Буквально пару дней назад, описывая государственное скольжение главы ВГТРК (с вершин профессиональной репутации – к помойке с грязным бельем), я риторически поинтересовался: что дальше?
Ответ  последовал незамедлительно, в воскресной программе Дмитрия Киселева на канале «Россия 1»: борьба с инородцами, раскрытие еврейских псевдонимов!
Это – 1949 год по старому календарю, встречайте.
Два нравственных табу были преодолены государством почти разом. Два шага в ад Россия сделала за одну рабочую неделю. И все это время здешняя общественность, во впечатляющем диапазоне от Навки до Латыниной, делала мне вселенскую смазь, приговаривая, что Путин не Гитлер…
Ну, не Гитлер, кто бы спорил. И не Сталин. И не пожизненный угандийский фюрер Иди Амин, и много еще кто НЕ. Никто и ничто не повторяется буквально, но есть типологические ряды, в том числе авторитарные.
Тяга к большому стилю, популистской демагогии, бранзулеткам и пиару на всем, что движется – это типология! Типология – непотизм, подавление инакомыслия, презрение к закону и безотказная охота на рабиновичей в видах возбуждения электората, мало склонного к труду и обороне, но всегда готового к погрому.
Во всем этом мы отличаемся от Германии – только степенью организованности, а от Уганды – среднегодовой температурой. Ну и масштабами бедствия, но это дело наживное.
Можно, конечно, утешаться тем, что в холодильнике у Путина не лежит голова Навального, а РЭУ не готовят списки жильцов с неправильными фамилиями для депортации, – и на этом основании твердо считать Россию демократической страной. Можно как мантру повторять, что Путин – не Гитлер и не Сталин и, радуясь собственному подлогу, громить оппонента, который этого и не утверждал.
Но Путин у власти пятнадцатый год, он давно уже равен самому себе, и сделанного под его именем вполне достаточно, чтобы понимать, что будет дальше. Желающие прятать голову в песок – велкам, желающим поучаствовать в его новых разводках и распилах – творческих успехов!
Остальным предлагаю все-таки открыть глаза и отдать себе отчет в том, на каком краю мы стоим.
Виктор Шендерович