Телевидение Би-Би-Си действительно планирует показать фильм о войне и уничтожении людей. Он не новый, не вполне запрещенный и не создан Хичкоком. Фильм снят фронтовыми операторами разных стран и фронтов, смонтирован группой кинематографистов в 1945-м, но не завершен: закадровый комментарий остался на бумаге и никогда не был прочитан за кадром. Работа над лентой была прервана, фильм положен в архив Имперского военного музея в Лондоне, где заботливо сохранен. В 1980 году найден в проржавевшей коробке американским исследователем. Извлечен на свет и в незавершенном виде показан на Берлинском кинофестивале в 1984 году. Назван "Memory of the Camps" – «Память о лагерях», и включает сцены освобождения страшных лагерей смерти – Дахау, Бухенвальда, Берген-Бельзена и ряда других, чьи названия менее известны. Компания Frontline World (PBS) приобрела права на фильм. Они записали закадровый комментарий, пригласив актера Тревора Ховарда, известного по картине «Третий мужчина» режиссера Рида, и дали фильму вторую жизнь – в 1985-м показали его по американскому телевидению. Во вступительном слове в фильме оговорено, что компания намеренно не делала перемонтаж, так как хотела донести зрителю «форму и содержание оригинала в том виде, в котором он был задуман создателями. Это документ – то, что должно навсегда остаться в коллективной памяти человечества».

Потому датой создания фильма следует считать 1985 год, когда 7 мая состоялась премьера. Пленка к тому времени – за сорок лет! – пересохла, изображение было плохого качества, и в финале на стоп-кадре, стояла надпись, что в этом месте предполагалось показать эпизод Освенцима. Так что обещанная в 2015 году премьера будет перекупленной у PBS, отреставрированной, дополненной и перемонтированной версией известного документального фильма, которому BBC присвоит новое название.

 

Он состоит из хроники освобождения лагерей весной 1945 года и из интервью очевидцев - воинов-освободителей. Отреставрированная, пленка наверняка будет выглядеть «свежей», а потому – еще более страшной, словно снятой вчера. Такой, какой была, когда ее сняли операторы британской и американской союзных армий в конце Второй мировой. Вместе с солдатами входили они в концлагеря, и снимали. На фото и кинопленку. Сколько всего было снято – история умалчивает. О фильме известно, что в 1945-м его склеили из содержимого пяти катушек, снятых своими». Это 50 минут. Хотели поставить в конце еще 10 минут с шестой, снятой советскими хроникерами. В начале монтажа она была доступна, но по неизвестной причине в последний момент исчезла. Остался на бумаге закадровый текст и набросок плана, а потому – историки знают, какими кадрами авторы хотели завершить фильм. Хорошо бы, чтобы эти кадры поставили на отведенное для них место нынешние мастера.

В сорок пятом над фильмом работала команда под патронатом американского режиссера Сидни Бернстайна. Они склеили кадры в хронологической последовательности, объединили единообразной перебивкой – изображением карты Германии, где жирными черными точками отметили каждый лагерь, в который они вошли. Почему в 1945-м фильм не вышел – никто не знает, но историки полагают, что монтаж занял больше времени, чем было отведено историей, и к моменту, когда фильм был готов, военное правительство Альянса решило, что лучше его не показывать.

Но к концу 1945-го союзники передумали. Говорят, решили, что чувство вины не поможет ускорить послевоенное восстановление Европы. Потому пять бобин отправили на хранение в Имперский военный музей. Хорошо, что сохранился сценарный план – из него узнали, что на шестой бобышке было освобождение Освенцима.

Мне выпало дружить и снимать человека, который своими руками открыл ворота Освенцима. Анатолий Шапиро, светлая ему память, в деталях рассказал, что открылось его глазам. Так что я представляю, что там на пленке, которую советские военачальники забрали у союзников, а сейчас – вернули. Кто-что-кому и почему – газета умалчивает. Но ясно, что именно войдет в обновленную версию фильма.

Англию трудно заподозрить в юдофилии, но именно англичане сняли километры пленки, сберегли, и готовят выпустить в свет отреставрированную убийственную правду. Ее тяжко смотреть, но нужно. Поставленный голос прекрасного актера за кадром, стараясь оставаться бесстрастным, комментирует изображение, и комментарий заслуживает внимания. Особенно потому, что ему 70 лет. Открывают фильм кадры предвоенной Германии: ликующие толпы немцев приветствуют молодого, несколько смущенного Гитлера.

Да простит читатель пространные цитаты, но и 70 лет спустя они заставляют задуматься. Создатели избежали музыки и шумов – в могильной тишине идет черно-белая хроника, и только голос и дыхание человека озвучивают ужас в кадре. Старая простая камера снимает табличку на обочине дороги с названием местечка, а дальше – безо всяких фокусов и спецэффектов, медленно – с руки – при естественном освещении, а потому – достоверно приближает к вам горы трупов.

 

Гоооооры! Их сгребают бульдозером к краям большой, словно фундамент для будущего дома, ямы. Одной, другой, третьей, четвертой. Так много мертвых людей. И это – только те трупы, что лежат под открытым небом. Кое-где стелется тонкий дымок над недогоревшими обугленными телами: отступая, немцы спешили уничтожить следы преступлений, но не успевали. Еще горы трупов покоятся внутри бараков.

 

Закадровый комментарий дорог тем, что 70 лет назад именно его редактировал сэр Альфред Хичкок. 

В кадре – на фоне трупов – живые люди – женщины, дети! Они улыбаются из-за колючей проволоки, машут руками, приветствуя англичан, а голос за кадром рассказывает…

«Они не ели уже 6 дней и каждому солдатскому пайку были рады. Воды у них тоже не было. Поэтому первейшим делом было не только накормить людей, но напоить. Но в этой атмосфере смрада и разложения, узники были слишком слабы, чтобы есть, и еле передвигались на худых подкашивающихся ногах»…

Камера бесстрастно фиксирует, как солдаты садятся кормить и поить едва живых людей.

 

Камера снимает долгие панорамы, неспешно отмечая все вокруг: бараки, трупы внутри бараков, живые люди, ямы с трупами, снова живые люди. Только в форме. 

«Это эсэсовцы, которые были хозяевами лагеря. Теперь они схвачены и выстроены для проверки. Каждый должен предъявить документы, удостоверяющие личность. У каждого – нашивка: череп с костями, и каждый – по фашистским законам – считается невиновным. Хорошо одетые, сытые, довольные собой и бесстыдные. Среди эсэсовцев в Берген-Бельзене были женщины. Они служили добровольно – не за страх, а за совесть. Ухоженные, надменные и заносчивые… Коменданта лагеря Йозефа Крамера союзники отдали под суд, как военного преступника. …Необходимо было как можно быстрей захоронить трупы. Так что всем эсэсовцам нашлась работа. Их – представителей расы господ – учили быть жестокими и хладнокровными убийцами. И британские солдаты решили заставить убийц хоронить бесчисленных безымянных людей, которых они уморили голодом. За всем этим наблюдали немцы…». 

 

Англичане сгоняют рядовых немцев со всей округи. Камера снимает их. На общем плане, но лица видны хорошо. Они хранят гримасу неудовольствия: плохо пахнет на территории концлагеря. Этот мерзкий запах расползался по всем ухоженным полям и лугам, и был отвратительным. Но зрелище, что предстало их глазам, еще отвратительнее. Немцы недоуменно смотрят на то, что было в нескольких метрах от их домов – за забором. «А мы здесь при чем?» - написано на их лицах. Не видели, не знали, не думали, что уничтожение десятков тысяч было каждодневной работой соседей – таких же благообразных добропорядочных бюргеров, как они. Опрятная немка в элегантном пальто и шляпке прижимает к лицу носовой платок, и теряет сознание над ямой, заваленной костлявыми телами грязных, умерших от голода и тифа… Людей? Похоже, что людей. Конечно, не таких совершенных, как она, – не арийцев, – но все же… Таких же двуногих, с одной головой, с руками-ногами, как у нее.

Немецкие солдаты и офицеры в полном обмундировании выстроены англичанами и колонной идут по баракам - выносят на своих плечах мертвые тела, грузят в кузов грузовика, везут к яме, и там – разгружают. Кто позволил этим англичанам командовать немцами и указывать, кому где стоять и куда смотреть?!. Сами себе они позволили.

Уверена, что именно поэтому фильм не вышел тогда – в 1945-м. 

Британцы нарушили регламент Женевской конвенции, принятый в отношении военнопленных, особенно высших чинов немецкой армии. И кадры, снятые хроникерами, неожиданно являют собой компромат на англичан. Ведь генерала Паулюса под Сталинградом никто не заставлял хоронить погибших советских солдат, а англичане - заставили руководство лагеря таскать на себе трупы и предавать земле. Но не только.

Нужно видеть, как солдаты пытаются накормить эту тьму еле живых людей из своего скудного армейского пайка. Как за считанные пару часов чинят канализацию, водопровод и пускают воду! Дают людям просто попить. ШЕСТЬ дней у них не было капли воды во рту. И дальше – устанавливают походные душевые и пускают горячий душ! 

«Не прошло и 12-ти часов, как воды стало достаточно для того, чтобы все могли помыться. Мы раздали мыло, которого люди не видели много месяцев… Сперва заключенные боялись, что в этом какой-то подвох и опасались подходить к душу слишком близко, но затем поняли, что сбылась их мечта: горячая вода!». 

Оператор целомудренно снимает голых, худых, едва живых мужчин и женщин – со спины, головы – в пол-оборота. Они в завшивленных тифозных бараках не видели вообще никакой воды и не помнят, когда мылись. А теперь – люди стоят, зажмурившись, под струей горячей воды. Пар валит от струй: апрель, холодно. Голые люди стоят босыми ногами на голой земле, и лица их расправляются. Они моются, стирают жалкие тряпки.

Англичане сгоняют в лагерь «гражданских чиновников», как они называют бюргеров из соседних городков, к братским могилам. Те в пальто, а эти – голые. И англичане заставляют немцев нести одежду узникам. «Новая одежда вселяет надежду на новую жизнь» – звучит за кадром.

Обязательно нужно видеть надзирательниц.

Вольнонаемные, чего я представить себе не могла, молодые, красивые, сытые женщины. Они так же стояли под душем дома, наверняка, так же стирали, и уходили на весь день на работу: бить и убивать этих грязных вшивых тифозных жидов. С 9-ти до 5-ти, наверное. А в 5 – расходились по домам. Солдатки, у которых наверняка – муж на фронте. Дома они мыли руки, обедали, переодевались и шли в гости, на танцы, в кирху, в кино, куда еще? Проверяли, как сделали дети уроки, и наверняка учили их чему-то важному – своих арийских детей. Интересно, чему.

Не знаю, какова судьба этих «вольняшек». Они даже в категорию военных преступников не попадают. Оправданы, наверняка. Не убивать же всю страну. Да и в чем их вина? Они любили родину, любили своего фюрера, честно победившего на демократических выборах. Проголосовали за него вместе со всей страной – 17 миллионов 4 тысячи и 296 немцев были с ними заодно. И делали нужную стране и партии работу. Бывает, когда народ любит своего лидера. Не они первые – не они последние. Ну, проиграл он. А мог и победить. Тогда стояли бы они в таком же строю, но не над ямой, набитой трупами, а под сводами Рейхстага и получали правительственные награды за трудовую доблесть.

Им лет 25-30, этим женщинам. 12 из них они прожили при его власти. При нем – ярком, убедительном лидере, восставшем против того, что его страна, его народ были унижены. Они восхищались им. Это он научил их знать, что они – арийцы, лучшая раса, а всякие жиды-цыгане-славяне и пидарасы – нет. Вот только про англичан ничего определенного не было… И по какому праву теперь британцы оскорбляют арийцев и пекутся о грязных вшивых жидах? Не у кого спросить. Апрель сорок пятого. Фюрер безмолвствует. Да и жив ли он – неизвестно. И приходится подчиняться этим… Победителям.

Семь дней с утра до ночи нацисты под надзором британцев хоронят мертвецов. Таскают трупы на плече, как мясники или охотники. Устают. Смерть начисто лишена сакральности, а нацисты – лоска.

«Сейчас эсэсовцы не такие аккуратные и щеголеватые, как прежде. Когда семь дней подряд тебя проклинают, на тебя кричат, а ты перетаскиваешь сотни мертвых тел, – это сказывается» – звучит закадровый комментарий.

Это невероятная по степени достоверности хроника. За 70 минувших с той весны лет ее растащили на цитаты. Сначала в 1955 – десять лет спустя – многое показали впервые в фильме французского режиссера Алена Рене «Ночь и туман», а потом двадцать лет спустя – в 1965 в картине Михаила Ромма «Обыкновенный фашизм». И всякий раз, показывая эти кадры во Франции ли, в СССР, следовало учитывать раздражение и досаду помилованных к тому времени наци-колаборейторов, полицаев и обычных антисемитов, при прямом участии или с молчаливого согласия которых немецкие фашисты очищали их землю от евреев. И совсем не хотелось вспоминать, как была проделана эта грязная работа. А пленка – все стерпела и все сохранила. И снова готовится к показу.

Перед камерой проходит череда лиц победителей. Они стоят по-военному прямо и произносят на камеру один и тот же зачин: имя, должность, дату – «Сегодня, 24 апреля 1945 года, я…» – и повествуют, что предстало их глазам и как ничего страшнее в своей жизни они не видели.

СВИДЕТЕЛЬСТВУЮТ.

А потом британцы устанавливают громкоговорители и к городским чиновникам Берген-Бельзена и старикам непризывного возраста, собранным на территории лагеря, обращается британский офицер:

Я бы транслировала это выступление во всех предвыборных кампаниях всех стран.

А бульдозеры на экране закрывают ямы, полные тел.

Британцы вбивают таблички с номерами: 1-2-3-4, – и голос за кадром заканчивает рассказ:

Горят подожженные британцами тифозные лагерные бараки.

Чистые одетые выжившие узники смотрят на огонь, стоя у солдатских палаток, натянутых для них.

Это только один крошечный эпизод фильма, посвященный одному лагерю. А их в фильме десятки. Сейчас еще добавят Освенцим. Так что общее время фильма станет около двух часов. В сценарии сохранилась фраза, которая должна завершить показ освобождения Освенцима: «Аушвиц – это был самый современный лагерь, лучше всего приспособленный для массовых убийств. Сюда приходили поезда с заключенными из всех стран оккупированный Европы. Здесь уничтожили ЧЕТЫРЕ МИЛЛИОНА человек – мужчин, женщин, детей. Население большого города».

Закадровый текст в свое время написал член Лейбористской партии Великобритании Ричард Гроссман вместе с австралийской журналисткой Колин Уиллс. Останется ли он таким – не знаю. Знаю, что название "Память о лагерях" будет изменено. Решение о релизе картины сопровождалось жаркими дебатами, так как она включает в себя по-настоящему шокирующие кадры. В свое время против показа киноленты выступал известный американский режиссер Билли Уайлдер! – тот самый гений Билли Уайлдер, лауреат шести Оскаров, еврей, родом из сгинувшей Австро-Венгрии, который начинал писать сценарии в Берлине, и после победы нацистов на выборах немедленно покинул Германию. А его мама, бабушка, отчим, которые остались, сгинули в том самом Освенциме.

Только в 2011 году в одном из интервью другой прекрасный немецкий режиссер Фолькер Шлендорф, автор «Жестяного барабана», вспоминал: «Однажды Билли сказал мне, что люди не хотят видеть это. Многие из тех, кто присутствовал на показе, закрывали глаза или покидали зал».

Кадры братских могил с десятками обнаженных тел, по словам Шлендорфа, выглядят сюрреалистично, и напоминают картины Иеронима Босха с единственной разницей, что это реальность, а не плод воображения художника.

Как признает британский историк Тоби Хаггис, этот фильм «намного более откровенен», чем любой другой документальный фильм о лагерях времен Второй мировой войны. А потому трудно предсказать, как современные зрители воспримут кинохронику.

«Когда вы сидите в кинотеатре в абсолютной темноте, ваше внимание очень сосредоточенно. Такого эффекта никогда не добьешься дома перед телевизором. Отреставрированный материал выглядит «свежим". Фильм одновременно и ужасный, и блестящий», – отмечает Хаггис. Это, по мнению представителя Имперского военного музея, является свидетельством мастерства кинематографистов, которые «пропустили через себя» тревожные кадры освобождения концлагеря. Работа над восстановлением фильма практически завершена.
«Мы ничего не можем поделать с тем, что кинолента включает в себя столь ужасные кадры, но мы можем помочь людям понять один из самых трагичных периодов человеческой истории», – подчеркнул Тоби Хаггис.
Финальные слова за кадром таковы: «Тысячи немцев приводили сюда, чтобы они своими глазами посмотрели на своих жертв, похоронили трупы. Это был конец того пути, на который они вступили в 1933 году. 12 лет? Нет. Судя по степени жестокости и варварства, они ушли в прошлое на 12 тысяч лет. Этот фильм должен помочь людям усвоить страшный урок, иначе на мир вновь опустится тьма. Дай Бог, чтобы мы, живущие на этой земле чему-то смогли научиться».

Именно этим – редактированием текста и занимался легендарный сэр Альфред Хичкок (на снимке). Ничего он не снимал ни в одном из концлагерей, и не вдыхал жуткий смрад трупов. Его пригласил посмотреть черновую сборку и обсудить план монтажа на студию коллега – барон Сидни Бернстайн. По свидетельству одного фронтового оператора, видевшего реакцию Хичкока, режиссер был настолько потрясен кадрами освобождения Берген-Бельзена, что неделю не появлялся на студии.

Нынче сотрудники Имперского Военного музея Лондона планируют выпустить фильм в том виде, в каком его задумали Бернстайн и Хичкок. Хроника переведена « в цифру» – то есть пригодна для монтажа на компьютере, плюс – добавлен с шестой бобины эпизод освобождения Освенцима. Фильм выйдет в начале 2015 года. Вместе с ним будет демонстрироваться еще одна документальная лента, посвященная концентрационным лагерям, "Night Will Fall". До премьеры на телевидении, приуроченной к 70-летию освобождения Европы от нацизма, обе ленты будут показаны на разных фестивалях в рамках празднования годовщины победы над нацистской Германией.

Я внимательно посмотрела фильм, чтобы понять, от чего шарахнулся в сорок пятом англичанин Хичкок. Не думаю, что сэр Хичкок чего-то испугался. Просто его представления об ужасном, погребенном в глубинах подсознания каждого человека, оказались мельче того, что было уже сделано людьми совершенно сознательно. И с этим трудно было освоиться. А боялся великий пугальщик совсем другого: яиц. Он страдал редчайшим заболеванием – овофобия – или боязнь предметов овальной формы. Все, кто знал его, и кому доводилось бывать с ним за одним столом, помнили, что Хичкок очень нервничал при виде куриного яйца.  

Постскриптум

Фильм «Память о лагерях» следует смотреть не о прошлом, которое было давно и не о настоящем, в котором мы отмечаем 70-летие этого прошлого. Не о войне, которая была и завершилась победой, и не про наступивший после нее мир. Не про гадов-фрицев и их жертв разных национальностей. И уж никак не про торжество справедливости, которое принесли британцы. Единственное, ради чего имеет смысл сесть в темноте и отдать два часа своей жизни пристальному просмотру страшных кадров, забитых трупами, это эгоистичному размышлению о себе.

Посмотреть это все ПРО СЕБЯ, примерив поочередно на себя и яму, куда свалили погибших, и горячий душ выжившего, униформу капо и шляпку добропорядочной бюргерши, которая никого не убивала, а только голосовала за лидера любимой партии, да зажимала нос чистым платком, когда стало подванивать в зеленых полях. Потому что все, о чем повествует хроника, никуда не делось, оно дремлет, как вибрион холеры и может пробудиться в любой момент. И случиться с каждым из нас. Хорошо, если удастся стать жертвой. Хуже, если палачом. Думаю, еще и по этой причине фильм припрятали в сорок пятом.

Потому что британцы-освободители, дай им волю, зарыли бы в той же яме всех охранников Берген-Бельзена, включая вольнонаемных женщин. Кто там пересчитывать будет, когда на яме написано: «Пять тысяч». Еще пару-тройку тел сбросить туда и заровнять тем же бульдозером. Чтобы не жили…

И никто бы солдат не осудил в этот момент.

А вот почему эти кадры не показали в сорок шестом в Нюрнберге – не знаю. Еще занимает вопрос: что сталось с нацистами в красивых формах, которые таскали трупы? Тифозная вошь неразборчива. Я запомнила у Пастернака:

В те дни на всех припала страсть / К рассказам, и зима ночами

Не уставала вшами прясть, / Как лошади прядут ушами.

Что вообще делали с фашистами на территории Германии? Загнали в лагерь для военнопленных, где они умерли в другом бараке, но от того же тифа, или отпустили по домам?

Смотреть это кино следует о себе. И о выборах, когда ты голосуешь за лидера, который позволяет тебе считать себя лучше других. И позволяет избавиться от тех, что хуже.

Не знаю, сколько раз в день – в метро, автобусе, магазине, – я брезгливо сжимаюсь, когда меня толкает то этот выпивший, то тот – обкуренный. И дай мне волю, – я бы вышвырнула их из вагона, - вонючих бездомных, что гадят под себя и клянчат у меня деньги. Так как без них будет только чище.

Дай мне волю… Вот это оно и будет – то, про что это кино. Если смотреть его про себя. Но если вы подобного не испытывали по отношению к вонючим бездомным, к черножопым, пидорам, наркоманам, хачам, хохлам, москалям, жидам и другим чуркам, то и не утруждайтесь. Не смотрите «Память о лагерях». Не тратьте время. Что вам за дело до других людей, их лагерей, их жизни и смерти?

Это следует смотреть про себя.

Я случайно много знаю про Берген-Бельзен. И потому, что работала в проекте Стивена Спилберга «SHOAH», и снимала выживших узников лагеря, и потому что мой сын учился в Англии, и там подружился с семьей освободителя. Того самого солдата, который построил нацистов и заставил хоронить павших. Он вернулся домой с пакетом фотографий, который подарил ему корреспондент Би-Би-Си. Какие-то особые отношения были у этих парней, так как таких комплектов фотографий было всего два. Свой фотограф отдал Музею Холокоста в Вашингтоне, когда тот открылся. А второй – старый солдат заботливо уложил в добротный альбом и показал детям только перед смертью. Завещал передать в тот же Музей Холокоста, но анонимно – не указывая его имени. Он там на фото. Худенький, юный мальчик. Семья солдата доверила моему сыну выполнить поручение. Сын сканировал фото, прежде чем везти альбом через океан. Прилетел и вручил лично в руки заместителю директора драгоценный дар. Оказалось, что многие фото фотограф потерял, а некоторые – были повреждены. Музей был потрясен сохранностью второго комплекта.

А я запомнила этот ад, когда впервые рассматривала эти фото.

Так что я знаю, что видел Хичкок.

 

Лагерь создан в мае 1940 как Шталаг 311 (нем. Stalag XI-C) для военнопленных из Бельгии и Франции. Первоначальное число заключённых – 600 человек.

В июле 1941 – поступили около 20 тысяч военнопленных из СССР, к весне 1942 18 тысяч из них скончались от голода, холода и болезней (выжило 2097 человек).

В апреле 1943 лагерь для военнопленных закрыт и преобразован в концентрационный лагерь для временного содержания узников с иностранными паспортами, которых можно обменять на пленных германских подданных, содержащихся в лагерях союзников. Статус концлагеря получил 2 декабря 1944 года.

Секция для больных заключённых создана в марте 1944 года.

В 1945 году в Берген-Бельзен переведены заключённые других лагерей, хотя лагерь не был оборудован для приёма большого количества узников.

В лагере не было газовых камер. Но за 1943-1945 здесь умерли около 50 тысяч заключенных. Свыше 35 тысяч – от тифа.

В январе – 800-1000 человек, в феврале – 6000-7000, в марте – 18168, в апреле – 18355. Среди умерших – чешский художник и писатель Йозеф Чапек, Анна Франк (Anne Frank) и её сестра Марго (Margot Frank).

В феврале 1945 ситуация в лагере стала катастрофической из-за эпидемии тифа. Лагерь добровольно сдан союзникам. Оставшиеся в живых освобождены 15 апреля 1945 11-й дивизией Британских вооруженных сил.

В течение двух недель после освобождения умерло 9000 человек, а к концу мая – еще 4000.

 

Смотрите «Memory of the Camps» – «Память о лагерях» – здесь и сейчас.