В 2006 году в Кремле, приветствуя премьер-министра Израиля Эхуда Ольмерта, президент Путин заявил о «фундаментальных изменениях» в подходе России к «соотечественникам… тем, кто оставил Россию и другие республики Советского Союза и переехал в Израиль. Сегодня мы полагаем, не без оснований, что эти люди являются главным ресурсом для улучшения отношений между двумя странами».

На что Ольмерт не преминул поблагодарить президента Путина за его отношение, и «особую чувствительность к представителям моего народа, живущего в России. Те, кто жил в России и теперь живут в Израиле, знают, что это [т.е. Израиль] их страна, и они вносят огромный вклад в усиление нашей державы».

Обмен этими заявлениями проблематичен, поскольку обе стороны «не без оснований» (цитата из Путина) полагают, что репатрианты в Израиле и евреи в России и СНГ являют собой скрытый ресурс для претворения внешней политики государств, у которых взгляды на внешнюю политику до недавнего времени существенно разнились.

Евреи в качестве внешнеполитического ресурса – это не новость, если учесть, что изменение иммиграционной политики по отношению к советским евреям было использовано для улучшения отношений СССР и США в семидесятых, что в свою очередь позволило обсуждать более важные для обоих государств вопросы об ограничении стратегических вооружений.

Напомню, что ОСВ-1 обговаривался с 1969 года и вступил в силу в 1972 году. До середины 60-х годов ядерное оружие рассматривалось в качестве «оружия применения», и только в конце 60-х и начале 70-х появилась концепция «оружия сдерживания». За первыми ласточками последовал сонм договоров, создавших ту умеренную биполярность, которую мы привыкли считать классической моделью противостояния между Западом и Востоком.

Исход евреев из СССР – далеко не первый случай в истории, когда еврейский вопрос использовался в качестве вспомогательного ресурса внешней политики.

Можно пойти на поводу у героико-мифической версии и представить изменение миграционной политики СССР как влияние американского еврейского лобби. Давайте вспомним, что AIPAC создавался в 1951 году, а его влияние на внешнюю политику стало очевидным с середины 1970-х. Может, совпадение, или денег не хватало, четверть века копили, и только к середине семидесятых наскребли по амбарам, по сусекам, чтоб помочь советским евреям; а договоры о стратегическом вооружении, тут конечно совсем и ни при чем.

Никоим образом не умаляя влияние AIPAC – это объективно самое сильное этническое лобби в Соединенных Штатах (хотя существуют более влиятельные лобби пенсионеров или военных промышленников), стоит ли полагать, что г-н Путин рассматривает возможность возникновения русскоговорящего AIPAC в Израиле, а г-н Нетаниягу лелеет мысль о еврейском лобби в Белокаменной?

Пример событий в Украине показывает, что ни Израиль, ни Россия не имеют реальных возможностей использовать свой внутренний, соответственно, русскоговорящий и еврейский, ресурсы для влияния на внешнюю политику другой страны. Почему? Казалось бы, олигархов-евреев хватает, т.е. финансовая составляющая на месте. Евреев в околополитических российских кругах – в достатке, т.е. прямой доступ «к телу» имеется. В Израиле есть партии «с русским акцентом», а русскоговорящий министр иностранных дел родился в советской Молдавии и не чужд российскому бизнесу.

Что же мешает российским евреям, например, привести президента к мысли, что поставки зенитно-ракетных систем С-300 на Ближний Восток не отвечают интересам поддержания баланса сил в регионе? Или что поддержка ХАМАСа ослабляет ФАТХ и вбивает дополнительный гвоздь в крышку гроба переговорного процесса между Израилем и Палестиной? Ан нет, российские евреи любят Израиль, не слишком отклоняясь от линии партии, т.е. любим-помним, помогаем гуманитарно, но американцы – это все-таки «фи», и европейцы тоже не лучше.

Ситуация в Украине пролила свет на многие вопросы внешней и внутренней политики, и с моей точки зрения, она является социально-политической лабораторией, смысл которой мы осознаем до конца не сегодня и не завтра. Возвращаясь к вопросу о еврейском ресурсе во внешней политике – не секрет, что изначально антисемитизм украинской оппозиции был одним из ключевых слоганов в риторике о необходимости внешнего вмешательства в украинский кризис.

Впоследствии украинские еврейские организации на различных международных форумах доказывали, что тезис о государственном антисемитизме новой власти необоснован. Днепропетровский губернатор Игорь Коломойский, не стесняясь в выражениях, раздавал диагнозы российскому истеблишменту, другие представители еврейских бизнес-кругов Украины были более сдержаны, хотя суть их медийных посылов была схожа – «руки прочь от собороной Украины».

С другой стороны, российские евреи абсолютно не восприняли желание своих украинских соплеменников поддержать Майдан. Количество российских евреев подписавших открытое письмо президенту в поддержку действий РФ в Крыму впечатляло, равно как обращение российских евреев деятелей культуры (Элины Быстрицкой, Иосифа Кобзона) к Януковичу с просьбой о наведении порядка в стране. Интересно, что наиболее политически активные украинские евреи обвиняли своих российских соплеменников в литье воды на «империалистическую» мельницу Путина.

Например, поэт и активист Моисей Фишбейн наравне с председателем украинского Ваада Иосифом Зисселсом публично критиковали роль российских евреев-политиков в линии, проводимой Россией по отношению к Украине.

А что в Израиле? Русскоязычное сообщество расколото надвое – политические противоречия разъедают дружеские связи, выкованные в невзгодах абсорбции. Однако никто из сторонников Украины в Израиле не лоббирует израильский русскоговорящий истеблишмент в вопросе нейтралитета, выбранного правительством для реакции на события в Украине.

Казалось бы, единственный приличный демократический режим в регионе, и тот не поддерживает своего «природного», в вольном переводе с иврита, партнера в Вашингтоне, а выбирает стратегический нейтралитет. Вспомним, что на горизонте маячат: С-300, ХАМАС, сирийская гражданская война и иранская ядерная программа.

Имея такие активы, можно объяснить израильскую позицию. Но как объяснить позицию русскоговорящих евреев, поддерживающих Украину? Они абсолютно не пытаются влиять на позицию Израиля, которая кстати, прекрасно воспринимается в Москве – чего стоит инициатива о проведении прямой линии (красного телефона) между Путиным и Нетаниягу.

Что же следует из салата межплеменных войн, взаимных обвинений и полного игнорирования «слона» внешней политики, которого в Израиле сторонники Украины почему-то не замечают?

Все кажущиеся противоречия в поведении еврейских русскоговорящих групп в трех странах объясняются лояльностью к национальному государству – России, Украине, Израилю. Она, лояльность, блокирует точку зрения, которая может быть истолкована как недостаток поддержки страны проживания.

Данная «блокировка» имеет психологическую и рациональную составляющие - мало кому захочется становиться «пятой колонной», да и жизнь у этой самой «колонны» не из лёгких. Реакция в России на отдельных «национал-предателей» только подтверждает это наблюдение.

Итак, диаспоры могут быть инструментом в стране проживания, если они вписываются (как «Айпек» в семидесятых) в общие внешнеполитические интересы государства. Но ни Россия ни Израиль не должны питать иллюзий по поводу влияния «соотечественников» и «соплеменников» на внешнюю политику.

Интересы могут совпасть в какой-то момент, и тогда создаются мифы о могуществе «Айпека» или «мирового еврейства», но в реальной геополитике они не могут быть вызваны еврейским лоббированием. Ситуация с Украиной – последний из череды исторических примеров подтверждающих данную максиму.

Из всего вышесказанного напрашивается еще одна аналогия. Израиль, в силу внутренних демографических и политических процессов, идеологически «правеет», в то время как Соединенные Штаты, в силу тех же процессов, сдвигаются в сторону демократической партии. Эта динамика может со временем развести Израиль и Америку, и как следствие, но не как причина, ослабить влияние AIPAC на внешнюю политику Вашингтона.