Окончание. См. первую часть статьи.

«Ревнители православного благочестия»: борцы с «христоненавистниками»

Куда более многочисленны в лоне РПЦ «правые», «фундаменталистские» элементы¹. С их стороны тоже звучит порой весьма резкая критика по отношению к священноначалию, однако не по поводу «косности» и «мракобесия», а наоборот, за «модернизм”. Патриарх и многие иерархи критикуются за соглашательскую позицию, предательство основ бескомпромиссного, воинствующего православия в угоду сиюминутным политическим интересам. Все попытки внести какие-либо изменения в доктрину Церкви «слева», в том числе и в том, что касается отношения к евреям, православные фундаменталисты отвергают как «предательство Веры».
Первоначально «ревнители православного благочестия» были заняты только полемикой с инициаторами обсуждаемой обрядово-церковной реформы (перевод богослужения на русский язык, переход на новоюлианский календарь и т.п.), однако постепенно выработали всеобъемлющую идеологически-религиозную систему ответов на вызовы «модерна». Православный фундаментализм оформился в полноценную идеологию, стоящую в одном ряду с подобными течениями в протестантизме, исламе, иудаизме и индуизме².
Пока был жив Иоанн (Снычев), митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский (умер осенью 1995), известный ортодоксальностью своих взглядов, он считался общепринятым авторитетом для всех правых радикалов внутри РПЦ³. С его смертью среди епископата РПЦ высшего уровня для фундаменталистов подобного харизматического покровителя не осталось. Не имея поддержки со стороны высших церковных иерархов, фундаменталисты опираются на церковную общественность и многочисленные национал-радикальные и антисемитские политические организации⁴. Собственно, фундаменталисты не провозглашают никаких новых идей. Они скорее просто консерваторы, нежели «консервативные революционеры» (хотя есть и исключения). В сфере антисемитизма они даже не особенно пытаются адаптировать классический христианский антииудаизм к современным условиям. Их особенность заключается именно в акцентировании тех тезисов Писания и Предания, которые игнорируются или прямо нарушаются священноначалием РПЦ. Круг этих проблем достаточно широк – начиная от рутинного несоблюдения Соборных Правил о запрете на торговлю в пределах церковной ограды или на взимание священником денег за требы, и заканчивая сомнительной с точки зрения нетерпимой к иноверцам и «еретикам» православной традиции экуменической активностью Московской Патриархии. К этому же ряду относится и традиционное отношение к иудеям. Может удивить, пожалуй, только та болезненная настойчивость, с какой «ревнители православного благочестия» обращаются к «еврейскому вопросу». Однако в рамках внутренней логики ничего странного здесь нет. Как отмечают исследователи, в картине эсхатологической драмы, которую рисуют фундаменталисты в стремлении к самозащите перед лицом вызовов современности, образ врага имеет принципиальную важность⁵.
Основные антииудаистские мифологемы православного фундаментализма – утверждение о порочном и аморальном характере иудаизма, тезис о народе-богоубице, идея «кровавого навета» и констатация метафизической противоположности христианству иудаизма, сатанинской сущности последнего. Вкратце, видение иудаизма в рамках историософии христианского радикализма таково. Иудеи, которым был дан завет нести слово о Боге окружающим народам, приняли вторичную идею об их национальной избранности за основную, и не выполнили своей части завета. Поэтому благословение Всевышнего было с них снято, и в мир пришел Сын Божий. Евреи же не признали в Иисусе Мессию, так как опьяненные идеей собственного избранничества ожидали кого-то, кто возвысит их над народами, а не придет спасти все человечество. С тех пор иудеи продолжают упорствовать в своем заблуждении, а избранность перешла на христианскую общину, Новый Израиль («концепция замещения»). Логичное завершение этой идеологемы – отождествление ожидаемого евреями Мессии и христианского Антихриста⁶. Иудейство рассматривается как коллективный «вечный жид», находящийся в немилости у Всевышнего по причине собственной порочности и преступлений. Таким образом, иудаизм предстает полюсом метафизического зла, богоборчества, и, следовательно, сатанизма; евреи – не только враги человечества, но и сознательные враги Божьи. «Слово «жид» означает такого человека, который лично ненавидит Христа»⁷, – пишет священник РПЦ о. Алексей Кагирин. «Можно абстрагироваться от современного иудаизма и представить себе такого иудея, который ничего не знает о Христе: такой иудей не будет жидом»⁸, – продолжает он. Эта идея – логичное продолжение традиционного христианского тезиса о еврействе как народе-богоубийце, что для фундаменталистов совершенно бесспорно и не подлежит пересмотру⁹.
Поскольку иудеи, ожидающие Антихриста-Машиаха, в некотором роде могут быть названы сатанистами, то христианство должно противостоять им как врагам Христовым. С точки зрения фундаменталистов, «православие – это единственная вера, которая не просто не имеет ничего общего с иудаизмом, но и прямо противопоставляет себя жидовству»¹⁰. Соответственно, вполне естественной в рамках этой логики представляется идея, согласно которой ненавистники Христа обратили свои эмоции в основном именно против православия как наиболее «чистой» и последовательной христианской конфессии. В частности, эта идея была озвучена непререкаемым религиозным авторитетом фундаменталистов – вышеупомянутым митрополитом Иоанном. «Вся тяжесть ненависти народа-богоубийцы закономерно и неизбежно сосредоточилась на народе-богоносце»¹¹, - пишет он в своем основном и наиболее популярном сочинении «Самодержавие духа». Если исходить из этого тезиса, то легко понять побудительные мотивы евреев, неустанно плетущих заговор против России. «Ни одно из подобных [религиозных – В.Л.] столкновений ни по ожесточенности борьбы, ни по своим последствиям не может сравниться с религиозной войной, вот уже два тысячелетия упорно и непрерывно ведущейся иудаизмом против Церкви Христовой. Духовные начала двух сторон совершенно противоположны и непримиримы»¹², – утверждает Иоанн в другом месте.
Естественное продолжение этой мысли для православных фундаменталистов – констатация проникновения евреев и иудействующих в церковную иерархию. Концепция «пятой колонны» внутри РПЦ весьма популярна как во вполне ортодоксальных кругах самой Церкви, в том числе и среди священнослужителей, так и (даже в большей степени) среди верующих, ориентированных на «альтернативное православие». Непоследовательные и осторожные экуменические и либеральные тенденции последних лет внутри РПЦ весьма болезненно воспринимаются ортодоксами. Естественно, виновные находятся в лице евреев, которые якобы массово переходят в православие с желанием (может быть, неосознанным) его изменить, а стало быть, извратить. Конечно, этот упрек скорее направлен против «церковных либералов», нежели всего священноначалия. «Менять порядок богослужения, «переводить» церковно-славянский язык на современный уличный, опускать имена «неприемлемых» святых и даже «неудобные» части Вероучения – для них не составляет труда», – пишет лидер фундаменталистского Союза «Христианское возрождение» Владимир Осипов в документе с характерным названием «Церковь в осаде»¹³. Правда, Осипов, кажется, считает (и подтверждает свой тезис примером о. Александра Меня), что опасность евреев-священнослужителей не в их сознательном деструктивном намерении, а в менталитете, «в органическом неприятии всего того «исторического», т. е. канонического Православия, которое они заклеймили как «черносотенное»¹⁴.
Сходное утверждение содержится в классическом произведении современного православного антисемитизма – книге дьякона Андрея Кураева «Как делают антисемитом»¹⁵. Согласно Кураеву, евреи в силу национального характера своей религиозности, даже воцерковленные, все равно не ставят перед собой цели спастись, примкнув к Церкви, но пытаются «спасти» саму Церковь от «ереси» (на их взгляд), справа или слева. Позиция Кураева заслуживает внимание еще и потому, что вполне может считаться почти официальной точкой зрения Церкви. Правда, сам автор пишет: «На этой книге нет официального благословения. Это значит, что за все, что в ней написано, отвечаю лишь я, а не Русская Православная Церковь»¹⁶. Однако А. Кураев – фигура знаковая; он практически единственный человек в Церкви, озвучивающий ее позицию по злободневным вопросам, регулярно выступающий по телевидению и активно публикующий разъяснения по поводу разнообразных проблем. Внутри Церкви он воспринимается (возможно, за неимением лучшего) практически как официальный авторитет. Насколько известно, ни разу со стороны церковной иерархии не прозвучало ни осуждения, ни сомнения в верности его трудов. Скажем, по отношению ко многим фундаменталистским лидерам таковые высказывания были. Кураев, похоже, выражает позицию «умеренно правых» в РПЦ¹⁷.
Согласно другой, более радикальной точке зрения, проникновение евреев в клир является частью глобального плана по захвату власти в мире, «строится строго по схеме, предписанной великими раввинами», и преследует «цели, определенные талмудическими законами». Эта позиция принадлежит руководителю Опричного братства во имя святого Иосифа Волоцкого Анатолию Макееву, «катакомбнику»¹⁸.
Всякие попытки со стороны иерархов РПЦ наладить доброжелательный контакт с иудеями встречают крайне настороженную и болезненную реакцию в реакционных православных кругах. В первую очередь, имеется в виду известное обращение патриарха Московского и всея Руси Алексия II к американским иудеям в 1991 году («Наши пророки – ваши пророки…»), вызвавшее чуть ли не раскол в РПЦ. Резонанс от этого выступления был чрезвычайно широкий. Патриарха (sic!) называли «еретиком», напирали на его «нерусское» происхождение и фамилию, и т. п. Образовалось даже направление «непоминающих» – т. е., часть священников исключила из Литургии упоминание Патриарха Московского и всея Руси, тем самым как бы демонстративно отстранившись от его «экуменической» линии¹⁹. Правда, поняв, что «непоминанием» создаются предпосылки для разрыва канонического общения и раскола, в большинстве приходов вскоре отказались от этой практики (угроза раскола – один из факторов, серьезно сдерживающих внутрицерковную «правую» оппозицию). Однако очевидно, что все последующие высказывания Патриарха, декларирующие его терпимость и благожелательное отношение к иудаизму и другим религиям вообще, были куда более осторожны и менее провокационны.
Наиболее последовательные противники Алексия II все же перешли в альтернативные православные юрисдикции – Русскую православную церковь за рубежом (РПЦЗ)²⁰ и Истинно-православную (катакомбную) церковь (ИПЦ)²¹. Это позволяет наиболее активным и последовательным православным радикалам не отождествлять себя с «сергианской» церковью РПЦ МП и критиковать ее самым радикальным образом²². Поэтому естественно, что многие лидеры политических праворадикальных организаций – это «катакомбники», «зарубежники» или старообрядцы.
Стремление же предстоятеля РПЦ продемонстрировать свое благожелательное отношение к иудаизму рассматривается фундаменталистами, даже находящимися в лоне РПЦ, как попытка «превратить Православие в иудаизм с христианским «постскриптумом»²³. Идея примирения христианства и иудаизма воспринимается ими как попытка компромисса, которого в вопросах веры принципиально быть не может: «Или – или. Или Святое Православие или христоненавистнический талмудизм»²⁴.
В праворадикальной религиозной околоцерковной печати зачастую встречается классическое обвинение евреев в ритуальных убийствах. Это обвинение, «освященное» традицией, вполне вписывается в логику православного антииудаизма. Иногда, правда, в практике ритуальных убийств обвиняется не иудаизм в целом, а лишь еврейские секты (как правило, хасиды): «Хочу успокоить простых евреев, для которых убийство ребенка – это такой же тяжелейший грех, как и для любого другого человека. Никто не обвиняет в этих злодеяниях еврейский народ. Но есть иудейские секты, которые занимаются сатанинскими ритуалами, используя при этом кровь христианских младенцев» – пишет наиболее «авторитетное» в вопросах ритуальных убийств издание – газета «Черная сотня»²⁵. Зачастую в православно-монархической публицистике утверждается, что убийство Николая II также было ритуальным²⁶. Последовавшая за падением самодержавия политика государственного атеизма с точки зрения идеологии околоцерковных правых радикалов, была продиктована на самом деле основными движущими мотивами «богоборческих антирусских сил» (т.е. евреев) – стремлением ниспровергнуть православие. Разрушение церквей и убийство священников во время советской власти было якобы предписано иудейскими священными книгами и совершалось в точном следовании этим предписаниям²⁷.

Епископат РПЦ: умеренный консерватизм

Однако, несмотря на свою популярность в относительно широких кругах верующих, православный фундаментализм все равно остается «правой» внутрицерковной оппозицией по отношению к епископской иерархии. Наверное, характеристика последней как номенклатурно-административного центра будет относительно точной. И «левое», и «правое» крылья РПЦ находятся под жестким давлением консервативного центра, который представлен большинством епископата и клира²⁸. Не будучи заинтересован ни в реформе, ни в строгом соблюдении традиционных установлений, епископат предпочитает просто игнорировать больные вопросы, в том числе и еврейский²⁹.
Для того, чтобы подчеркнуть свою «умеренность», «цивилизованность», иерархи РПЦ и ее предстоятель периодически делают заявления, весьма благожелательные или, по крайней мере, нейтральные по отношению к «традиционным» религиям, в том числе и к иудаизму³⁰. Подобные заявления всякий раз вызывают новую волну негодования со стороны православных фундаменталистов. Однако подобные жесты со стороны руководства РПЦ в некотором смысле служат демонстрацией лояльности светским властям и потому необходимы, несмотря на недовольство многих верующих.
Впрочем, это вовсе не значит, что «номенклатурный центр» принципиально толерантен и терпим по отношению к иудаизму. Церковь – институт по определению консервативный, хранящий в неприкосновенности многие предрассудки, отвергнутые в более мобильных «информационных структурах»³¹. Если продолжать применение политологической терминологии, «центр» РПЦ заметно сдвинут по мировоззренческой шкале вправо. Никто из церковной иерархии не взял на себя ответственности дезавуировать антииудейские концепции, и они остаются действительной, хотя и не актуализированной частью церковной идеологии. Наряду с прочими, не отменены положения древних Вселенских Соборов, запрещающие общение с иудеями, совместные трапезы и т.п. Правда, как и во многих других случаях, ни буква, ни дух этих положений, как правило, не соблюдаются самими иерархами РПЦ.
Отчасти точка зрения церковного «центра» может быть проиллюстрирована описанным выше случаем А. Кураева. В качестве примера, еще более отчетливо проясняющего позицию РПЦ, можно привести интересную полемику, завязавшуюся между двумя православными изданиями – фундаменталистской газетой и патриархийным официозом. Началась она статьей Константина Гордеева, опубликованной в издании Общества ревнителей памяти митрополита Иоанна³². В заметке комментировалась фотография Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II, держащего в руках крест, в орнаменте которого содержалась шестиконечная звезда. Автор, подписавшийся как «православный мирянин Гордеев», высказывал свое недоумение по поводу «осквернения» Святого Креста «богоборческим символом христоненавистников».
Заметка вызвала резкую отповедь на страницах официального издания Московской Патриархии³³. Основной пафос ответа на «недоумение» мирянина сводился к тому, что шестиконечная звезда традиционно используется в православной символике и не несет никакого антихристианского значения, в отличие от «гексаграммы, образованной двумя пересекающимися треугольниками», которая «имеет специальное название «щит Давида» и является символом сионистского движения» и «своим внешним контуром действительно напоминает шестиконечную звезду, в силу чего с появлением государства Израиль многие страны стали избегать употребления шестиконечной звезды и заменять ее звездами пятиконечными или восьмиконечными».
Такой ответ не удовлетворил фундаменталистов. В очередном номере «Руси православной» появилась новая статья по этому поводу³⁴. Ее автор, Андрей Смирнов, отстаивает правоту «недоумения» первой заметки, обвиняя оппонента в «духовной слепоте». Смирнов констатирует, что у «Вестника» «симптом серьезный», а именно «неразличимость жидомасонской символики от православной». Шестиконечная звезда, по мнению автора, «звезда сатаны» (в тексте эти слова выделены жирным шрифтом), «жидомасонская печать антихриста». Автор делает пессимистический вывод: «проникновение сатанинской жидомасонской символики в русскую православную культуру вовсе не «смехотворно».
Во всей этой дискуссии показателен один момент: никто из авторов не сомневается в недопустимости смешения иудейских и христианских религиозных символов, в пагубности подобного смешения для православной культуры. Спор ведется лишь о том, что именно можно считать иудейским символом. Кроме того, если официальный «Московский церковный вестник» весьма умерен в риторике, то фрондирующая «Русь православная» может позволить себе прямо писать о «сатанинской жидомасонской» символике.
Сказанного достаточно, чтобы подвести предварительные итоги. Православие среди христианских конфессий занимает наиболее консервативную (ортодоксальную) позицию и не торопиться реагировать на идущие с Запада «веяния времени», выражающиеся, в частности, в пересмотре традиционного христианского взгляда на иудаизм. Можно утверждать, что, несмотря на некоторые либеральные и «филосемитские» тенденции в русском православии, в целом Церковь продолжает придерживаться средневековой позиции, которая с определенной долей утрирования может быть охарактеризована как христианский антисемитизм. Кроме того, внутри РПЦ и за ее пределами сильны ультрареакционные элементы, уделяющие особо пристальное внимание «еврейскому вопросу».

Примечания

1 О фундаментализме в Русской православной церкви см.: Верховский А. Указ. соч.; Костюк К. Православный фундаментализм// Полис (политические исследования), № 5, 2000; Филатов С. Новое рождение старой идеи: православие как национальный символ// Полис (политические исследования), № 3, 1999; Касьянова К. Религиозный фундаментализм – Она же. О русском национальном характере. М.: 1994; Уляхин В. Фундаментализм в православии: теория и практика – Левин З. (ред.) Фундаментализм. М.: Институт востоковедения РАН, Издательство Крафт+, 2003. С. 127-165.
2 См. некоторую общую литературу по проблеме фундаментализма: Левин З. (ред.) – Фундаментализм. М.: Институт востоковедения РАН, Издательство Крафт+, 2003; Marty M., Appleby S. (ed.) Fundamentalists and the State (Vol.1), Fundamentalisms and Society (Vol..2) – Chicago and London, Chicago University Press, 1993; Cole St. The History of Fundamentalism – Westport, Conn., 1971; Cohen N. The Fundamentalist Phenomenon – Grand Rapids, Mich., 1990; Caplan L. Studies in Religious Fundamentalism – Albany, 1987; Kochanek H. (Hr). Die verdrungte Freiheit – Freiburg, 1991.
3 Существует, правда, точка зрения, согласно которой сам митрополит Иоанн вовсе не был сторонником «черносотенного” православия. Например, можно встретить подобное заявление: «Хотя почитатели и называют Владыку «лидером русского православно-патриотического движения», он не был лидером какого-либо движения, а был человеком, добротой и слабостью которого многие пользовались, и его именем соответствующее окружение подписывало все новые опусы» (Федоров В. Что сегодня мешает христианскому единству в России// Диа-Логос. 2000-2001. Вып. III. С. 137). В качестве возражения можно констатировать, что нет никаких заслуживающих внимание сведений, позволяющих усомниться в авторстве центральных работ митрополита Иоанна, которые в среде «православных фундаменталистов» воспринимаются как программные.
4 Факт тесной «смычки» религиозных и радикальных политических групп представляется довольно интересным. Можно утверждать, что, с одной стороны, в России так и не сформировалось жизнеспособного либерального христианско-демократического политического движения и все православные организации, активно участвующие в политике, выступают с националистических позиций разной степени радикальности. С другой стороны, правые радикалы из всех идеологических течений современного политического спектра по своему мировоззрению объективно имеют больше точек соприкосновения с религиозными организациями, чем кто бы то ни было. С определенной долей утрирования можно сказать, что правый радикализм – продукт применения религиозных ценностей в политической сфере. Эта тема была подробнее разработана нами в другом месте. См.: Лихачев. В. Религиозный фактор в идеологии и деятельности современных российских праворадикальных политических партий и движений – Российская государственность ХХ века. М.: Издательский центр РГГУ, 2001 С. 205-210; Он же. Роль религии в идеологии и деятельности современных российских праворадикалов// Диа-Логос. 2000-2001. Выпуск III. С. 139-156.
5 Marty M., Appleby R. Introduction: A Sacred Cosmos, Scandalous Code, Defiant Society – Fundamentalisms and Society. P. 3.
6 См. эту схему, отраженную в многочисленных публикациях, напр.: Воробьевский Ю. Путь к апокалипсису: стук в Золотые Врата – М., 1998. С. 314-315.
7 Кагирин А., священник. «Ненавидящие сиона»// Русский вестник, № 7, 1999.
8 Там же.
9 См., например: Беседа А.Штильмарка со священником Алексеем Астафьевым// Черная сотня, № 8-9 (38-39), 1996. С. 12-13. Собеседники выдвигают предположения, что, возможно, вина за распятие Христа лежит не на всем еврейском народе, а только на «фарисеях и книжниках», или даже вообще на римлянах. Однако в ходе разговора оба предположения отметаются, отец Алексей, опираясь подчеркнуто на канонические источники, доказывает вину еврейства в целом.
10 Остаев А., священник. Отповедь неоязычникам// Черная сотня, № 2 (32), 1996. С. 5.
11 Цит. по базе данных Информационно-исследовательского центра «Панорама» «Лабиринт».
12 Статья публиковалось неоднократно. Цит. по: Иоанн, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский. Творцы катаклизмов на Русской земле// Черная сотня, №№ 3-4 (69-70), 1999. С. 22.
13 Осипов В. Церковь в осаде// Национальная газета, спецвыпуск № 4, 1997. Документ пользовался колоссальной популярностью и был неоднократно опубликован.
14 Там же.
15 Кураев А., дьякон. Как делают антисемитом – М.: Одигитрия, 1998. С.79-83.
16 Там же. С.23.
17 При желании, в позиции В.Осипова и А.Кураева можно найти элементы не религиозного (христианского), а расистского антисемитизма – ведь они и в крещенных евреях продолжают видеть именно евреев, и рассуждают об особенностях «национального менталитета» и т.п. Однако, на наш взгляд, все же Осипов и Кураев говорят скорее о стереотипах воспитания и т. п., чем о «национальном характере» в расистском смысле этого понятия. А вот к примеру лидер Союза православных братств/Союза православных хоругвеносцев А.Симонович явно отклоняется от христианской ортодоксии в расистскую ересь (см.: Симонович А. Утвердится ли в России «русская ересь»?// Опричнина, № 9, декабрь 2001). В свете уже сказанного, для нас не будет удивительным, что, хотя это и не афишируется, Симонович – «катакомбник», а не прихожанин РПЦ МП. 18 Макеев А. Еврейский вопрос в Церкви// Царскiй опричникъ, № 3, 1998.
19 Подробнее см.: Сендеров В. Русская Православная Церковь и ее отношение к антисемитизму// Диа-Логос. 1997. Вып. I. С. 123-137, особенно С. 125-126.
20 Приходы «зарубежников» с 1990 года существуют и в России.
21 Собственно, единой «катакомбной» Церкви на настоящий момент в стране не существует. Под сходными или даже иногда одинаковыми названиями действует около шести различных не признающих друг друга группировок.
22 Кроме различных ветвей ИПЦ и РПЦЗ в стране существует также Российская православная автономная церковь (РПАЦ), возглавляемая лишенным епископского сана архиерейским Собором РПЦЗ и отлученным от Церкви архиерейским Собором РПЦ Валентином Русанцевым. Одно время РПАЦ, своими корнями уходящая в «катакомбы», находилась в юрисдикции РПЦЗ, с 1996 – самостоятельна. РПАЦ критикует РПЦ МП с умеренно-фундаменталистских и антикоммунистических позиций.
23 Дубровин Н. «Раввину это понравилось»// Земщина, № 101, 1995. С. 14. Характерно название рубрики, в которой была опубликована эта заметка – «апостасия».
24 Осипов В. Указ. соч.
25 Черная сотня, №11 (18), 1994.
26 Это утверждение встречается очень часто, почти повсеместно в православной патриотической пропаганде. См., например: Судъ народа или ритуальное убiйство?// Память, № 2, январь 1991. С. 7. Эта тема вышла за пределы маргинальной праворадикальной православно-фундаменталистской печати. Один из вопросов, ответить на который должна была официальная церковная комиссия по канонизации Николая II, ставился так: «Являлось ли убийство императора и его семьи ритуальным?».
27 См., например: Черная сотня, № 8-9 (38-39), 1996. С. 1.
28 В качестве примера давления иерархов РПЦ на внутреннюю оппозицию обычно приводят «кочетковцев» (т.е., либеральную оппозицию). Менее известны «репрессии» по отношению к фундаменталистам – от лишения их прихода (например, после неудачной попытки принять участие в избирательной кампании в Государственную думу в 1999 году был выведен за штат о.Никон (Белавенец), лидер движения «За веру и отечество») до запрета на публикации в церковных изданиях (случай митрополита Иоанна). Подробнее см.: Русская Церковь на рубеже веков. Беседа Константина Душенова с главным редактором журнала «Ревнитель православного благочестия» игуменом Алексием (Просвириным)// Русь православная, № 9, сентябрь 2001.
29 В качестве наиболее яркого примера злободневного вопроса, расколовшего православную Церковь и обнажившего противоречия между «православными фундаменталистами» и «номенклатурно-клерикальным центром», можно упомянуть «проблему ИНН” (индивидуального номера налогоплательщика). На этом же примере отчетливо видны зависимость руководства Церкви от государства и конформизм иерархов РПЦ.
30 Этот факт, равно как и наличие аналогичных заявлений лидеров других религий, кажется, опровергает высказанный выше тезис о том, что религиозное сознание нетерпимо по своей природе. Для объяснения этого противоречия уместно процитировать исламского религиозно-политического деятеля Гейдара Джемаля: «Попы всех религий находят общий язык, потому что они поддерживают друг друга. <…> Человек, который верит, является солдатом Бога, он не принадлежит себе, он не имеет права давать волю сомнениям… Естественно, воин – не означает, что он должен именно воевать. Но духовная грань – она должна проявляться в его жизни ежедневно…» (Островская З. Указ. соч.).
31 Термин «информационно-консервативная структура» применен к РПЦ политтехнологом Глебом Павловским (Солдатов А. От РПЦЗ к РПАЦ: истоки «альтернативного Православия в современной России// Русский журнал (Интернет-издание), 10 сентября 2001, http://www.russ.ru/ist_sovr/200110094_sold.html).
32 Гордеев К. Магендовид вместо креста?// Русь православная, № 1, январь 2000. 33 Полищук Е. Об одном «недоумении»// Московский церковный вестник, № 3-4, 2000.
34 Смирнов А. Демагогия и оскорбления вместо аргументов// Русь православная, № 5, май 2000.

Наверх