Голос российской писательницы Людмилы Улицкой – один из самых мощных среди тех, кто критикует внутреннюю и внешнюю политику Кремля.
Она бескомпромиссна в своих высказываниях и деятельна. Силы голосу Улицкой добавляет то, что на ее счету более десятка книг, почти каждая из которых стала бестселлером.
Это романы и рассказы, многие из них, вроде Зеленого шатра или Казуса Кукоцкого, посвящены исследованию советской системы власти. И прочесть их можно не только на русском, но и на 25 иностранных языках.
Обладательница множества престижных отечественных и международных наград, среди которых полученная недавно Австрийская государственная премия по европейской литературе, Улицкая использует свой статус публичного интеллектуала для того, чтобы говорить правду и развеивать пропагандистские мифы внутри своей страны, а также за ее пределами.
Причем писательница верит в возможность демократических изменений своей родины: как и некоторые другие литераторы и активисты, она является членом общественной организации Лига избирателей, которая пытается развивать в России общественный контроль власти.
Вера в перемены не помешала Улицкой назвать Россию страной, воюющей с общечеловеческими ценностями гуманизма,– об этом она написала в эссе «Европа, прощай!», которое опубликовал немецкий еженедельник Der Spiegel.
В этом тексте писательница также заявила, что ей стыдно за российские парламент и правительство – их она охарактеризовала как агрессивные, невежественные и некомпетентные.
В середине сентября оппозиционная россиянка приехала во Львов на Форум издателей – крупнейшую книжную ярмарку Украины. Перед отъездом она записала ролик, призывающий небезразличных присоединиться 21 сентября в Москве к Маршу мира – шествию против войны с участием России на востоке Украины.

— Какова, по вашему мнению, роль писателя в период войны?

— Вопрос немного спекулятивный. Вот Лев Толстой написал в своей жизни много романов. Из них один – Война и мир. Все представления людей об Отечественной войне 1812 года почерпнуты из этого романа.
Когда Толстой издал его, историки насчитали больше 80 неточностей и выставили ему претензию.
И знаете, мы совершенно забыли, что там было в этом списке – люди помнят об этой войне исключительно по тому, что написал о ней Толстой. Вот как писатель переформатирует отношение к войне.
Я думаю, что в войне участвует журналист, и журналистское сообщество гораздо более ответственно за то, чтобы освещать военные действия и настроения людей. Писателю все равно нужно время для того, чтобы осмыслить, продумать, родить свою точку зрения. Поэтому я не думаю, что очень важно, чтобы он писал сегодня о войне.

— Вы часто бываете в Европе, общаетесь с тамошними интеллектуалами. Как в этих кругах оценивают происходящий на территории Украины военный конфликт с Россией?

— Есть болезни у человечества общие, а есть собственные. У Европы – свои собственные болезни, европейцы не так уж вовлечены в наши русско-украинские дела.
Это отсюда, изнутри, одним кажется, что они [на Западе] только спят и видят, как Россию унизить и завоевать, другие наивно полагают, что им [Западу] что‑то здесь надо, и они платят безумные деньги, чтобы иметь Украину в качестве плацдарма. Но дело в том, что это [российско-украинский конфликт] мало кого интересует.
Для мира, американского в частности, сегодня Россия – дальняя, опасная страна. Она далеко и несет в себе опасность для мира своей неконтролируемой агрессией и своими атомными станциями, которые вот-вот, как Чернобыль, начнут взрываться.

— То есть вы считаете, что, несмотря на множество тревожных сигналов, поступающих из России, Европа не чувствует опасности?

— Я думаю, что историческая память у всех одинаково короткая. Наша зависит от того, какую еду нам дают за завтраком. Когда нам радио постоянно в уши вливает какие‑то сведения – мы же не проверяем, правда это или неправда.
В сознании России и, я думаю, восточной части Украины главная война – Вторая мировая.
Когда я попала на север Франции и увидела эти поля кладбищ [где похоронены погибшие в период Первой мировой войны], я поняла ту вещь, которая меня всегда изумляла,– почему Франция сдала Париж [немцам в 1940 году].
Да потому что у них память об ужасной войне, которая унесла жизни такого огромного количества людей, была так свежа, что они предпочли сдаться вместо того, чтобы снова проливать кровь.
А у нас такой памяти нет. Поэтому воюем за Донбасс.
И с той, и с другой стороны идет дикое кровопролитие. А стоит ли владение этим географическим местом таких ужасных жертв? Поймите меня правильно, я не сторонник аннексии Россией Крыма, Донбасса, и вообще война – это, мне кажется, отвратительно. Но есть некоторые вещи, о которых стоит задуматься, они лежат глубже, чем сегодняшние новости.

— Почему, несмотря на широкое распространение интернета и возможность проверить любой факт, основным источником информации о происходящем для россиян остаются телевизионные новости?

— Я не устаю говорить о том, что образованного человека трудней обмануть. Когда человек более образован, он более защищен от того потока, который льется с телевидения.
Понимаете, на протяжении 70 лет [существования СССР] мы точно знали: все, что они [власть] говорят,– вранье. И мне не надо было ничего менять с перестройкой, для меня ничего не повернулось, потому что я ощущала, что это та же самая власть.
Был какой‑то период доверия к власти, но довольно быстро этот период исчерпался. Сейчас мы вернулись к той же ситуации, когда по радио и телевидению – полное вранье.
Это процесс, который, я думаю, может остановиться, когда все эти европейские санкции и нелепости войны, сжирающей безумные деньги, содержание Крыма, который в финансовом отношении – абсолютная черная дыра, приведет к тому, что народ сильно обеднеет и, обеднев, начнет немножко трезветь. Мой прогноз таков.

— Гибель российских солдат и голоса солдатский матерей не ускорят этот процесс прозрения?

— Что касается организации солдатских матерей, то власть воспринимает их как агентов иностранной разведки. Сейчас в Питере закрывают такую организацию. Идет не только война с Украиной, но и война со своим народом.

— Россияне не понимают, что для государства они не более чем мясо?

— Это давняя установка советской власти, она принципиальная. Сталин говорил о винтиках, но это было заложено гораздо раньше. Почему? Это вопрос не ко мне, а к историкам, которые проанализируют все эти утопические схемы. Потому что коммунистическая схема была достаточно привлекательна.
Сегодня она полностью утратила привлекательность, но о человеческом достоинстве все же забыли. А все недостатки этой системы мы в полной мере теперь имеем.
Вот это отношение к человеку как к расходному материалу осталось со времен советской власти. И вообще, довольно свойственно России.
Когда мы говорим о европейских ценностях, это, пожалуй, один и самых важных моментов – отношение к человеческой личности как к безусловной конечной ценности. Вот что такое для меня основа европейских ценностей. Когда человек не стоит ничего – имеем тогда в итоге то, что сейчас в России.

— Если верить социологии, то процент россиян, плохо относящихся к украинцам и воспринимающих их как врагов, выше, чем доля украинцев, которые негативно относятся к россиянам. Почему складывается такая ситуация?

— Это манипуляция сознанием – человек каждый день слышит вранье. И это вранье – с двух сторон [украинской и российской]. Надо сказать, что одни стоят других.
Мои симпатии в конечном счете на стороне Украины, и я бы хотела, чтобы она получила независимость. Но я совершенно не в восторге ни от украинского правительства, ни от военных действий. Там тоже много безобразия и вранья.
Это манипуляция сознанием – человек каждый день слышит вранье
Я не делаю своей задачей ставить черно-белые границы. Однако у меня, всегда слушающей новости, есть ощущение, что очень много мутного, непроверенного, недостоверного.
И эта информационная война – она с двух сторон. И как бы мне ни была противна сегодняшняя работа массмедиа в России, я не думаю, что украинские СМИ сильно отличаются в лучшую сторону.

— Но в наших масс-медиа сохраняется множественность точек зрения.

— Да, наверняка. В отличие от России, Украина сегодня имеет шанс выйти на достойное существование. Оно будет очень бедное, это совершенно ясно, но с уважением к себе, с чувством собственного достоинства и без лжи, которая полностью опутала русский мир.

— Вы пойдете на Марш мира 21 сентября?

— Да. Уже неделю назад я записывала ролик, призывающий людей идти на Марш мира. Это гражданское движение, которое находится у нас в зачаточном состоянии. Быстрых результатов ждать не следует.

— Сколько времени, по вашему мнению, понадобится, чтобы преодолеть вражду между Украиной и Россией?

— Несколько поколений. В ближайшее время на это нельзя рассчитывать.
Оксана Мамченкова