Читальный зал

Александр Подрабинек. Фото с сайта svoboda.org

Невыносимый хиджаб

Вопрос «разрешать ли носить в школе хиджаб?» потерял смысл. Оппоненты и комментаторы легко забыли о предназначении школы и увлеклись посторонними вопросами: религиозными, культурными, этическими и даже эстетическими. Но больше всего – вкусовыми. Это только в пословице говорится, что о вкусах не спорят. Больше всего спорят именно о них.
Те, кому хиджаб не нравится, требуют запретить его ношение в школах, а еще лучше – и в любых общественных местах. Те, кому хиджаб по душе, возражают. Споры самые ожесточенные. К общему мнению стороны не придут никогда, потому что исходят они из собственных вкусов.
Некоторые ищут аргументацию. Противники хиджаба напирают на отделение школы от церкви и светский характер государства. Защитники мусульманских традиций ссылаются на свободу вероисповедания. Петиция в администрацию президента с просьбой разрешить девочкам носить в российских школах хиджабы собрала к 3 января 1400 подписей.
Занимающий должность президента Владимир Путин на недавней пресс-конференции высказался против ношения хиджабов и привел уж совсем никудышный аргумент: «В самом исламском мире авторитеты государства говорят о том, что это делать не надо. А мы у себя будем внедрять чуждые нам традиции? Зачем?».
Что главный начальник мечтает одеть весь подведомственный ему народ в какую-нибудь форму – это понятно. Разговоры о дресс-коде ведутся в Федеральном собрании; сам же Путин уже высказался за обязательную школьную форму. Упрощенное мышление – простые решения. Ничего нового.
В вопросе о школьной одежде есть две полярные точки зрения. Одна сводится к необходимости школьной формы, другая – к возможности ношения одежды, подчеркивающей религиозную идентичность. Где-то эти крайности, возможно, сходятся. (Может быть, не в очень счастливом будущем, где ношение хиджабов станет обязательным!) Но пока одна крайность лишает свободы выбора, другая – защищает эту свободу.
Сторонникам единообразия и единоначалия школьная форма нравится потому, что она делает всех внешне одинаковыми. Форма стирает внешние различия учеников по некоторым признакам: социальным, имущественным, религиозным, национальным. Однако различия эти на самом деле существуют, а форма только камуфлирует их. Люди не становятся одинаковыми оттого, что одинаково одеты.
Между тем люди, желающие подчеркнуть свое групповое своеобразие, посягают на одинаковость, но не на равноправие. Равноправие заключается в том, чтобы иметь равные права, а не одинаковую одежду. Ношение мусульманского хиджаба – такое же право, как ношение православными нательного крестика, иудеями – магендавида, панками – ирокеза, готами – всего черного, эмо-кидами – всего яркого, хиппарями – длинных волос, а скинхедами – бритых голов на короткой и толстой шее.
Разумеется, можно вообще все это запретить и носить одежду утвержденного образца, как в Северной Корее. Но если не уподобляться тоталитарным режимам, то какие есть правовые основания запрещать хиджаб, но разрешать, скажем, православный крестик?
Более того, какие есть основания вмешиваться в выбор одежды учеником или его родителями? Люди, которые пытаются обосновать эти запреты, забыли о смысле школьного образования. Он состоит прежде всего в том, чтобы дети получали в школе знания. Если одежда этому не препятствует, то какие вопросы?
«Запретители» ссылаются на то, что школьницы в хиджабах будут подвергаться нападкам со стороны других учеников. Возможно, кое-где будут. Учителям придется рассказывать о толерантности, родителям – вразумлять своих чад, а выразителям своей религиозной сущности – терпеть и закалять характер. Возможно, в какой-то момент они решат, что свою религиозность не обязательно демонстрировать всему классу, что вера – дело интимное, а не публичное. Тогда они снимут хиджаб и перестанут кичиться своей религиозностью.
В любом случае в школе они научатся настоящей жизни, в которой им оставлена свобода выбора. Существенно, чтобы право выбирать оставалось у всех – и тех, кто носит хиджаб, и тех, кто его не носит. Попытки решить этот вопрос волевым образом, путем предписаний, сужает пространство свободы и воспитывает в детях нетерпимость. Если задача школы состоит в том, чтобы сделать детей будущими винтиками государственной системы, то подобные запреты очень кстати.
Должен признаться, мне самому крайне не нравится ношение в школе хиджабов или других религиозных символов. Мне не нравится выпячивание национальной или субкультурной принадлежности. Мне бы очень не хотелось, чтобы наши школы подверглись риску превратиться в арену межрелигиозной розни. У меня для моего воображаемого оппонента много веских аргументов на этот счет. Однако все мои «не хочу» со всеми вескими аргументами легко перевешиваются одним его «имею право». Мое «правильное» мнение не может ограничивать его свободу выбора. По крайней мере, до тех пор пока это не мешает детям получать в школе образование. В этом смысл школы, и не надо об этом забывать.
Александр Подрабинек

grani.ru