Читальный зал

Кадр из фильма Сирила Туши «Ходорковский». LaLa Films

Ольга Паперная: «кинотеатры просто решили подстраховаться»

Накануне премьеры фильма Сирила Туши «Ходорковский» столичные кинотеатры один за другим отказались от показов. Первыми бежавшими с корабля стали представители сети «Москино». Частные кинотеатры, прослышав об этом, видимо, просто перестраховались. Предполагалось, что фильм будет демонстрироваться на семи экранах, однако в итоге соглашение о показе картины не расторг лишь киноклуб «Эльдар».
Еще пару недель назад российский прокатчик фильма Ольга Паперная с энтузиазмом рассказывала, что с прокатом нет никаких проблем, даже «Москино» согласилось взять фильм. Казалось, самое трудное осталось позади – получено прокатное удостоверение. Первая реакция кинотеатров была положительная: фильм вызвал ажиотаж.
Казалось, московские бизнесмены наконец почувствовали себя достаточно свободными и независимыми для того, чтобы принять решение о показе фильма без одобрения свыше. Правда, регионы тушевались, но была надежда на так называемые вторые экраны – механизм был запущен. Однако, как показала практика, система власти работает настолько идеально, что запрещать уже не обязательно: годы страха привели к возникновению самоцензуры, которая действует по инерции, без всяких намеков свыше.
Накануне премьеры «Ходорковского» на фестивале «Артдокфест», а также выхода картины в прокат Дарья Абрамова поговорила с режиссером фильма о его работе, а с российским правообладателем «Ходорковского» Ольгой Паперной о запрете на картину.

– С чего все началось? Как вышло, что за один день из всего списка запланированных площадок остался один «Эльдар»?

 
– История отказов началась со звонка. Сотрудники «Москино» сразу же перезвонили моим коллегам и в панике рассказали, что произошло (за что им, понятное дело, еще высказали после). По их словам, некий высокопоставленный начальник из комитета по культуре (и здесь прозвучала фамилия Капкова) г. Москвы позвонил их руководству и в ультимативной форме заявил, что фильм Ходорковский необходимо вывести из репертуара незамедлительно. Мне они сказали, что собирались этот вопрос уладить с Комитетом по культуре. Но поскольку Комитет по культуре узнал о том, что «Москино» поставило фильм в свою сетку, не лично от Пендраковской (глава «Москино» – OS), а из СМИ, то вышел конфуз, и ничего теперь не поделать. Не знаю, тут уже мои догадки, конечно, но непонятно, почему они не обговорили с самого начала, что, если мы сотрудничаем, нужно повременить с оглаской? Я ведь дистрибьютор, я заинтересована в том, чтобы мой потенциальный зритель как можно раньше узнал о том, где можно увидеть фильм, – конечно, СМИ были в курсе. Но что удивительного, все же прекрасно понимали, что сейчас за судьбой «Ходорковского» пристально следят.
«Пионер», например, тоже отказался, но с самого начала, не сейчас. То есть они сказали «нет» еще на стадии предложения. Но потом вдруг стали говорить, мол, «жаль, мы бы показали “Ходорковского”, но уж очень поздно к нам обратились». Это неправда: мы с ними еще в сентября начали общаться. Но это меня сейчас мало волнует, так как они все-таки не подтверждали роспись. Вот о чем действительно имеет смысл говорить в контексте истории отказов, так это о ситуации с финальным пулом площадок, которые поставили фильм в свои планы.

– Кто в итоге вошел в пресловутый список семи отказавшихся?

– Семь – это количество экранов. Среди них залы сетей «Москино», «Каро», «Формула кино» и «5 звезд». Но вот «5 звезд» из всех отказавшихся, пожалуй, единственная сеть, которую мы уважаем. Они с нами очень тактично, интеллигентно и искренне поговорили, честно объяснили, что и как. У них ведь c «Россией 88» был опыт, так что они, оценив ситуацию, решили повременить. Такая позиция вызывает у меня уважение еще и потому, что сотрудники сети, комментируя эту ситуацию, излагают ее абсолютно честно. Надеюсь, после выборов они все же покажут фильм.

– Но что с ними может случиться?

– Ничего: если что-то станет происходить хотя бы с одним из кинотеатров, это сразу превратится в огромный скандал. За этим же следит пресса, все мгновенно узнают, что произошло.

– Скандал фильму явно на руку.

– Мы сейчас получаем столько писем, слов поддержки. Все готовы помогать, я это чувствую, и это очень стимулирует. Вообще, вы же понимаете, скандал – это для фильма, как правило, хорошо, за исключением тех случаев, когда скандал расходится с концепцией картины. Но мы сначала все-таки думали, что сможем договориться без шумихи, хотя бы вернуть площадки после выборов. Я удерживала себя до последнего, даже Юрию Кацману говорила: «Ну давайте не будем раздувать, давайте попробуем поговорить. Может, отправим запрос в Комитет культуры?» Не стоит и объяснять, что ничего не вышло.

– И вы решили пойти к прессе?

– Да. И западная пресса подключилась тут же. СМИ немного драматизируют, конечно. Кто-то вообще пишет, что фильм запретили. Но фильм же невозможно запретить, есть прокатное удостоверение. Но позвонить могут, вот и звонят.
После того, как мы поняли, что позиция кинотеатров цементная, стало ясно, что говорить с нами никто не станет, и мы решили сыграть на ситуации, пойти ва-банк: абсолютно честное, открытое общение с прессой. Мы выкладываем все как есть: вот звонит мне в истерике директор «Октября» – что ж, пускай об этом узнают все.

– Что, и такое было?

– Конечно, это было просто удивительно. Устроила мне скандал, сказала, что ни с кем из наших сотрудников не общалась и фильм у нее в сетке не стоял. Обвиняла меня в том, что я вру прессе. Я сразу после этого позвонила своему букеру, Наташе, говорю – поднимай переписку, раз уж так. Наташа позвонила им снова, и Ирина Сергеевна (Прокофьева, директор репертуарного планирования «Каро Фильм». – OS) немногозначно намекнула, мол, что уж, все и так все понимают. Но почему у них не хватает мужества признать, что они просто отказались от фильма?

– Лишние проблемы.

– Ну, хорошо, но зачем говорить, будто они не знали, что у фильма есть официальный прокатчик? Это уж слишком. Это их прокол как профессионалов. Начиная с сентября, мы публиковали дату релиза в каждом номере «Бюллетеня кинопрокатчика». Все букеры, все менеджеры, все директоры по репертуару просматривают эти планы!

– Но ведь есть какие-то документы, переписка?

– Конечно, есть. С «Москино» мы были на финальной стадии, собирались подписывать договор. Они нам реквизиты уже выслали! Выслали названия площадок. Мы собирались делать у них пресс-показ, все было согласовано, написали письмо Пендраковской с просьбой предоставить нам зал на некоммерческих условиях для проведения пресс-конференции. Все было, но чего сейчас что-то доказывать.

– Несмотря на то, что этот скандал вызвал ажиотаж, денег фильму он явно не принес.

– Это правда: спрос на фильм повысился чуть ли не в сотни раз, но как это монетизировать? Альтернативный прокат в этом плане не сравнится с киноплощадками. Правда, у нас есть еще DVD-права. Но на самом деле неожиданно стали появляться какие-то интересные предложения. Например, компания Yota хочет купить фильм, причем желательно с первого декабря, они же предложили мониторить и блокировать фильм на торрентах. И еще мы планируем сделать с ними специальный DVD-выпуск.
Нам начали звонить региональные кинотеатры. Может, договоримся с Санкт-Петербургом: на площадке сети «Мираж» мы устраиваем первый показ с участием режиссера. Журнал «Форбс» хочет купить фильм для своего сайта. Самое приятное, что, помимо коммерции, за всеми этими предложениями стоит гражданская позиция. Кажется, все, кто хочет увидеть фильм, его увидят. Ну а в конце концов, когда я пойму, что все ресурсы исчерпаны, мы просто выложим его в сеть.

– Где в итоге точно можно будет увидеть фильм?

– В галерее FotoLoftна «Винзаводе» со 2 декабря будет прокат, по одному вечернему сеансу в будни и по два сеанса в выходные. Ну и в героическом кинотеатре «Эльдар». Надеюсь еще, что «5 звезд» покажут фильм после выборов.

– А с DVD-релизами проблем нет?

 – Есть. У нас был партнер, который нам до этого скандала сделал хорошее предложение, но теперь все разладилось.

– А как Сирил на все это реагирует?

– Он сходит с ума, у него, по-моему, истерика. Он пишет нам по сто писем в день, звонит, шлет смс, требует назвать имена наших коллег из кинотеатров, хочет им звонить разбираться. Я его успокаиваю: мы делаем все, что можем. Он страшно боится, попросил у нас охрану на время пребывания в России. Ведь одно дело снять фильм, другое – когда фильм выходит в прокат, да еще и с таким скандалом.

 – Он поедет куда-то, кроме Москвы?

– В Санкт-Петербург. Возможно, в Пермь: нам там сейчас очень помогает Марат Гельман. Что-то намечается в Воронеже, а сегодня на автоответчике оставили сообщение из новосибирского кинотеатра.

– К чему весь этот скандал? Ведь запретить фильм перед выборами – значит, признать, что есть что скрывать.

– Я почти уверена, что не было никакого распоряжения сверху, хотя, может, я и ошибаюсь. Кинотеатры просто решили подстраховаться. Хочется спросить их: неужели вы все еще существуете в формате советской эпохи и не хотите никакой другой жизни? Конечно, кинобизнес – это экономические риски, существует модель сложных экономических отношений с властью. К тому же кто-то из учредителей «Каро» (не буду называть фамилию) состоит в партии «Единая Россия», там же числятся и его коллеги из сети «Москино». Больше всего меня угнетает, что они сейчас просто отрицают факт общения с нами. Почему у них не хватает мужества признать, что договоренность была? Ну, с «Москино» все понятно, но «Октябрь»-то что? Ведь все, что происходит с фильмом, это не отношение властей. Это обычная самоцензура, которая у нас уже сама по себе срабатывает, как по щелчку.

– То есть Сергей Капков (глава столичного департамента культуры. – OS), который, по слухам, звонил в «Москино», мог сделать это просто по наитию?

– У меня есть три варианта. Первое: чиновники решили таким образом показать властям, что в том, что касается «Ходорковского», они чисты – это же «Москино». Вторая версия: они рассчитывали на то, что, прослышав про запрет в «Москино», другие кинотеатры тоже откажутся от фильма, и мы вообще потеряем прокат. А третья: те же чиновники нам просто помогли, я и этого не исключаю. Весь этот скандал нам очень помог, сколько сразу интереса вокруг, уже пишут, что «Ходорковский» – полочное кино. Если бы фильм тихо прошел в прокате, его бы вообще не заметили, это же не какой-то блокбастер.

– Но ведь в фильме нет ничего революционного, ничего такого, о чем бы не знали все?

 – Но есть эмоциональная вовлеченность. Еще Сталин понимал: кино – это мощный инструмент воздействия на массы. Фильм о Ходорковском провоцирует дискуссию – он задает вопросы, но не говорит, кто плохой, а кто
хороший. Фильм достаточно противоречивый, и Ходорковский в нем представлен многоликим, сложным персонажем. Даже многим его родственникам картина не нравится. Я-то считала, что работаю с этим фильмом в интересах народа, а чиновники, оказывается, называют мою деятельность антигосударственной. Они считают, что нужно умалчивать о проблемах, сидеть у телевизора и забивать свои мозги бесконечным сливом. Страны из «Первого канала» не существует, это миф, а люди сидят и питаются этим, и чем дальше – тем хуже. Очень удобно говорить, что за нас все решили, но ведь это не так.

– Интересно, что Ходорковский сказал бы по этому поводу.

– Да уж. Я очень хочу сделать премьеру в Карелии, в тюрьме. Но это маловероятно, увы. Может, хотя бы диск с фильмом разрешат передать.
Мне страшно больно за наш народ, за нашу страну. Я не хочу быть революционеркой, я хочу кино заниматься.
Дарья Абрамова

openspace.ru