Майдан и евреи
3 февраля на сайте Евразийского еврейского конгресса появилось открытое обращение киевского историка Виталия Нахмановича: за последний месяц на прихожан киевской синагоги было совершено несколько нападений. Нахманович связывает инциденты с протестами и полагает, что в этом замешаны провластные провокаторы.
Звучит постоянный вопрос, иногда принимающий форму вопроса риторического: существуют ли на киевском Майдане ксенофобы, агрессивные националисты, антисемиты? Думаю, что да, существуют. И при этом уверен, что вовсе не они задают общую тональность происходящему.
Откуда такая уверенность, притом что сам я там не был? Скажу откуда. Во-первых, там было некоторое количество людей, мнениям, нравственным принципам, вкусу и интуиции которых я привык доверять. Мало? Для меня не мало. К тому же я видел огромное количество фотографий, видеоматериалов, словесных свидетельств, и ни одно из них даже отдаленно не напоминает о «разгуле фашизма», даже в самых его невинных формах. Ну, просто чисто стилистически. У меня, знаете ли, сформировались за долгие годы жизни некоторые собственные представления о том, как стилистически и интонационно выглядит фашизм. И я не вижу оснований от этих своих представлений отказываться.
А уж когда я в чьих-то интернет-комментариях на эту тему натолкнулся на очаровательный новообразованный термин «жидобандеровцы», я и вовсе успокоился на этот счет, окончательно поняв, что если и цветет где-то пышно и разлаписто дремучая ксенофобия, положенная в основу мозговой и прочей деятельности организма, то скорее все-таки не там, а совсем, прямо скажем, в других местах.
А всякие антисемиты там, конечно, есть, почему бы им там не быть. Но они много где есть еще. Они есть, я уверен, в Академии наук, в футбольных клубах, в службах скорой помощи, в пожарных командах, в коллективах симфонических оркестров. И это очень неприятно, да.
Но эффективность деятельности того, другого, третьего и четвертого мы все-таки оцениваем не по этим критериям. Нравится нам это или нет.
Вот те, кто при каждом удобном или неудобном случае напирает на «национальные» обстоятельства, они что, считают национальную или этническую принадлежность политической партией, профессией, клубом по интересам?
Я знаю людей, склонных в оценке того или иного политического режима руководствоваться единственным критерием – при какой власти лучше или хуже евреям. Этот критерий вполне законен – почему бы и нет. Но вполне законен он только в том случае, если он расширен до разумных цивилизованных рамок.
Поэтому хорош или плох режим, все же зависит от того, лучше или хуже при нем в том числе и евреям, но также русским, темнокожим, гомосексуалам, рыжим, художникам, филателистам, балетным критикам, инвалидам-колясочникам, физикам-теоретикам, детям, водителям самосвалов, студентам, диабетикам, авиадиспетчерам, бродягам, менеджерам среднего звена, военным, авангардистам, верующим, атеистам, цирковым дрессировщикам, матерям-одиночкам, правозащитникам, музейным работникам, любителям подледного лова, анонимным алкоголикам, театральным суфлерам...
Даже если все время думать о «евреях» (хоть с плюсом, хоть с минусом), не следует забывать, что среди евреев могут обнаружиться и те, и другие, и остальные прочие. А также среди всех перечисленных и неперечисленных категорий граждан могут попасться и евреи.
Но также евреев можно найти среди вагонных мошенников, депутатов Госдумы, сотрудников спецслужб, редакторов официальных газет и телеканалов, расистов, гомофобов и даже, представьте себе, антисемитов. И я вовсе не мечтаю, чтобы им при том или ином режиме было лучше. Скорее наоборот.
А вот Майдан – он все-таки не про евреев, хотя и про них тоже. И не про фашистов, хотя и про них тоже. Но прежде всего он про свободу. А она, как сказал поэт, приходит нагая. Во что ее оденут – такой она и будет. Но для этого она как минимум должна наступить. Для того и Майдан.
Лев Рубинштейн