Якову Сауловичу Агранову снова не повезло. Военная коллегия Верховного суда отказала в реабилитации печально знаменитого чекиста. Главная военная прокуратура, сначала реабилитировав Агранова, сама же принесла в Верховный суд протест на собственное решение.
Между тем, если бы суд у нас руководствовался правом, а не политической целесообразностью, то Агранова давно следовало бы реабилитировать, как и десятки тысяч не реабилитированных до сих пор жертв политических репрессий 30-50-х годов. Просто потому, что при вынесении приговоров этим лицам была грубо нарушена судебная процедура. Это происходило тогда, когда людей осуждали в административном порядке «тройки» или «двойки» или когда судебные приговоры выносились в особом порядке, принятом после убийства Кирова, – без участия обвинения и защиты и без права обжалования. Но в этом случае пришлось бы реабилитировать не только Агранова, но и людей еще менее симпатичных, вроде Ягоды, Ежова, Берии, Абакумова и других кровавых палачей, которые сами в конце концов попали «под раздачу».
Абакумова и некоторых его подельников, кстати сказать, уже частично реабилитировали, признав, что заговорами и шпионажем они в действительности не занимались, а фальсификация уголовных дел, которую им вменили вполне обоснованно, в то время, когда они совершили эти преступления, каралось не смертной казнью, а 25-летним заключением.
При всеобщей реабилитации под амнистию попадут и некоторые нацистские преступники (хотя есть среди них и военнопленные, осужденные за преступления, которых не совершали, большинство из них – люди в высшей степени несимпатичные), и некоторые настоящие шпионы (хотя подавляющее большинство шпионских дел того периода – это грубая фальсификация, но и жертвы этих явно фальсифицированных дел далеко не все еще реабилитированы). Попадут под реабилитацию и некоторые изменники родины вроде генерала Власова (которые от этого не перестанут быть предателями), поскольку и его, и других руководителей РОА судила та же Военная коллегия Верховного суда, уложившаяся в два дня и обошедшая без прокуроров и адвокатов. Но если уж реабилитировать по принципу нарушения права на справедливый суд, то надо реабилитировать действительно всех, в том числе и Ягоду, и Ежова, и Берию, и Агранова.
Однако у нас привыкли оценивать судебные решения не по закону, а «по совести». Вот при реабилитации Агранова особо напирали на то, что он дружил с Владимиром Маяковским и Борисом Пильняком, многими другими деятелями литературы и культуры, помогал им и порой спасал от репрессий. Ну, дружба, положим, была специфическая, не противоречащая служебным задачам. Очевидно, крупный чекист хотел знать о настроениях культурной элиты из первых рук. А насчет спасения от репрессий вспоминается, что на Нюрнбергском процессе адвокаты Геринга подчеркивали, что он дружил с одной еврейской семьей и спас ее от преследований. Это, однако, нисколько не облегчило участь наци номер два.
И точно так же при отмене реабилитации главную роль играли чувства, а не правовые аргументы. В изменении позиции прокуратуры сыграли публикации историков и правозащитников, указавших на «заслуги» Якова Сауловича по части фальсификации расстрельных политических дел, начиная от дела Петроградской боевой организации 1921 года и дела Промпартии и кончая делом о заговоре с целью убийства Кирова и московскими политическими процессами 1936–1937 годов. И Военная коллегия мотивировала отказ от реабилитации тем, что нельзя реабилитировать тех, кто совершил преступления против правосудия, то есть занимался фальсификацией уголовных дел. Однако 1 августа 1938 года, когда та же Военная коллегия судила Агранова, его обвиняли по ст. 58.11 УК РСФСР – в «участии в контрреволюционном террористическом троцкистском заговоре» (в чем Агранов на следствии признал себя виновным), но никак не в фальсификации уголовных дел: ведь тогда дела, которые фабриковал Агранов, официально фальшивками не признавались. Вот из партии незадолго до ареста, последовавшего 20 июля 1937 года, его действительно исключили с формулировкой «за систематические нарушения социалистической законности», но это все же не судебное решение. Да разумелось под этой фразой, по всей видимости, никак не преследование заведомо не виновных, а нечто совсем другое. Агранов на следствии признавал: «Я видел, что следствие по делам троцкистов, которое вел начальник СПО НКВД Молчанов в связи с убийством С.М. Кирова, проведено поверхностно и ничего не вскрыло. Однако никаких мер к пересмотру следственного материала я не принял, прикрыв тем самым участие троцкистов в террористической борьбе против ВКП(б) и советской власти».
Индивидуальная реабилитация Агранова представляется сомнительной – чем он лучше Ягоды, Ежова или Берии? А отмена этой реабилитации еще хуже – ведь она означает признание справедливости явно лживых обвинений, по которым он был осужден и казнен. Выходом из этого правового тупика могла бы стать массовая реабилитация всех лишенных права на справедливый суд в советское время. Но для столь радикального шага у нас должно появиться другое государство.
Борис Соколов