Рихард Вагнер, гений музыки и идеологический утопист, стал предтечей не только новых созвучий. Нет ни одного художника такого уровня, который дал бы основание включить свое имя в реестр тех сил, черная власть которых привела человечество к великой катастрофе нацизма и Холокоста. Снискав при жизни милость короля Людвига II Баварского, который отстроил и украсил в его честь целый замок Нойшванштайн (Новый Лебединый замок), собрав охапками лавры от музыковедов всего мира, Вагнер посмертно оплатил свои философские заблуждения. В XX веке культ силы, который он воспел, и антисемитизм пришлись по нраву гитлеровцам, и к музыкальному гению навсегда пристало звание любимца «белокурых бестий».
22 мая мир отмечает 200-летний юбилей композитора, но человечество не забыло, не смогло забыть то, о чем Александр Галич написал: «Наш поезд отходит в Освенцим – сегодня и ежедневно». В Израиле не хотят ни слушать, ни исполнять музыку Вагнера. Несколько дней назад произошел скандал в Дюссельдорфе: там к юбилею поставили Вагнера, но с газовыми камерами на сцене. Режиссер не захотел их убрать и амнистировать композитора, хотя некоторые зрители падали в обморок. Тогда пришлось перевести оперу на концертное исполнение. Глупо, конечно, при наличии интернета запрещать читать что бы то ни было, но вагнеровская статья «Еврейство в музыке», в 2012 году попавшая у нас по милости Вельского райсуда в федеральный список экстремистских материалов, действительно хорошо ложится в нацистские «изыскания».
Вагнер считал себя последователем мрачного циника Шопенгауэра, но при этом побывал даже в рядах революционеров. Разве не участвовал он в Дрезденском восстании в 1849 году? Но он грезил о другой революции – об освобождении человечества из-под власти золота, деньги казались ему пошлыми. В преклонении перед ними он обвинял и евреев, и нибелунгов в «Золоте Рейна».
Его музыке трудно противиться. Мощные, томительные, смертельные созвучия – это бездна. Ты смотришь в нее, а она – в тебя. Вагнер затягивает, как омут. Он раскопал тот слой древней немецкой и скандинавской мифологии, в котором есть воля, есть стоицизм, есть трагическое мироощущение конца света, есть вызов, есть зов смерти и ответ на него, но нет ни надежды, ни милосердия. Отсюда – поклонение со стороны нацистов, которые пытались вырвать иудео-христианские корни Европы. Сам Вагнер возражал против того, чтобы премьерой «Парсифаля» дирижировал еврей Герман Леви, и требовал, чтобы Леви крестился. Но сам христианином не был! Христианской можно назвать только его первую оперу – «Летучий голландец». Страшное проклятие снимается жертвой, самопожертвованием кроткой и любящей Эльзы.
Тетралогия «Кольцо нибелунга», «Лоэнгрин», «Тангейзер», «Парсифаль», «Тристан и Изольда» – это очень опасная музыка. Однако нацисты зря пытались попользоваться лучами вагнеровской славы. Ни Зигфрид, ни Вотан на порог бы не пустили тех «воинов», которые подняли руку на женщин и детей, грабили, требуя «яйки, млеко, шпек», посылали домой чужое барахло и делали абажуры из человеческой кожи, а мыло и свечи – из человеческого жира. Злодеи обернулись пошлыми жуликами, древние саги писались не про них.
А вот мы в своей истории, соприкоснувшиеся с викингами в VIII веке, попользовались скандинавской традицией. Уже пять веков российские западники, от Курбского до декабристов и Герцена, от Герцена до Буковского и Гайдара безнадежно сражаются с Роком и со злым волком Фенриром, встречая каждый в свой черед гибель надежд и своих богов в час Рагнарек, и начинают сначала. Безнадежная битва не приносит победы, но дает входной билет в Валгаллу, обитель героев и богов.
Валерия Новодворская