Вечером 25 марта возобновились переговоры, цель которых – положить конец забастовке израильских дипломатов, которая впервые в истории привела к закрытию министерства иностранных дел и представительств еврейского государства за границей. Этому предшествовало выступление министра иностранных дел Авигдора Либермана, который подверг резкой критике действия своих подчиненных.
Заместитель генерального директора МИДа Анна Азари убеждена, что без вмешательства министра преодолеть конфликт не удастся. Дипломат, которая в прошлом возглавляла посольства в Киеве и Москве, а сейчас руководит департаментом, отвечающим за постсоветское пространство и Балканы, уверена, что забастовка имеет принципиальное значение для будущего израильской дипломатии.

Министр иностранных дел Авигдор Либерман подверг резкой критике бастующих дипломатов. По его убеждению, забастовка нелегитимна и наносит ущерб интересам израильтян и государства Израиль. При этом он признал, что зарплата начинающих работников МИДа низка. Как вы можете прокомментировать это заявление?

Не хотелось бы комментировать слова министра. Я понимаю, почему он стоит на этих позициях. Ему не очень приятно, что ведомство, которым он руководит, не работает. Я знаю, почему эту забастовку поддерживаю я. Главная причина – именно та, которую он упоминает. Если условия труда останутся такими, какие они есть, мы останемся только с генералами – без офицеров и солдат.
У нас огромный конкурс, мы отбираем каждого сотрудника, вкладываем значительные средства в подготовку дипломатов. Но после первой зарубежной поездки из министерства уходит до 30% сотрудников. Заполнить ставки среднего звена становится огромной проблемой. Дошло до того, что на должность политического советника в Вашингтоне был всего один кандидат. Конечно, это был очень хороший кандидат, но сам факт показывает, что система не работает.

Из-за чего бастуете лично вы?

Я более 30 лет работаю в МИДе, отношусь к верхушке этого ведомства и, хотя люди моего ранга в любом другом министерстве получают значительно больше меня, бастую не из-за моей зарплаты. Не забывайте, что семье дипломатов предстоит жить на одну пенсию, поскольку супруг или супруга не могут заниматься карьерой и теряют пенсионную поддержку.
Так что я бастую из солидарности с МИДом, из-за того, что меня волнует будущее моей профессии. Я убеждена, что Израиль не может жить без сильного и профессионального МИДа, это часть нашей национальной безопасности. А процесс, при котором мы теряем среднее звено дипломатов, убивает профессиональный МИД.
Набрать людей, которые будут ездить по миру и делать глупости – очень легко. Построить профессиональную дипломатическую службу – очень сложно. Каждый человек, который прошел наш курс подготовки, начал работать, а потом ушел – непосредственная потеря для национальной безопасности. А такие работники очень высоко ценятся в частном секторе.

Какие сценарии выхода из ситуации вы видите?

Несмотря на все, что сказал наш министр, необходимо искать политическое решение. Потребуется и его помощь...

Учитывая то, что он сказал, вы можете на нее рассчитывать?

Думаю, что можем. Ситуация волнует и его. Он должен вмешаться как можно быстрее. Никто из нас не хочет бастовать долго, несмотря на приятную весеннюю погоду.

Как вы будете восстанавливать доверительные отношения с политическим руководством?

Мы будем нормально работать вместе. Несмотря на то, что министр сердится, но, когда мы вернемся к работе, все будет в порядке.

Какие варианты решения проблемы вы считаете приемлемыми?

Речь идет не о рассмотрении вариантов, а о том, чтобы с нами начали серьезные переговоры. Насколько я знаю, это не происходит, и в этом нам нужна помощь. Мы не настолько наивны, что рассчитывать на получение всего, что просим. Но нужно начать говорить. Была попытка посредничества бывшего главы суда по трудовым конфликтам Стива Адлера, однако, насколько я понимаю, предложение, переданное ему минфином, было хуже, чем то, что министерство финансов сделало до начала посредничества. Нас обвиняют в том, что мы сорвали переговоры, но мы увидели, что минфин не собирается договариваться. А тянуть еще полгода никто из нас не хотел и не мог.

Закрытие МИДа и посольств – радикальная мера. Обычно посольства закрывают, когда начинается война.

В Израиле наоборот. Когда начинается война, посольства работают еще более интенсивно, чем обычно.

Тем не менее, кому вы объявили войну?

Минфину.

Она будет вестись до безоговорочной капитуляции одной из сторон?

Нет, конечно. Несмотря на обмен очень жесткими высказываниями, это все же не такая война. К огромному сожалению, такова норма рабочих отношений в Израиле. В Скандинавии все забастовки кончаются за день до начала, потому что после начала трудового конфликта стороны сразу начинают переговоры. В Израиле психология прямо противоположная. К сожалению, минфин хочет показать всему миру, что сел с нами говорить только потому, что государство несет тяжелый ущерб. Такая у нас система. Плохая система.

Чего вы требуете?

Прежде всего, индексации зарплат в соответствии со стоимостью жизни в стране назначения. Люди думают, что работать в Лондоне или Париже – счастье. Но если учесть, что зарплаты не индексировались уже лет 12, дипломаты не могут прокормить там свою семью. Им приходится возвращаться оттуда раньше времени потому, что они не могут свести концы с концами. В мире есть множество профессиональных компаний, которые оценивают рост уровня цен. Но система индексирования зарплат минфина абсолютно непрозрачна. По этой причине мы не можем найти людей в Осло и Бразилиа. Второй принципиальный момент – участие государства в пенсионном страховании супругов.

Забастовка уже привела к срыву визита главы правительства Биньямина Нетаниягу в Южную Америку, а министра обороны Моше Яалона – в Италию. Под вопросом намеченный на май визит на Святую Землю Папы Римского Франциска. Ваши критики утверждают, что вы причиняете больше ущерба, чем приносите пользы.

Не стоит сводить работу МИДа к организации визитов. Нужно понимать, что мы – часть системы, обеспечивающей национальную безопасность. Меня часто спрашивают, почему нам разрешается бастовать. Мы с удовольствием откажемся от этого права, если получим те же условия, что у армейских офицеров или сотрудников минобороны.
Когда мы бастуем, то, к сожалению, приносим ущерб национальной безопасности. В ООН за последние две недели было несколько голосований, во время которых мы не делали ничего. Это ущерб более серьезный, чем отмена визита, который, в конце концов, можно и перенести.

То есть это целенаправленный саботаж?

Мы это делаем, потому что не видим другого выхода. Никто с нами так и не начал серьезных переговоров, а если начнут – все закончится очень быстро. Кстати, что касается Папы Римского, то, поскольку визит планируется на май, то, если все сделать быстрее, можно успеть подготовить его в срок.

Вы называете себя частью системы безопасности. Но трудно представить себе бастующих армейских офицеров, следователей ШАБАКа или аналитиков «Мосада». Почему вы позволяете себе делать то, что не позволяют они?

Не они себе не позволяют, а государство их труд оплачивает так, как оплачивает. В Германии госслужащим вообще запрещено бастовать, но у них зарплаты, которые позволяют прокормить семью. Представьте себе: муж и жена с несколькими детьми возвращаются из Осло, где им ничего не удавалось откладывать, и здесь дипломат получает 7-8 тысяч шекелей, а его супруг или супруга начинает искать работу, что может занять год. Если бы армия получала такие зарплаты, поверьте мне, у нас не было бы армии.

Основная ваша работа – решать проблемы при помощи переговоров, находя цивилизованные компромиссные решения. В данном случае вам это не удается. Что это говорит о вашей профпригодности?

Для того, чтобы вести переговоры, нужно знать правила игры. Мы много лет не могли понять, по каким правилам играет минфин – судя по всему, мы слишком долго были за границей и привыкли к дипломатическим решениям. Пока поняли – и докатились до нынешних зарплат.

Но если вы не можете защитить свои интересы, как вы сможете защищать интересы Израиля?

Вот мы и бастуем – чтобы защитить свои интересы.

Многие наши читатели считают, что если работников МИДа не устраивают такие условия, оно должны либо принять правила игры, либо уволиться. Если все дипломаты подадут письма об увольнении, то они быстро устроятся. Безусловно, израильскую дипломатию ждет кризис, но потом появится новая внешнеполитическая служба, которая будет работать, а не бастовать.

Я не сомневаюсь, что найду себе работу. Но как я уже говорила, борьба вызвана тем, что молодые дипломаты не могут прокормить семью. Я обожаю свою профессию. Я не хотела бы работать в другом месте, даже получая в три раза больше. Думаю, что я неплохой специалист, и не хочу искать другую работу. Нельзя выбрасывать в помойное ведро профессионализм, накопленный годами. А если набрать в МИД непрофессионалов, которые не смогли найти работу получше, то и израильская дипломатия будет выглядеть соответствующе.

Но когда вы устраиваетесь на работу в МИД, то знаете, что вас ждет. Немало моих знакомых не стали участвовать в экзаменах именно из-за низких зарплат дипломатов. Ты оцениваешь плюсы и минусы и принимаешь решение. Получается, что вы знали о существовании определенных правил игры, но сначала их признавали, а теперь пытаетесь изменить.

У нас всегда были довольно низкие зарплаты во время службы в Израиле, но за 30 лет моей работы в МИДе финансовое состояние работников значительно ухудшилось. Раньше были приличные зарплаты за границей и неприличные здесь – ты что-то откладывал там и за счет этого жил здесь. Сейчас ситуация изменилась, нельзя прожить ни здесь, ни там. Раньше МИД участвовал в оплате пенсий для супругов, а потом, в один прекрасный день, перестал это делать. Наши условия работы за эти годы неоднократно менялись к худшему. Поверьте мне, дипломаты не хотят и не любят бастовать, и цена этой забастовки нам гораздо яснее, чем любому критику. Но нас довели.

Есть ли у вас план дальнейшего ужесточения забастовочных мер? Рабочий комитет может, например, запретить послу в Эфиопии зажигать факел на День Независимости...

Рабочий комитет не может выступать против сотрудников. К тому же давление на минфин мы можем оказывать не напрямую, а лишь косвенно. На минфин вообще ничего не влияет. Только если люди, которые застряли за границей, будут больше шуметь...

Обвиняя во всех грехах вас.

Обвинять они будут нас, но государство должно будет решить проблему и тех, кто застрял за границей, и родителей, обратившихся к суррогатным матерям. К сожалению, страдают не те, против кого мы боремся, но других рычагов влияния на минфин нет ни у кого. Точно так же врачи влияли на него через пациентов, а прокуратура – выпуская на свободу уголовников.

Забастовка совпала по времени с осложнением ситуации в двух странах, в которых вы представляли Израиль – в России и на Украине. Скорее всего, это приведет к росту репатриации, но потенциальные репатрианты упираются в закрытые ворота посольств. Что вы можете сказать им?

То же самое, что я могу сказать израильтянам, потерявшим паспорт: когда закончится рабочий конфликт, будем стараться работать быстрее. К сожалению, это и есть наши рычаги влияния.
Беседовал Павел Вигдорчик