Читальный зал

Погоня за Эйхманом: как был найден и казнен «архитектор Холокоста» Адольф Эйхман

В ночь с 31 мая на 1 июня 1962 года, в 23:58 в израильской тюрьме Рамле по приговору суда был казнен нацистский военный преступник Адольф Эйхман, который отвечал в гитлеровской империи за «окончательное решение еврейского вопроса». Офицер СС Адольф Эйхман возглавлял отдел IV D4 Главного управления имперской безопасности, созданный специально для исполнения «окончательного решения», и был непосредственным организатором геноцида евреев в Европе, в результате которого немцы и их союзники уничтожили свыше 6 млн. евреев.
В 1949 году, вскоре после создания Израиля, разведка еврейского государства приступила к поиску и ликвидации нацистских военных преступников, пытавшихся скрыться от справедливого возмездия. Официальных данных о ликвидациях, осуществленных израильскими спецслужбами, нет и вряд ли они когда-нибудь появятся – уж больно дела эти щепетильные и весьма болезненные для суверенитета тех стран, на территории которых проводились тайные операции.
Только охота на Эйхмана получила всемирную огласку и тому были серьезные причины. Руководитель израильской внешней разведки Мосад Исер Харэль в своей книге «Похищение палача» объясняет, почему Израиль пошел на огласку своей карательной акции:
«В конце 50-х годов мировая общественность уже с меньшей готовностью изобличала и предавала в руки правосудия военных преступников, нежели сразу после завершения Второй мировой. Израиль был единственным государством в мире, которое непременно провело бы суд и воздало Эйхману по заслугам. Израилю принадлежало право судить человека, который отвечал в гитлеровской империи за «окончательное решение еврейского вопроса». В этом заключалась высшая историческая справедливость».

Погоня

Разгром нацистской Германии ознаменовал начало массовых репрессий против нацистских военных преступников. По всей Европе шли судебные процессы над нацистами, не оставлявшие им шансов на спасение. Эйхман, скрываясь от возмездия, всячески заметал следы. Однако уже в конце 1945 года он был арестован американской военной разведкой и помещен в лагерь для пленных нацистов в Баварии.
Скрыть свою принадлежность к СС Эйхман не мог – у всех без исключения военнослужащих СС под левой подмышкой была татуировка, обозначающая одной буквой группу крови. Потому, чтобы обмануть следователей, он назвал себя вымышленным именем Отто Экман – лейтенант 22-й бронекавалерийской дивизии СС, воевавший на Восточном фронте.
На Нюрнбергском процессе главных немецких военных преступников 1946 года дал показания подчиненный Эйхмана – офицер СС Дитер Вислицени (повешен в 1948 году). Узнав содержание этих показаний, Эйхман решил немедленно бежать. Под чужим именем он затаился под Бременом, где работал батраком на ферме.
В 1948 году при помощи тайной организации беглых эсэсовцев ODESSA («братство бывших членов СС»), он подал прошение об эмиграции в аргентинское консульство в Генуе. Прошение было удовлетворено и Эйхман получил право въезда в Аргентину.
В начале 1950 года Эйхман в группе из четырех человек тайно перешел австрийскую границу. При переходе австрийско-итальянской границы в Альпах двое путников из четырех были задержаны. Эйхман с уцелевшим товарищем продолжил путь и добрался до Генуи. Там в представительстве Международного комитета Красного Креста его встретил монах-францисканец Эдуардо Дёмотер, выдавший ему фальшивый нансеновский паспорт беженца на имя Риккардо Клемента.
Монах Эдуардо Дёмотер, выходец из Венгрии, настоятель генуэзского храма Святого Антония, известен как ближайший сотрудник католического епископа Алоиза (Луиджи) Худаля. Тот был главным организатором «крысиной тропы» для бегства нацистов из Европы.
В то время Международный Красный Крест зачастую содействовал беглым нацистам, разыскиваемым службами госбезопасности многих стран, в нелегальной переправке в Южную Америку и в арабские страны – Сирию и Египет.
В июле 1950 года Эйхман сошел с борта парохода Giovanna C в Буэнос-Айресе, где поступил конторщиком на завод Mercedes-Benz в пригороде Буэнос-Айреса. Вскоре к нему перебралась семья. На этой службе Эйхман встретил 1958 год.
Причины, почему беглые нацисты так легко получали убежище в Аргентине,открылись недавно. Авторы книги «Неполиткорректный путеводитель по Латинской Америке» Леандро Нарлох и Дуда Тейкстейра утверждают, что Эва Перон, первая леди Аргентины с 1946-го по 1952 год, предоставила убежище ряду нацистских преступников в обмен на ценности, ранее принадлежавшие убитым в Холокосте еврейским семьям. По данным авторов книги, она открыла счет в одном из банков Женевы, чтобы перевести на него крупные суммы, полученные ею от нацистов в обмен на аргентинские паспорта.

Взять живым

Первая информация о беглом нацисте была получена от жившего в Буэнос-Айресе немецкого еврея Лотара Германна, бежавшего в Аргентину в 1938 году, после погромов Хрустальной ночи. Дочь Германна, Сильвия, познакомилась с молодым немцем по имени Клаус.
В 1957 году во Франкфурте начался судебный процесс над бывшими нацистами, за которым Лотар Германн следил по газетам. Главным обвинителем на процессе был Фридрих Бауэр, генеральный прокурор земли Гессен. В судебном заседании прозвучало имя Адольфа Эйхмана. По некоторым деталям Лотар Германн стал догадываться, что отец бойфренда ее дочери – Адольф Эйхман. Германн написал прокурору Бауэру, получил от него описание внешности Эйхмана и с помощью дочери убедился в том, что его догадка верна.
19 сентября 1957 года во Франкфурте-на-Майне раввин Лихтигфельд сообщил израильскому дипломату Шпееру, что у него есть важное сообщение. Рабби Лихтигфельд устроил Шпееру приватную встречу с прокурором Фридрихом Бауэром. На встрече с израильтянином прокурор Бауэр сообщил сведения, полученные от своего информатора Лотара Германна, назвавшего адрес Эйхмана: Буэнос-Айрес, квартал Оливос, улица Чакобуко, 4261.
Информация о местонахождении Эймана была доложена Исеру Харэлю, главе Мосад (внешней разведки Израиля). Харэль немедленно встретился с главой правительства Израиля Давидом Бен-Гурионом и получил санкцию на захват нацистского преступника в Аргентине. Эйхмана предполагалось взять живым и доставить на суд в Израиль.
Первоначально в Аргентину было направлено два агента Мосада, установивших круглосуточное наблюдение за домом на улице Чакобуко, 4261. Однако Эйхман, почуяв неладное, ушел от наблюдения, срочно поменяв место жительства. Но уйти от преследователей ему не удалось. 21 марта 1960 года было получено последнее доказательство. В этот день Рикардо Климент явился в свой дом с букетом цветов. На пороге его встретили празднично одетые жена и дети, чувствовалось праздничное настроение – 21 марта был днем серебряной свадьбы Адольфа Эйхмана.
В этот день агентура сообщила в Центр, что проживающий на улице Гарибальди служащий представительства «Mercedes-Benz», выдающий себя за гражданина Аргентины Рикардо Клемента, на самом деле Адольф Эйхман.
Шеф Мосад Исер Харэль отдал приказ о захвате нацистского преступника. Была сформирована группа захвата в составе 30 оперативников, каждый из которых был профессионалом в тайных операциях по всему миру. Среди них были мужчины и женщины, всех их объединяла вера в справедливость предстоящей акции возмездия.
Подготовка к похищению Эйхмана заняла два месяца. Для проведения подготовительных мероприятий Мосад создал в одном из городов в Европе фиктивную туристическую фирму, оформлявшую документы для оперативников. Участники захвата прибывали в Аргентину по одиночке из разных стран. В самой Аргентине были арендованы конспиративные квартиры и автомобили, за домом на улице Гарибальди велось круглосуточное наблюдение. Исер Харэль 30 апреля 1960 года прибыл в Аргентину для руководства предстоящей операцией.
19 мая в Буэнос-Айрес специальным рейсом должен был прибыть самолет израильской авиакомпании EL AL с правительственной делегацией для участия в торжествах по случаю 150-летия независимости Аргентины. Именно этот самолет и предполагалось использовать для вывоза Эйхмана в Израиль.
7 мая Исер Харэль отдал своей группе приказ о полной готовности. 11 мая оперативники заняли места по боевому расписанию в ожидании приезда Эйхмана с работы. Два автомобиля с оперативниками встали в 30 метрах один от другого. Около 8 часов вечера Эйхман вышел из автобуса, и когда он подошел к одному из автомобилей, его окликнули: «Un momentito, senor!».
В считанные секунды оперативники скрутили Эйхмана. Его погрузили в машину, воткнули в рот кляп, связали руки и ноги и предупредили, что при попытке сопротивления его пристрелят. Эйхмана доставили на одну из конспиративных квартир, где приковали к кровати. Когда с его головы сняли мешок, Эйхман сказал: «Я сразу понял, что вы израильтяне...»
На первом допросе было проверено наличие на теле Эйхмана эсэсовской татуировки и Эйхман назвал свой номер в СС – 45326, а также номер партийного билета НСДАП – 889895. В ожидании прилета самолета в течение 9 дней Эйхмана держали на конспиративной квартире, где его непрерывно допрашивали.
Врач-анестезиолог Иона Элиан был в составе группы захвата. Он сидел в автомобиле вместе с двумя агентами, которые опознали Адольфа Эйхмана, схватили, связали и доставили на тайную квартиру. На доктора Элиана возлагалась обязанность убедиться в том, что преступник не прячет между зубами ампулу с цианидом и что нацист достаточно здоров, чтобы предстать перед судом. Впрочем, главная задача врача состояла в том, чтобы быстро сделать сложную анестезию: только так Эйхман мог оставаться в полном сознании и ходить, но не мог ни сбежать, ни позвать на помощь.
Эйхман демонстрировал полную готовность к сотрудничеству. Он написал заявление, которое, как он полагал, должно смягчить будущий состав суда:
«Я, Адольф Эйхман, заявляю: сейчас, когда стало известно, кто я на самом деле, нет смысла пытаться уйти от суда. Я заявляю о моем согласии поехать в Израиль и предстать там перед компетентным судом. Я изложу факты, связанные с последними годами моей службы в Германии, не скрывая ничего, дабы грядущим поколениям была известна истинная картина тех событий. Настоящее заявление подписываю добровольно. Мне ничего не обещали и ничем не угрожали. Я хочу обрести душевный покой. Поскольку я уже не могу восстановить в памяти прошлое во всех подробностях и подчас путаю события, то прошу предоставить мне документы и свидетелей, которые помогли бы восстановить картину происшедшего. Адольф Эйхман. Буэнос-Айрес, май 1960».
Известие о похищение Эйхмана прозвучало как гром среди ясного неба для тысяч беглых нацистов, скрывавшихся в Южной Америке. То, что это совершили израильтяне, по словам сына Эйхмана – Клауса, сомнений не было.
Организация эсэсовцев ODESSA предпринимала отчаянные усилия для поиска и спасения пропавшего Эйхмана. Нацисты прочесывали Буэнос-Айрес, блокировали порты, вокзалы и аэропорты. У нацистов были планы похитить израильского посла и взорвать израильское посольство в Аргентине. Однако ни один из планов нацистов по спасению Эйхмана так и не был реализован.
20 мая Эйхмана, накачанного наркотиками и переодетого в форму израильского летчика, доставили в аэропорт, предъявив аргентинским пограничникам паспорт на имя Рафаэля Арнона и медицинское заключение: «17 мая 1960 года названный пациент пострадал во время езды в автомашине. Выписан из больницы 20 мая. Пациент может перенести полет под наблюдением врача».
Все оперативники и Эйхман были одеты в форму сотрудников авиакомпании «Эль-Аль». Их легенда состояла в том, что их товарищ якобы чувствует себя плохо и нуждается в сопровождении. Пленник не оказывал сопротивления. Эйхман нужен был только живым. Убить его за границей без суда и следствия было бы слишком просто. Требовалось показать всему миру, что Эйхмана судят за совершенные им преступления.
Состав «анестезии для Эйхмана» до сих пор хранится в секрете. Известно лишь, что внутривенная инъекция Эйхману делалась большой иглой, причем несколько раз на протяжении перелета, и главной проблемой было не допустить передозировки. В противном случае Адольф Эйхман мог впасть в кому, что сделало бы суд над ним невозможным. Эйхман был «усыплен» и одновременно оставался в «сознании».

Следствие

22 мая 1960 года самолет приземлился в Израиле. Исер Харэль поспешил в канцелярию премьер-министра с сообщением: «Я привез Адольфа Эйхмана».
Глава Мосада Исер Харэль постоянно поддерживал контакты с главным прокурором немецкой земли Гессен Фридрихом Бауэром, через которого была ранее получена информация о местонахождении Эйхмана. Люди Бауэра прибыли из Германии в Израиль и приняли участие в опознании палача.
23 мая 1960 года премьер-министр Израиля Бен-Гурион с трибуны Кнессета заявил, что в результате операции израильских спецслужб схвачен нацистский военный преступник Адольф Эйхман, он находится в Израиле и вскоре предстанет перед судом за убийство шести миллионов евреев Европы. Этот суд, по словам Бен-Гуриона, будет осуществляться в рамках закона 1950 года, принятого Государством Израиль о наказании нацистских военных преступников и их пособников.
В Израиле Эйхман был сразу арестован по постановлению суда и передан в распоряжение начальника полиции Израиля генерала Иосефа Нахмиаса. Первоначально Эйхман был заключен в тюрьму Джильма, что находится возле Хайфы, а затем переведен в тюрьму Рамле. В тюрьме Рамле для содержания Эйхмана был выделен целый этаж. Туда никто не входил, за исключением тех, кто охранял преступника. В камере Эйхмана были койка, стол и стул. Почти все время на Эйхмана были одеты ножные кандалы.
Тюремной охране было предписано не допустить самоубийства Эйхмана, а также самосуда над ним со стороны узников концлагерей и родственников многочисленных жертв Холокоста – полицейские и тюремные инстанции были буквально завалены письмами-советами, как казнить Эйхмана. Потому командование управления тюрем весьма тщательно подошло к отбору надзирателей, которым предстояло охранять нациста.
На специальное собеседование были вызваны надзиратели из тюрем Рамлы, Тель-Авива и «Маасиягу». Каждого спросили, согласен ли он войти в особую команду, задача которой состоит в охране «преступника номер один». Те, кто подходил, подписались под словами: «Готов выполнить задание» или «Я принимаю эту должность с большим желанием».
Были отобраны 25 охранников, среди которых и Шалом Нагар, которому вскоре предстояло поставить последнюю точку в биографии Эйхмана. Нагар, уроженец Йемена, перед тем, как прийти в охрану тюрем в 1959 году, служил парашютистом и подрывником в израильских погранвойсках.
С Эйхмана не спускали глаз круглосуточно, в его камере постоянно находился надзиратель. В смежной комнате, за решеткой, располагался другой, который наблюдал за тем, что происходит в самой камере Эйхмана, а в более отдаленной, третьей, сидел дежурный офицер. Остальные охранники находились снаружи.
Перед тем как попасть на обеденный стол к осужденному, все блюда дегустировались с тем, чтобы в пищу не попали наркотики или яд.
За все время пребывания Эйхмана в тюрьме Рамле был отмечен только один эксцесс. Однажды надзиратель Блюменфельд, дежуривший в камере Эйхмана, неожиданно закатал рукав рубашки и, показав вытатуированный на руке номер узника концлагеря, сказал по-немецки: «Ты видишь, что делает время?.. Когда-то я был у тебя, теперь ты у меня. Земля круглая, и смеется тот, кто смеется последним…». Эйхман в ужасе закричал, на его крик немедленно прибежала охрана. После этого случая командование распорядилось, чтобы охранники, прошедшие немецкие концлагеря, были лишь во внешней охране, но не в камере Эйхмана.
Расследованием преступлений Эйхмана было поручено начальнику следственного управления полиции генералу Маттитьягу Села. С этой целью был создан специальный 106-ой отдел полиции. Непосредственно допросы Эйхмана вел капитан полиции Авнер Лесс, который допрашивал Эйхмана в общей сложности в течение 275 часов.
Следствие по уголовному делу № 40/61 (делу Эйхмана) продолжалось почти 11 месяцев. После окончания следствия юридический советник правительства Гидеон Хаузнер подписал обвинительное заключение, состоявшее из 15 пунктов.
Эйхман обвинялся в преступлениях против еврейского народа, преступлениях против человечества, принадлежности к преступным организациям (СС и СД, гестапо). Преступления против еврейского народа включали в себя все виды преследований, в том числе арест миллионов евреев, концентрация их в определенных местах, отправка в лагеря смерти, убийства и конфискация собственности. Обвинительное заключение базировалось на Законе от 1950 года о наказании нацистских преступников и их поcобников.

Суд

11 апреля 1961 года в Иерусалимском окружном суде начался процесс Эйхмана. Председателем суда был член Верховного суда Моше Ландау, судьями – Беньямин Халеви и Ицхак Равэ. Обвинение поддерживала группа прокуроров во главе с Гидеоном Хаузнером. Защиту возглавлял немецкий адвокат доктор Р. Серватиус, в прошлом защищавший ряд обвиняемых во время международных процессов нацистских преступников в Нюрнберге и других странах. На суде присутствовали многочисленные представители международных средств массовой информации.
Судебный процесс сопровождался беспрецедентными мерами безопасности. Существовала реальная угроза того, что подсудимого убьют, поэтому в здание иерусалимского окружного суда его перевозили на бронетранспортере, публику и журналистов тщательно обыскивали, а сам обвиняемый Эйхман во время судебных заседаний постоянно находился внутри специально изготовленного блока из пуленепробиваемого стекла.
Со стороны обвинения на процессе выступили более 100 свидетелей и было предоставлено 1600 документов, большинство из которых были подписаны Эйхманом. Показания и документы, представленные обвинением, полностью доказывали все виды преследований: введение антиеврейских законодательств, разжигание ненависти к еврейскому меньшинству, разграбление еврейской собственности, заключение евреев в гетто и концлагеря, депортации еврейского населения Европы в лагеря смерти. В ходе судебных слушаний была вскрыта роль Эйхмана – главы отдела IV B4 гестапо – на всех стадиях процесса «окончательного решения». Он осуществлял руководство и контроль над отправкой всех эшелонов с евреями в лагеря смерти.
Всего состоялось 120 заседаний суда.
15 декабря 1961 года, на 121-м заседании, председатель суда Моше Ландау огласил приговор:
«Суд приговаривает Адольфа Эйхмана к смертной казни за преступления против человечества».
Адвокат Эйхмана подал апелляцию в Верховный суд, который 29 мая 1962 года отклонил ее и подтвердил приговор первой инстанции.
Но Эйхман на этом не остановился. Он немедленно подал прошение о помиловании израильскому президенту Ицхаку Бен-Цви. В прошении, в частности, говорилось:
«Мне омерзительны деяния, совершенные против еврейского народа. Это величайшее преступление и то, что виновных следует осудить, считаю справедливым. Однако необходимо различать руководителей, отдававших приказы, и рядовых исполнителей, таких как я. Я не был ни руководителем, отдававшим приказы, ни ответственным за их исполнение, и потому прошу господина президента помиловать меня, отменив смертный приговор».
Президент Израиля также отклонил прошение Эйхмана о помиловании.

Казнь

Перед казнью Эйхмана правительство Израиля обсудило все детали предстоящей экзекуции, а также решило вопрос, как поступить с телом казненного.
Министр юстиции Дов Йосеф предложил поступить так же, как поступили с телами казненных по приговору Нюрнбергского процесса, то есть кремировать, а пепел развеять.
В апреле 1962 года к специалисту по строительству печей, работавшему в Петах-Тикве, Пинхасу Закликовскому, потерявшему в Холокосте мать и четверых братьев, прошедшему нацистские концлагеря, обратились с просьбой – изготовить печь, выдерживающую температуру 1800 градусов по Цельсию. Ему сказали, что речь идет о сожжении тела Эйхмана после свершения казни, на что уже получено разрешение суда. Закликовский подготовил чертеж печи со специальным дымоходом. За 10 дней печь была построена.
Казнь была назначена на ночь с 31 мая на 1 июня 1962 года.
Израильская газета от 1 июня 1962 года с новостью о повешении Адольфа Эйхмана. Фото: AP
Поначалу Эйхмана хотели одеть в робу красного цвета, как приговоренного к смерти, но потом вспомнили, что так британцы перед казнью одевали бойцов еврейского подполья, приговоренных к смерти в период британского правления, и решили оставить его в обычной одежде. В ней он и был казнен.
Было также решено, что казнят Эйхмана именно в Рамле. Дело в том, что британцы казнили бойцов еврейского подполья в двух тюрьмах – в Акко и на Русском подворье в Иерусалиме. Казнить же нацистского преступника там, где взошли на эшафот борцы за независимость Израиля, сочли просто безнравственным.
Во второй половине дня 31 мая в тюрьму Рамле на полицейском грузовике без номерных знаков была доставлена разобранная на части печь весом полторы тонны.
Все окрестности вокруг тюрьмы в Рамле были надежно перекрыты подразделениями полевой жандармерии МАГАВ.
Ближе к полуночи 31 мая конвой ввел Эйхмана в помещение, где должна была состояться казнь.

Процедура казни должна была завершиться спустя минуту после полуночи, но Эйхман был повешен раньше на три минуты, в 23.58. За полчаса до этого его посетил католический священник, канадец Уильям Гель-Видьо. Затем Эйхману накинули петлю на шею и поставили на крышку, прикрывавшую люк. По команде сержант Шалом Нагар потянул за ручку, створки люка открылись, и Эйхман упал вниз.
После казни сержант Нагар и трое надзирателей отнесли носилки с телом к печи. «Печь была уже горячей, – вспоминает Нагар. – Она была построена так, чтобы, когда мы столкнули носилки с колес на уровне печи, тело Эйхмана соскользнуло внутрь...».
Через два часа после кремации печь была очищена от пепла, который засыпали в маленькую коробку и отвезли на полицейской машине в порт Яффо. Там коробку доставили на борт судна береговой охраны. В 4 часа 35 минут 1 июня 1962 года начальник тюрьмы Арье Нир, находившийся на борту, развеял прах Эйхмана за пределами прибрежных вод Израиля в присутствии священника и офицеров полиции Михаэля Гольдмана и Давида Франко...

rusplt.ru