Лауреатом Нобелевской премии в области литературы стал французский писатель и сценарист Патрик Модиано. Награды он удостоен «за искусство памяти, благодаря которому описал самые непостижимые человеческие судьбы и раскрыл жизненный мир оккупации». Церемония награждения пройдет в декабре в Стокгольме. Денежный приз в этом году составляет 10 миллионов шведских крон (примерно 1,5 млн. долларов).
Патрик Модиано известен своей чудовищной застенчивостью и еще более чудовищным косноязычием. Он недоговаривает фразы, говорит обрывками, отрывками фраз, его нужно расшифровывать. В словесном блоке может быть пять-шесть попыток начать сказать что-то и три или четыре – закончить. И при этом он – один из лучших современных писателей, тонкий стилист, Глен Гульд французского языка.
Говоря о Модиано, хочется и самому сбиться на путаное бормотание или на кодированное, мандельштамовское: «Язык булыжника мне голубя понятней….».
И в этом есть смысл, здесь живет и вопит разгадка, ибо, как пишет один из рецензентов, отрицая тотальную, десятилетиями длящуюся, напоказ выставленную ностальгию Модиано по Парижу 50-х и 60-х годов, «его книги – это не прустовский поиск утраченного времени, а, скорее, захватывающая метафизическая попытка проникнуть в тайну человека, что возносит Патрика Модиано в ранг лучших поэтов нашей эпохи».
Название его романа «Кафе утраченной молодости» одолжено у Ги Дебора, что говорит нам об иной потерянной молодости, о фразе, брошенной совсем рядом с «Кафе Кондэ», на соседней рю Флерюс, Гертрудой Стайн молодому обитателю квартала: «Все вы – потерянное поколение».
Утраченное для кого? Для тех, кто к этому поколению принадлежит.
Хемингуэй, которому это было сказано, водил грузовики Красного Креста по дорогам Первой мировой – из-за плохого зрения к передовой его не подпустили. Его молодость раз и навсегда была отмечена эпохой чудовищного кровопролития, поэтому его юность и была потеряна.
Но Патрик Модиано родился в 45-м, после войны. Однако почти все его книги окрашены серым и хаки военной эпохи оккупированного Парижа, где его отец, итальянский еврей, Альбер Модиано, в быстролетящие дни смертельной угрозы встретился с его матерью, бельгийской актрисой Луизой Колпейн. Они жили в полуподполье, скрываясь.
Эфемерные отношения военной эпохи, по большей части точно такие же, как и отношения его родителей, были, по словам самого Патрика Модиано, случайными. Отсюда и детство практически без отца: пансионаты и интернаты. Подчас в десяти минутах от родительского дома.
Но в его случае «Кафе утраченной молодости» должно рифмоваться даже не с юностью, а с подростковым периодом.
«Я был вдохновлен личными воспоминаниями, почти детскими, но без желания поместить их прямо в кадр. Или, скорее, они превратились в нечто воображаемое. Хотя, конечно, я писал по следам чрезвычайно конкретных детских воспоминаний об этих кафе, в которых мне часто доводилось бывать. В общем-то, случайно, так как в ту эпоху мной занималась ученица Школы изящных искусств, потому что мои родители совсем меня забросили. Вот она и водила меня по этим кафешкам. Мне было тогда лет семь-восемь. И этот период, и образы тех дней сильно во мне отпечатались. Увы, все это стало лишь частью воображаемого, воображения. Я не хотел восстанавливать, скажем, один к одному это бывшее, потому что этих мест, этих кафе больше нет. Их мир целиком исчез, они сгинули. Но так как у меня есть дорожка, путь к самим воспоминаниям, я многое из моего детства восстановил…» – говорит Патрик Модиано.
Патрик Модиано учился в престижном лицее Генриха Четвертого. Но хотя лицеисты Henry Quatre обычно просто пересекали площадь Пантеона и улицу Сан-Жак и автоматически, механически, попадали в Сорбонну, Модиано от университета отказался.
Ему было 15 лет, когда он познакомился с одним из друзей матери, писателем-сюрреалистом Раймоном Кено. Кено, автор бестселлера «Зази в метро», преподавал геометрию в лицее Генриха Четвертого. Он и ввел молодого Модиано в мир литературных салонов и издательских коктейлей.
Рукопись его первой книги «Площадь Звезды» была одобрена именно им, и с его легкой руки в 67 году опубликована в «Галлимаре». Роман был удостоен премии Роже Нимьера. С этого момента Патрик Модиано жил лишь одним – в Питере 19-го века сказали бы «сочинительством».
В 69-м году выходит его «Ночная стража», в 72-м – «Окружные бульвары». Роман получил Гран-при Французской академии. В 74-м году – «Лакомб Льюсен», по которому Луи Маль снял фильм. В 75-м году –шедевр «Вилла Грусть». В 77-м – «Семейный аттестат». В 78-м «Улица темных лавок», принесшая Модиано Гонкуровскую премию. Модиано публиковал практически по книге каждые два года. Отмечу наиболее значительные: «Из самых глубин забвения», «Маленькое чудо», «Утраченный мир» и «Дора Брюдер».
Существует общее, весьма популярное мнение, что после «Площади Звезды» (1967) Модиано пишет одну и ту же книгу.
Сам Модиано отвечает так: в нашу эпоху невозможно писать так, как писали Дюма, Гюго или Золя. Эпопеи, романы-потоки, романы-реки, многотомные романы – все это отныне невозможно. Отсюда и стиль фрагментов, мозаики, осколочный стиль.
Но, что бы он ни говорил сам, Модиано действительно пишет одну и ту же книгу, практически в одном и том же музыкальном ключе. Если считать прозу Пруста – симфонией, Модиано – мэтр фортепьянных этюдов. В крайнем случае – одиннадцатиминутных квартетных импровизаций.
Время, быть может, и спрессовано в его памяти в одно целое, но то, что он выкладывает на бумаге, это некая противоположность линеарности, это проза стоп-кадров, отдельных фотоснимков. Которые, однако, сами по себе – отдельные жизни.