Политика в Россию вернулась внезапно, и, как многое происходит на моей родине, довольно странным образом. Очередные выборы депутатов Государственной Думы Федерального Собрания РФ, скучные и предсказуемые, как и все предыдущие с того момента, как парламент был провозглашен неподходящим местом для дискуссий, неожиданно для многих наблюдателей вызвали взрыв негодования в самых широких слоях населения. В силу ряда причин, многократно обсужденных, но так, пожалуй, до конца и не осмысленных, останавливаться на которых тут не место, десятки и сотни тысяч россиян сочли необходимым выразить свое возмущение происходящим – и сделали это публично, громко и решительно.
5-го декабря на Чистых Прудах, 10-го – на Болотной площади, и, наконец, 24-го на проспекте Сахарова российская столица увидела столь массовые политические митинги, каких, пожалуй, не было с бурных перестроечных и первых постперестроечных лет. Массовые акции на улицах и информационные кампании, проходящие в основном в Интернете, объединили людей самых разных политических взглядов и мировоззренческих позиций. В стране, в которой еще полгода назад говорить о политике считалось дурным тоном, где политика как борьба со сколько-нибудь интересной интригой, казалась навсегда отмершим рудиментом, в дискуссии оказались втянуты практически все. Выборы, фальсификации и митинги обсуждают в блогах, в транспорте и на кухнях. Быть вне этого сегодня в России невозможно.
Российская еврейская община, разумеется, не существует как единый субъект общественной (и тем более политической) жизни. Тем не менее, обобщенно можно попытаться понять ее место в происходящем – или, по крайней мере, сориентироваться в высказываемых позициях и поразмыслить о перспективе того или иного выбора.
С одной стороны, подавляющее большинство влиятельных всероссийских еврейских организаций давно лояльны (некоторые, если называть вещи своими именами – до сервильности) действующей власти. Времена «фронды» Российского еврейского конгресса и некоторых других групп прошли больше чем десять лет назад – и необходимые уроки были извлечены всеми, кто остался на плаву. Впрочем, таковы правила игры в современной России: для того, чтобы тебе не мешали, ты как минимум не должен публично демонстрировать свое мнение, если оное хоть немного расходится с точкой зрения кремлевской пропагандистской машины, а если ты хочешь режима максимального благоприятствия для своей организации (что немаловажно в стране победившего тотально коррумпированного госкапитализма и экономики, управляющейся в ручном режиме) то должен время от времени демонстрировать (или имитировать демонстрацию) поддержку тех или иных действий власти. Группы, демонстрировавшие иную модель информационно-политического поведения, выталкивались на периферию организациями, лидеры которых спешили, расталкивая друг друга локтями, продемонстрировать Кремлю свою не просто лояльность, но полезность – то активно участвуя в информационных кампаниях против стран, отношения которых с Россией осложнялись в тот или иной момент по тем или иным причинам, то обещая наконец-то (но в этот раз наверняка!) добиться отмены «поправки Джексона-Вэника».
Высказывания отдельных лидеров, возражавших против наиболее вопиющих политических действий Кремля – например, осуждение Михаилом Членовым официального визита в Россию лидеров террористической группировки ХАМАС – годами потом вспоминали (и заслуженно) как проявление гражданского мужества, граничащего с безумством храбрых.
У лояльности еврейских организаций власти, помимо общих причин (в России сейчас так устроено все и так работают все), есть и свои, специфические. История неоднократно показывала, что евреи, в силу незащищенного положения и способности легко аккумулировать негативные настрои широких масс, самыми первыми и максимально жестоко страдали в хаотических условиях падения империй и других масштабных социальных катаклизмов. То, что любая сторона в любой гражданской войне будет бить евреев (возможно, с разной степенью интенсивности в зависимости от политической идеологии), давно стало аксиомой. Поддержка имперской силы, сохраняющей стабильность обширной территории, пусть и в ущерб личным и коллективным правам и свободам, для еврейской общины часто было просто стратегией выживания. Поэтому понять осторожность в сложившейся ситуации не только официальных еврейских организаций, но и многих публичных интеллектуалов, известных своей принадлежностью к еврейской общине, вполне можно.
Масштабы искажения народного волеизъявления не были, пожалуй, для россиян неожиданными, однако степень убедительности предоставленных наблюдателями доказательств и «топорности» работы фальсификаторов возмутили многих. Занимательно при этом то, что «Единая Россия» украла голоса у далеко не либеральных политических сил – Либерально-демократической партии России Владимира Жириновского, не брезговавшего в свое время антисемитской риторикой и проводившего минувшую избирательную кампанию с акцентом на этнонационалистическую риторику; Компартии России, которая давно и на системном уровне, с целью эксплуатации ностальгии по пропаганде позднесоветского периода, включает антисемитские элементы в свою публичную риторику; наконец, у Справедливой России, которая, позволю себе напомнить, появилась на политической сцене в результате «приручения» до этого позволявшей себе легкое фрондирование популистско-националистической партии «Родина», про антисемитизм многих участников которой можно подробно и не распространяться. Насколько можно судить, только после этих политических сил, в наименьшей степени, жертвой кражи голосов было либеральное «Яблоко». То есть, при условии честных выборов, в российском парламенте были бы в значительно большей степени представлены национал-радикалы, что не может не вызывать опасения у еврейской общины.
Конечно, многие избиратели голосовали за коммунистов или «эсеров» не потому, что реально поддерживают их идеологию, а просто по логике «за кого угодно, кроме Партии жуликов и воров». Ведь на самом деле, искажение результатов народного волеизъявление происходило не только, и даже не столько в день голосования (и в ночь поcле голосования) на избирательных участках и в территориальных избирательных комиссиях, но готовилось системно и последовательно задолго до выборов, в частности, тотальной заблаговременной зачисткой всего политического поля. Можно предположить, что свободная регистрация политических партий и реальное обеспечение равного доступа к СМИ дали бы в итоге совсем другую картину электоральных предпочтений российских избирателей. Однако не только условные либералы Бориса Немцова и Со были лишены возможности участия в выборах – но и радикальные националисты. И не факт, что свободные выборы продемонстрировали бы принципиальный рост голосов, отданных за сторонников плюралистической и свободной (а стало быть, комфортной для еврейской общины) модели развития. А вот то, что явно более широкое представительство национал-радикалов и антисемитов во власти было бы обеспечено, можно утверждать практически наверняка.
Поэтому причины как минимум выжидательной и осторожной позиции опинион-мейкеров еврейской общины довольно очевидны. При этом в сложившихся обстоятельствах демонстрировать активную поддержку Кремлю со стороны официальных еврейских групп вроде как и неудобно (слишком масштабы и очевидны были и фальсификации в ходе выборов, и неадекватные действия власти после голосования), однако многие еврейские организации поспешили занять позицию демонстративного нейтралитета. На самом деле, политика – действительно не лучшая сфера для приложения сил общинной организации, и никто не требовал от общинных лидеров или тем более раввинов высказываться по политическим вопросам. Однако позиция, сформулированная, например, главой департамента по общественным связям Федерации еврейских общин России Борухом Гориным, тоже странна: он заявил, что «в этой стране – евреи всего лишь гости», и не должны «соваться в домашние склоки хозяев». Эта постановка вопроса, во-первых, оскорбительна и унизительна для евреев, по крайней мере, родившихся, в отличии от Б.Горина или Главного раввина ФЕОР Берла Лазара, в России. Во-вторых, эта позиция звучит лицемерно в устах официального спикера организации, ранее многократно и порой довольно топорно высказывавшейся в унисон с кремлевскими пропагандистами по массе сугубо политических вопросов.
С другой стороны, столь же стандартным и обусловленным многими социальными, историческими и культурными причинами является активное участие еврейской интеллигенции в протестном движении. Лица с типично еврейскими чертами заметны на фотографиях с митингов в Москве и Санкт-Петербурге в количестве, лишь немного меньшем по сравнению с фотографиями манифестаций перестроечных лет. Причем, что интересно, как показал еще в мае в своем докладе, прочитанном в Институте востоковедения, израильский социолог д-р Алек Эпштейн, несмотря на современный стереотип еврея – либерального (или лево-либерального) интеллигента, на практике заметные активисты как минимум четко осознаваемого еврейского происхождения обнаруживаются во всех частях политического спектра современной российской внесистемной оппозиции, включая православно-имперские группы. Евреи, как до сих пор (несмотря на алию, ассимиляцию и демографическую структуру общины) весьма заметная часть российского образованного класса и городской интеллигенции, занимают важное место в протестном движении – пусть даже это люди с еврейскими корнями, никогда не участвовавшие в общинной жизни и не ассоциирующиеся с общиной, такие, как Борис Немцов или Борис Акунин.
Однако есть и еще одна особенность нынешних российских протестов. Важную, если количественно не преобладающую роль в них играют русские этнические националисты, порой довольно радикальные по своим взглядам. Многие ораторы, получающие трибуну на Болотной площади или проспекте Сахарова, и выступающие перед довольно одобрительно относящейся, в массе своей, к их словам аудитории, исповедуют взгляды, которые кроме как нацистскими и не назовешь. Собственно, основной российский оппозиционный лидер сегодня, единственный «настоящий буйный», предварительными усилиями которого во многом нынешние протесты вообще состоялись или по крайней мере приобрели такой размах – Алексей Навальный – исповедует идеологию русского этнического национализма, пусть и с некоторым либеральным оттенком, но и не без очевидного налета банальной ксенофобии. На самом деле, ответ на вопрос хорош или плох для России русский национализм не столь очевиден, и тема требует отдельного рассмотрения, но вот то, что еврейская община имеет вполне реальные основания относиться к нему как минимум настороженно, довольно очевидно. Происходящие на наших глазах в России процессы имеют неоднозначный характер, и для общества в целом, и для еврейской общины в частности. Однако попытка разобраться в них и попытаться определить свое место российской еврейской общине, как мне кажется, необходима – эти процессы не приведут, разумеется, Россию к революции к президентским выборам по весне, и не сметут нынешнюю власть из Кремля, но неизбежно изменят все российское общество.
Собственно, во многом уже изменили его.