Что вам сказать? 15 минут пешком – а геволт на весь мир! Брайтон-Бич авеню – центр русской Америки.
«Нет, как вам это нравится?! – восклицает одна мадам, обращаясь ко всем проходящим мимо. – Я только что заметила вот это! (показывает на растяжку на столбе с надписью « Welcome to Brighton Beach Little Russia by the Seа») При чем тут Россия?! Одесса – это вам не Россия! Пишут тут ерунду, никого не спрашивают!»
Тут все убеждены, что если бы их спросили, все было бы иначе и намного лучше. Тут все знают обо всем и немножко больше. Тут нет никаких тайн, кроме одной.
Существует легенда: Одесситы, приехавшие в Америку благодаря принятой поправке Джексона-Вэника, селились сначала в верхнем Манхеттене, недалеко от Fort Tryon Park. Но… Можно ли представить себе одессита, который не хотел бы жить через дорогу от пляжа? И они потихоньку стали перебираться в Бруклин на Брайтон-Бич. А там жили, как мне недавно политкорректно сказали, афроамериканцы. А белым американцам было давно известно, что если в районе поселяются афро-американцы – белые из этого района съезжают. Да-а? Ну так вот – в этот раз получилось все наоборот. Белые одесситы, которые хорошо учились в школе и знали постулат: «доброе слово и пистолет – убедительнее одного доброго слова», придали такое ускорение африканским братьям, что те остановились только в районе Проспект парка. Так с 1974 года и начала строиться Маленькая Одесса на берегу моря.
Легенда красивая. Теперь немного истории. Википедия пишет: «Первоначально Брайтон-Бич был спроектирован в 1868 году как курорт архитектором Вильямом Энгеманом. В 1878 году Генри Мёрфи вместе с группой бизнесменов устроили конкурс на название этого места, и победили, предложившие название Брайтон-Бич».
Был ли Энгеман, или Энджеман, архитектором – абсолютно не доказано. А вот точно известно, что он был авантюристом высокой пробы. В молодости он работал в портах Бруклина до начала Гражданской войны, на которую он пошел добровольцем и быстро стал лейтенантом. Говорят, что он поставлял в армию лошадей, оружие и продукты. Больше верится в другую версию – продажу солдатам алкоголя, табака и наркотиков. Не гнушался и продажей пленных конфедератов. Короче, дело темное, но вернулся наш герой с войны с большой суммой наличности и неплохими связями в высших кругах Нью-Йорка.
В 1868 году он приобретает 20 акров прибрежной земли за 20 тысяч долларов и называет ее Брайтон-Бич. Хотя, по другой версии, немного раньше состоялся конкурс названия для нового района у моря и «Брайтон Бич» оказался победителем.
На этой территории, в то время, проживали вместе с европейцами и азиаты, и афроамериканцы. Большой любви между ними не было. Белое население вежливо пообещало вздернуть нового хозяина на столбе, если он не очистит район от «второстепенных элементов». На что Вильям пообещал бросить за решетку любого, кто продемонстрирует национальною и расовую нетерпимость.
Через 22 года местная газета назвала Брайтон-Бич «идеальным местом для представителей среднего класса. Чистые улицы, добрые лица, десятки смеющихся детей, красиво оформленные здания и бизнесы – это сегодняшний Брайтон-Бич», – писала газета Brooklyn Times.
За это время появился бордвок, двухэтажные домики и, самое главное, – железная дорога, которая со временем соединилась с Нью-Йоркским метро. И как жирная точка – большая гостиница в районе нынешней улицы Coney Island ave и Boardwalk.
Двадцатый век для Брайтон-Бич начался с открытия Брайтоновских купален. Это на их месте сейчас стоят многоэтажки Oceana. А в то время народ потянулся лечиться. Это стало модно и престижно. Три тысячи человек в день купались в открытом бассейне. В здоровом теле – здоровый дух, и дух этот в 30-е годы определил – Брайтоновскому театру быть! Сказать, что он был знаменитым – ничего не сказать. В первые годы своей работы он не закрывался по 20 часов в сутки и начинал представления в 6 часов утра!
Большой популярностью пользовались все 18 парикмахерских Брайтон-Бич. И так было вплоть до Великой Депрессии и Второй мировой войны. Стало не до курорта и отдыха. Именно в это время в районе стали селиться бедняки, и наступила эпоха упадка Брайтон-Бич.
После войны, в конце 50-х годов появляются первые иммигранты из Одессы. И они, естественно, селятся на Брайтон-Бич – тут дешево и тут море. Местным они как-то сразу не понравились. Одесситы жили замкнутым сообществом и игнорировали американские товары и услуги.
Владелец брайтоновских купален в 1973 году жаловался:»Тридцать лет назад мы за день зарабатывали больше, чем сегодня за неделю. Я считаю, что одна из причин краха нашего бизнеса – советские иммигранты. Их становится слишком много. Своим количеством они вытесняют наших постоянных клиентов – ирландцев, голландцев, испанцев и итальянцев». В середине 70-х закрылись парикмахерские, многие американские рестораны, театр. А к началу 90-х выходцев из западной Европы на Брайтон Бич практически не осталось. Зато к этому времени здесь спокойно продавали наркотики, постреливали и грабили. К 80-м годам приезжих из Советского Союза становится все больше и больше… И, естественно, они почувствовали свою силу!
Существует легенда, что в то время КГБ особо радостно выпускало не евреев, а разных бандитов и уголовников, которые, приехав на Брайтон-Бич, очень удивлялись тому, что какие-то черные ребята тут правят бал. Поудивлялись и решили навести тут свой порядок. С тех пор афроамериканцев на Брайтон-Бич не стало. Зато именно тут можно было и сделать себе любые документы, и купить морфий, и сбыть краденое, и погудеть в ресторане с русской едой и привычной музыкой.
Еда и музыка – это не ностальгия. Кто так считает – тот не понял Брайтона. Те, кто убегал от «брежневского рая», ни о чем не ностальгируют. Они приехал не в Америку – они убежали из СССР. И, как в свое время первые переселенцы, стали строить свой мир. Со своим языком, со своими обычаями и привычками, но без ЦК КПСС. И они его, этот мир, построили. Хороший он или плохой, но они его построили и в нем живут. Не учат язык. Говорят на своем – брайтоновском диалекте одесского наречия русского языка. Зимой ходят в шубах и бриллиантах за овощами. Тут нет общепринятой реальности – тут создается своя фантасмагорическая реальность новой жизни. Если тут едят, то еда в ресторанах – в три яруса. Американцы падают в обморок, а у брайтоновцев это обычный стиль жизни. Потому что так нужно. Потому что – «лопни, но держи фасон!». Брайтон – это то, о чем в свое время писал Бабель, но только сейчас. И хамство тут не от злости, и цинизм тут от жизненного опыта, и жестокость – потому, что битые.
Но все тише становится на Брайтоне. Стареет. И уже эмиграция из Брайтона больше, чем на Брайтон. Молодежь уезжает. А постаревший Брайтон-Бич старается сохранить и законсервировать дух первых переселенцев, оставить все, как было 50 лет назад. И это дает ему шанс выжить в виде заповедника аутентичной пыли на окнах, клеенках на столах и котлет по-киевски.
Парадокс Брайтона в том, что в нем удачно скрестилось и непонятно каким образом существует одномоментно и ярко выраженный «совок» с менталитетом «мне все должны» , и жесткий капитализм с «ни на кого надеяться нельзя – все сделаю сам». Как это уживается в этом месте – понять мозгами невозможно. Можно только принять и удивляться.
Сергей Ковалинский