После террористических актов на территории Синайского полуострова египетская армия приняла решение о полном закрытии границы с сектором Газа. Буферная зона, создаваемая египтянами, должна достичь от полутора до трех километров в ширину и 14 километров в длину. По сути, Египет возводит на границе с сектором Газа укрепления, которые вполне можно сравнить с израильским разделительным барьером на границах с Западным берегом реки Иордан. Сейчас уже мало кто помнит, что впервые о стене в Израиле заговорили более 20 лет назад – и одним из первых был тогдашний премьер Ицхак Рабин, потребовавший в ответ на палестинские террористические акты «отделить Газу от Тель-Авива». Сейчас Газу от Египта отделяет новый глава государства генерал ас-Сиси.
Израильский разделительный барьер неоднократно подвергался острой критике – и прежде всего в арабских странах. О египетской «стене» будут говорить исключительно как о мере безопасности. При этом мало кто вспомнит, что если бы не упрямое стремление арабских стран – и Египта в том числе – использовать радикальные палестинские организации с целью давления на Израиль и Соединенные Штаты, сейчас в Каире не должны были бы думать о борьбе с «чужим» террором – благо, своего предостаточно.
Египет десятилетиями делал вид, что не замечает палестинских террористов в Газе и прорытых ими туннелей на египетскую территорию, ставших настоящими оазисами контрабанды и нелегальной доставки оружия в сектор. Египетские спецслужбы – и при Садате, и при Мубараке, и в наши дни – предпочитали контролировать палестинских террористов и выступать в роли посредников между ними и Израилем. Очевидно, что это усиливало роль Каира в регионе, хотя явно не содействовало усилению безопасности Израиля: игра в посредника требовала постоянно держать еврейское государство под прицелом ХАМАСа и других террористических группировок по простому правилу: нет террора – нет посредничества.
Парадоксально, что строительство египетской «стены» на границе с сектором Газа происходит на фоне обсуждения проекта другой стены – на границе России и Украины. При этом защитные сооружения появляются и между Украиной и оккупированным Крымом – и, думаю, не могут не появиться между Украиной и контролируемыми сегодня бандформированиями и российскими военными районами Донбасса. Кремль может считать, что все это ему только на руку: помогая боевикам усилиться и легитимизироваться, он, таким образом, превращается в своеобразного посредника между Украиной и придуманными на Лубянке «народными республиками» – не случайно же глава российского внешнеполитического ведомства Сергей Лавров сравнил боевиков ЛНР и ДНР с ХАМАСом.
Россия почему-то уверена, что у нее получится роль Египта постсоветского пространства – хотя она могла бы учитывать, что происходит с самим Египтом. Режим Путина с точки зрения своей коррумпированности, неэффективности и неспособности к развитию слишком сильно напоминает режим Мубарака – с той только разницей, что свергнутый египетский президент действительно был сильным политиком. Но кто бы там ни был сильным или слабым, судьба таких режимов предрешена самой сутью их развития: не «русская весна» – только настоящая, а не организованная Сурковым – так дворцовый переворот. И вот тогда-то окажется, что осмелевшие боевики из ДНР и ЛНР не прочь поживиться в самой России.
У меня нет практически никаких сомнений, что если оккупация Донбасса продолжится, уже через недолгое время я напишу о рейде боевиков на Ростов и защитном рве, который соорудит Россия между собой и оккупированными районами Донбасса.
Виталий Портников