Лариса Круглова ужасно огорчена. «За каждой олимпийской наградой стоит огромный труд, тяжелейшая, ежедневная работа, которая не может вызывать ничего кроме как восхищения у любого нормального человека», – сообщает она, и это не пустые слова. Ибо Лариса Круглова – серебряный призер олимпийских Игр в Афинах, заслуженный мастер спорта. Это мнение профессионала. «Высказывания же Шендеровича, – добавляет глава комитета Мурманской областной Думы по делам семьи, молодежи и спорту, – пропитаны ненавистью и злобой».
Вообще любой труд почетен, и вот вам еще точка зрения человека заслуженного, чиновного, немолодого. «Только один наш колхоз продал государству в этом году 1250 тысяч пудов хлеба и 200 тысяч пудов маслосемян, – рапортует на страницах «Литературной газеты» тов. Г. Ситало, председатель колхоза имени Ленина из села Гуляй-Борисовка Мечетинского района Ростовской области. – Лишь за 9 месяцев от каждой коровы мы надоили по 2 070 литров молока. Со всей площади зерновых колосовых в 17 тысяч гектаров собрано в среднем по 24 центнера с гектара. Доход артели от животноводства и полеводства уже достиг 41 миллиона рублей». Но счастье животновода отравлено, и вы уже догадались, почему. Ну да, именно «в эти дни до нас дошла весть о том, что Пастернак в своей книге оболгал нашу страну, наш народ, первым в истории человечества построивший новое, социалистическое общество».
Возникает естественный вопрос: зачем это было нужно Пастернаку? С какой целью писатель Солженицын и физик Сахаров, если верить газетам, огорчили такое количество токарей-фрезеровщиков и доярок? Почему журналист Подрабинек обидел советских ветеранов? Для чего певуньи-кощунницы оскорбили верующих продавщиц, да так оскорбили, что те разучились отдавать сдачу? Как так вышло, что наивный, даже глуповатый вопрос про ленинградскую блокаду оскорбил целую социальную группу «операторы кабельных сетей»? Или вот Шендерович – как ему удалось одной коротенькой статьей сделать больно серебряному призеру и целому сообществу депутатов-единороссов?
Речь ведь не о размерах дарования, и я не сравниваю Надю Толоконникову с Пастернаком, а также с Синявским и Даниэлем. Речь о том, что в России десятилетиями воспроизводится один и тот же незамысловатый, но печальный сюжет. Интеллигентные с виду люди совершают бестактность и заставляют страдать большое количество других людей, с виду простых.
Важно еще отметить, что такие события обычно происходят во времена, которые принято называть вегетарианскими. Когда простые с виду люди не убивают в массовом порядке людей с виду интеллигентных, а также всех подряд. Когда более или менее торжествует законность, под разными именами. Социалистическая, например, или там спор хозяйствующих субъектов. Когда наиболее массовым явлением в жизни общества становится скандал, а не расстрел.
Дело тут, вероятно, вот в чем.
Все времена – одно время, и если людоедская эпоха сменилась вдруг относительно гуманной, то это не значит, что в стране, где людоедство вошло в обычай, вдруг разом вымерли все людоеды и сам собой расцвел британский газон. Функция людей с виду, да и по сути интеллигентных заключается в том, чтобы проверять качество эпохи, преимущественно на собственной шкуре. То есть выкрикивать в форточку «какое, милые, у нас тысячелетье на дворе», всякий раз не без содрогания обнаруживая, что на дворе все то же тысячелетье, даже если календарь извещает о смене миллениума. И соотечественники, такие с виду травоядные, все еще готовы содрать с тебя шкуру живьем, если ты совершаешь странные поступки и задаешь странные вопросы.
Если публикуешь за границей странный роман про несчастного доктора. Если поминаешь в большой книге память миллионов сожранных в старые людоедские времена. Если пытаешься смешить сограждан, рассказывая про похождения простодушного солдата Чонкина. Если обращаешься к Богородице с безнадежной просьбой прогнать очередного Путина. Если восхищаешься девочкой на коньках и проклинаешь политиков, которые вместе с девочкой, покряхтывая, взбираются на пьедестал.
И тут эпоха смертельно обижается, рвется с поводка, захлебывается лаем. Прикормленная, напялившая поверх клыков человеческое лицо, разучившая правильные слова, она вспоминает себя настоящую и возвращается к норме. И если нет приказа убивать, то она учиняет словесный погром, травлю, охоту, гонения. И если на дворе ХХI век, то в полном соответствии с достижениями прогресса с его прослушками, проглядками, мировой паутиной и метровыми гостелеканалами осмелевший во времена управляемого гуманизма человек видит себя голым среди сторожевых собак и блядей.
Но – поразительное дело! Когда эпоха не убивает в массовом порядке, она проигрывает этому человеку. То есть она может довести его до могилы, и современники, сволочи, будут гордиться тем, что он умер в своей постели. Вышвырнуть из страны в наручниках или принудить к эмиграции. Обанкротить и посадить. Выкинуть из кабельных сетей. Накинуться всей начальственной сворой. Однако растоптать его не удается, и несчастные животноводы, не читавшие Пастернака, и бывшие спортсменки, ни слова не понявшие в той статье, которую осуждают, и холоднокровные кукловоды, устраивающие очередной проработочный спектакль, предстают в лучшем случае злодеями. А в худшем – унылыми идиотами, которые транслируют собственную кровожадную глупость на всю страну и на весь мир.
Что же касается страны, то она возвращается в свое первобытное агрегатное состояние, и наблюдать это весьма прискорбно. Ведь вегетарианские эпохи порождают надежды, и когда они рушатся, интеллигентным по сути людям жить становится совсем уж невмоготу. Они, знаете ли, не чуют под собой страны, а это очень грозный признак. Предвестие войны или развала, как показывает история, которая, к сожалению, ничему не учит богом обиженных.
Илья Мильштейн