно решать… Это два разных подхода, две разные системы.

– И все-таки, каким может быть Киев в 2050 году?

– Сначала давайте ответим на несколько вопросов. Зачем, к примеру, в центре Крещатика министерство аграрной политики? Зачем Минюст на Горо­дец­кого, если это готовый пяти­звездочный отель? Зачем здание Службы чрезвычайных ситуаций на Гончара? Я считаю, что все эти административные учреждения из центра нужно убрать. Ведь инвесторы стремятся в центр. И если мы продадим им земельные участки в центре, то мы получим достаточное количество денег, чтобы, допустим в пригородной зоне, построить современные административные комплексы.
Тем самым мы удовлетворим стремление инвесторов к центру. Но при этом мы загоним их в определенный объем. Они не будут строить «Парус». Тем самым мы разгрузим транспортную сеть, перенаправив поток чиновников на автомобилях со всей Украины, который движется к министрам по делам. Мы сможем сделать хотя бы часть Крещатика пешеходным. Мы откроем центр для туристов, которые смогут узнать о самобытной истории и культуре Украины. Мы уменьшим вредные выбросы в атмосферу.
Есть еще один глобальный нюанс, важный для Киева. Бжезинский уже давно написал, что в мире происходит глубокий и неотвратимый процесс смещения центра власти с запада на восток. Это создает определенные угрозы. И запад как оплот демократии должен сохранить эту свою роль. Поэтому на глобальной урбанизационной оси, которая идет от Лондона на Париж, Берлин, Варшаву, Киев, Москву и дальше на Дальний Восток, именно Киев может взять на себя миссию размещения какого-то особого совещательного органа по управлению этими глобальными процессами. Будущий Киев – это перекресток различных культур, цивилизаций, это место, где разрабатываются и внедряются эталонные социальные и производственные технологии. Это мировой центр передовой науки, высокой культуры, элитного университетского образования, привлекающего студентов со всей планеты, разнопрофильного (прежде всего международного) туризма.

– Интересно замечать мысли, связывающие одну с другой, высказанные разными людьми. Вот с децентрализацией мы пересеклись. Теперь и с многоуровневой транзитной ролью Киева, о которой пишет Сергей Дацюк.

– Самые оптимальные и креативные решения сегодня находятся на стыке наук, на стыке реформ. Когда делали генплан Парижа, то специалисты учитывали его место в системе четырех европейских урбанистических ансамблей. Это Рур, Большой Лондон, Амстердам – Роттердам и трансграничная полоса Люксембург, Лотарингия и Эльзас, на связях со столицами Испании, Португалии, Швей­царии и Италии. Вот какой должен быть подход. У нас есть конкуренты. И у Киева, и у страны. И есть свои преимущества, которые мы должны использовать. Мы должны рассматривать Киев в конкурентной среде мегаполисов такого же уровня. Исходя из нашей исторической миссии как страны с уникальным географическим и культурным положением.
Это город, в хорошем смысле эксплуатирующий свою уникальность, которая выражается в уникальном сочетании ценнейших природных ландшафтов и памятников старины мирового значения. Киев в итоге должен «торговать» впечатлениями, своим имиджем. Поэто­му важнейшая задача – сохранение и обогащение этой уникальности.
Здесь должен быть не миллион туристов в год, а десятки миллионов, что наполнило бы казну столицы. Консалтинговые, малоресурсоемкие фирмы, которые мотивируют людей получить хорошее образование и хорошо работать. Должны проводиться мировые конгрессы, премьеры и фестивали, благодаря (по Бжезинскому) своему уникальному местоположению – на пересечении цивилизаций. Наш шанс и в том, что международные исследования показали – Украина по показателям IQ (интеллектуального уровня) своих граждан находится на втором месте в мире. Решающий вклад в этом – столицы.
Нельзя говорить при этом, что количество населения в Киеве будет или должно расти. Если учитывать тот же мировой опыт, то столицы растут только в отсталых странах. Когда беднейшие люди стремятся в столицы в поисках счас­тья.
Понятно, что возникает конфликт между тактическими и стратегическими интересами Киева. И предложения по сокращению промышленной и административной функции города встретят неприятие тех, чьи сегодняшние интересы будут затронуты. Но все это – план на будущее. Надо только учитывать, как сегодняшние решения сопрягаются со стратегическими задачами. Ведь китайский мыслитель и военачальник говорил: «Тактика без стратегии – это шум перед поражением».

– Снова пришли к тому же: если мы начнем развивать регионы, дадим им возможности, полномочия и финансы, то там начнется абсолютно другая жизнь. Политическая, экономическая, финансовая. И людям не надо будет ехать за счастьем в столицу.

– Безусловно. И это на сегодня ключевая задача. Это переворот в нашей истории и развитии, на который нам суждено решиться. Потому что мы ведь сделали свой цивилизационный выбор. Нам нужно перестать делать ставку на развитие исключительно столицы и крупных областных центров. Нам надо развивать страну в комплексе. Каждый ее кусочек. Чтобы не оставлять территории на обочине цивилизационного выбора, чтобы не породить новый Донбасс.

– Мы можем воспользоваться тем же методом, чтобы нарисовать будущее страны?

– В национальной системе расселения у нас есть города-дублеры Киева. Это Днепро­пет­ровск, Донецк, Одесса, Харьков, Львов. Да, Донецк. В будущем и Винница. Часть столичных функций они берут на себя. Ведь территория страны большая, а столица смещена к северу.
Следующий уровень – дублеры на межрегиональном уровне: Чернигов, Черкассы, Житомир. Еще ниже на уровне области – Белая Церковь.
Грузия вынесла ряд административных структур из столицы. Помимо развития регионов, это еще и некое пространст­венное разобщение чиновников и олигархов. Что для нашей страны крайне полезно. Таким образом, вы можете заметить, что все это очень тесно взаимосвязано. И правильный взгляд на территорию, на людей, которые ее населяют, может решить целую цепочку проблем, которые на сегодня для нас оказались неразрешимыми в рамках наших устойчивых совковых взглядов.
Без учета территориальной составляющей просто невозможно обосновать рациональные параметры развития регионов и населенных пунктов. То есть, по сути, нельзя, реализовать политику децентрализации. Генпланы поселений, региональные схемы планировки территорий должны обосновать предложения, как и за счет чего могут развиваться те или иные территории. Именно они обязаны обосновать границы систем расселения, которые могут лечь в основу административно-территориальной реформы.
Подготовлен закон о добровольном объединении территориальных общин. Там предусмотрена финансовая поддержка для стимулирования объединения. Однако такое стимулирование разрешается только в случае, если состав добровольно объединяемых территориальных общин соответствует перспективному плану их объединения. То есть чиновники составили какой-то перспективный план, в который «добровольно» хотят вогнать эти общины.

– Что вы предлагаете? Я думаю, что это будет полезно услышать экспертам, которые готовили пакет реформы.

– Взять польский опыт и в этом плане. Они ведь не сразу принимали стимулирующе-принудительный закон. Сначала они предложили общинам самим выбрать векторы объединения. И в большинстве случаев их планы с мнением общин совпали. Но этот этап пропускать нельзя. Просто навязать нельзя. Я думаю, что в самом начале реформы необходимо идти по пути реализации двух законов – о сотрудничестве территориальных общин и о добровольном объединении. И посмотреть, как пойдет процесс. Не приступать к тотальному объединению и не загонять людей насильно в рамки. Это может вызвать недовольство людей. Есть села, которые враждуют между собой сто лет. Хуже того, этим недовольством тут же воспользуются определенные политические силы. А так как реформа режет по живому, и она сама по себе не очень популярна, нам надо быть предусмотрительными.
И не надо спешить к местным выборам на новой территориальной основе в 2015 году. Здесь осталось-то до них всего ничего, а необходимо внести изменения в Конституцию и др. Нельзя, как Сталин загонял в колхозы, так же загонять в громады.
…Однако хочется закончить разговор на позитиве. Одессит спрашивает соседа: «Как у Вас дела, как здоровье?» И слышит ответ: «К сожалению, я должен Вас огорчить – у меня все в порядке». Уверен, что все мы, вся страна будет долгие-долгие годы огорчать своих недоброжелателей. Несмотря ни на что.
И знаете, не могу не сказать, что оглянувшись сейчас на свою жизнь, вдруг глубоко осознал: насколько я счастлив... Спасибо вам.
Инна Ведерникова

gazeta.zn.ua