Россия – очень старая страна. Точнее, не Россия, а то, что этим словом часто называют. То, что желает побеждать и выживать, разбухать и гордиться, торжествовать, пребывать в состояниях глубокого удовлетворения и справедливого негодования.
Одна из масок на – лице? – сего «нечто» именовалась глашатаями этого существа «молодостью мира». И есть особая ирония – вот только чья? – что ныне это существо ненавидит молодость. А молодым предписано ненавидеть друг друга – больному паранойей существу кажется, что так стаи лучше управляются. Плохонькие стаи, конечно – зато безопасно, поскольку их не смогут использовать конкуренты.
А враги и конкуренты у нашего существа всегда имеются хотя бы в вероятности, причем завестись они могут прямо внутри священных границ его то ли владений, то ли тела. У него вообще все его имущество и атрибуты священны – так оно любит думать и внушать подданным. Другие же святыни должны в предельном случае быть либо присвоены, либо попраны – впрочем, часто имеет место некий модус вивенди, при котором родственные сущности, даже и не находясь в союзе, поддерживают святыни друг друга. Что-то даже кантовское мелькает тогда в их облике, когда они заявляют, что никакой флаг не должен использоваться в качестве топлива или туалетной бумаги, и ни в чей храм нельзя вторгаться со своей культурной программой. При этом разрушители чужих храмов и осквернители госсимволов продолжают агентами существа почитаться – и когда об этом вспоминаешь, черты Канта смазываются, и во всей своей постылой мощи проявляется сюжет об этическом различии пассивной и активной позиции в драме «Украли корову».
Казалось бы - какое же оно старое? Крокодилы, как я знаю из пластинки «Чебурашка», живут триста лет, шварцевскому дракону было что-то около четырехсот. Как ни считай его возраст – а считать принято по-разному – найдутся в мире долгожители, на порядок превосходящие по этому параметру отечественный экземпляр. Но в мире ума и чувств все процессы идут нагляднее. Это земные тела, случается, каменеют и хранят облик Дориана Грея, когда дух состарился и увял, не успев повзрослеть.
А в мире, в котором обитает описываемое существо, дела обстоят иначе. Впрочем, эти существа могут быть уподоблены людям, постоянно употребляющим мощнейшие аддиктивы-апперы, специфические сорта стимуляторов. То ли эти вещества, то ли сопутствующий образ жизни и мысли этих существ приводит их к старению и упадку. Некоторая умеренность продлевает жизнь, видимо, и им. Но если такой крокодил глотал лошадиные дозы не переставая в течение десятков лет, вырождение его выглядит чудовищным, а попытки молодиться – нелепыми и жалкими, хотя страшными, как может быть страшен буйно и гневно сошедший с ума дряхлый старик.
Конечно, «он и не таких побеждал, как он», как говаривал бургомистр, он же президент вольного города, он же почетный победитель дракона. Наше существо отнюдь не гнушается теми, кто топчет его старые отброшенные маски, и пользуется ими как инструментами – «сам их кроил». И эти прорастания Нечто или агента Смита изнутри того, кто вот еще только что казался человеком, вызывают оторопь. А потому у слуг существа есть надежды на эликсир молодости, а у остальных - опасения. Вдруг фарс сумеет-таки вновь стать трагедией, и состоится повторный вход в одну и ту же реку.
Множество раз уже проводилось сравнение положения дел в постсоветской России и веймарской Германии. И вот после Крыма параллель между Путиным и Гитлером, наконец, стала очевидной. Она напрашивается, она приходит на ум, у нее есть чисто фактические подтверждения. И начинаются разговоры о том, что мир стоит на пороге новой мировой войны - которую, как всегда, вероломно начнет противник. Противники так вообще всегда поступают, уж больно противные. Какая, казалось бы, могла быть вера гитлеровским нацистам - но нет, все равно исхитрились ее поломать.
Но у российского существа буквально расползается туловище. Оно фактически лишено возможности эффективно управлять собой – уровень коррупции таков, что ни одно начинание невозможно провести в жизнь эффективно. Может быть, за исключением организации потемкинской олимпийской деревни – похвастаться перед своими холопами, а главное, перед соседями. Оно так увлеклось погорелым театром, что прямо в ходе представления у него украли уворованную существом еще ранее шапку. Есть, кстати, какой-то символизм в том, что последняя российская марионетка в Украине в начале своей карьеры занималась именно этим шапочным ремеслом – выход Украины из сферы прямого силового российского влияния фактически означает для существа потерю не простой шапки, а короны. Шапки Мономаха. Клобука Навуходоносора.
И оно хватилось «своей прелести». Рев стоит страшенный – но осталось ли у существа что-то, кроме голоса? Пропагандисты бодро водят руками и готовят мозговой салат по всем каналам – а инсургенты на Востоке Украины устами Гиркина-Стрелкова жалуются на почти полное отсутствие притока добровольцев в ополчение.
Есть ощущение, что мы сейчас наблюдаем в России политическое явление, которое мы могли бы назвать квазифашизмом – или симулятивным фашизмом. У силы, поддерживающей российскую империю, уже 25 лет есть одна возможность, которую она постоянно реализует. Это возможность постоянного притворства, мимикрии, симуляции. Симулятор демократии уходит, его сменяет симулятор фашизма. Вроде бы все признаки наличествуют, алхимическая субстанция напоминает ту, прежнюю, коричневую – напоминает и вкусом, и цветом, и запахом. Но вместо НСДАП имеем артель «Реванш», которая вывозит все – сырье, людей, капиталы, рога и копыта. И от реваншизма остается только несколько килограммов несортового рогового материала с надписями «Рога вперед!» и «Встаем с копыт!» Лень, страх, апатия, коррупция, взаимная ложь и недоверие парализуют реваншистскую активность.
Засрать мозг это существо по-прежнему вполне способно – возможно, девяноста процентам населения. Но экстенсивный успех не сопровождается соответствуюшим уровнем интенсивности - процесс неглубокий, мотивирует посредственно, энтузиазма пробуждает мало.
Глядя на теперешнюю ситуацию в России, я вижу один любопытный психологический момент. Поражение идеологическим зомбированием , видимо, вообще редко идет сильно вглубь. Сознание / бессознательное зараженного не охватывается болезнью все целиком – в обычном случае. Речь идет только о некоей патологии одного аспекта, одной области сознания, или об активизации патологической субличности. В обычных, не связанных с темами, активирующими область поражения, ситуациях человек ведет себя нормальным образом, может быть весел, умен, дружелюбен, может проявлять все известные виды добродетелей. Но когда дело касается больного места – человек выключается и включается агент Смит, вредоносная агрессивная программа.
В то же самое время фронтир творческого процесса в российской (русскоязычной) среде пролегает примерно там же, где и у всего остального человечества, а иногда и несколько дальше. И процесс этот самый настоящий, а не поддельный. А потому есть надежда на то, что даже подавляющее большинство, занимаясь симуляцией, не сможет перенаправить равнодействующую в сторону диктата. И на хотя бы на одном из обломков имперского монолита творческая часть носителей русской культуры сможет реализовать по-настоящему прогрессивный и вдохновляющий социальный проект. Вслед за Украиной, которая встала на этот путь – и, очень надеюсь, не свернет на привычные безрадостные колеи.
Дмитрий Ахтырский