Читальный зал

Извозчик Хаим и другие евреи

Держу в руках том «Алфавита евреев» и волнуюсь, как встречающий на перроне. Еврейской крови во мне одна восьмая. И эта осьмушка сейчас вопиет. Под переплетом книги собраны списки евреев, проживавших в Ростове-на-Дону в третьей четверти XIX века.
Трехтомник «Алфавит евреев» – это такой мифологический еврейский агицын паровоз, который больше века был в пути и теперь подъехал и привез Ростову полные вагоны (тома) дальних родственников. Один из них мой. Сейчас он выйдет из вагона, а я боюсь его не узнать или разминуться.
Пробегаю мимо Абрамовичей, Августеров, Адлеров и Аптекманов, миную Баскиных и Баткиных, Геллеров и Геккеров, расталкиваю Клейманов и Клейнеров…уже близко, Ледер, Ледерман, Лейбович.. дальше, Мовшович, Могилевский…А вот и он, Хаим Модин, извозчик с Никольской улицы. Здравствуй, прапрадедушка, как доехал?
Ростовские евреи попали в переплет «Алфавита» при Александре Третьем. Государь признал желательным передать Ростов и Таганрог от Екатеринославской губернии в Область Войска Донского, а это две большие разницы. В губернии была черта оседлости евреев, где им разрешалось жить, в Области Войска евреям селиться запрещали. Десять тысяч ростовских евреев должны были выселиться.
Но за евреев вступился Ростов. Городская Дума написала царю в самых энергичных выражениях: «повергнуть перед государем императором всеподданейшее ходатайство… торговля и промышленность не делают различия между национальностями …». В общем, евреи Ростову самому нужны. Евреев по царскому Закону 19 мая 1887 года в Ростове оставили, но переписали в «Алфавит» с тем, чтобы после Закона другие евреи больше не водворялись.
«Алфавит» дышит историями почти осязаемыми. Вот, слышим, скрипит перо первого владельца этих книг, он пишет на титульном листе: «Алфавит» принадлежит Александру Волкенштейну. 28 августа 98 года. Где брал чернила Волкенштейн? Наверное, купил у Боруха Березовского, изготовителя чернил с 54-й страницы «Алфавита». А если при письме Волкенштейн заляпался, то ходил, должно быть, к Матусу Свердлову с 302-й страницы, зарабатывающему на жизнь чисткой пятен на платье.
Вот, видим, второй владелец «Алфавита» ставит печать, ту, что сделал, конечно же, Меер-Симон Кантер, резчик печатей. На оттиске значится: «Пожертвовано И.Ф. Волкенштейном библиотеке при Ростовской-на-Дону Главной Синагоге». Иосиф Филиппович был потомственным почетным гражданином, управляющим «Ростовским Купеческим Банком».
Еврей еврею рознь. «Алфавит» сортирует всех на группы Первая – еврей ученый с дипломом: кандидаты прав и доктора медицины, лекари, адвокаты, инженеры, художники и музыканты. Вторая – еврей богатый, имеющий собственность: дом, фабрику, паровую мукомольную мельницу, как братья Рысс Бейнуш и Ханкель, или маслобойный завод, как Гершан Патт, или же пароходы, как пароходовладелец Александр Фельдман. Первых и вторых встретишь, кроме «Алфавита», в других источниках: в трудах историков и на полосах газет.
Мой прапрадедушка Хаим из третьей группы, самой многочисленной: еврей обыкновенный, в недавнем прошлом местечковый – прибыл в Ростов из Гомеля Могилевской губернии, 49 лет, четверо детей. Но как раз такие незнаменитые евреи и дали Ростову легкий еврейский акцент и колорит.
Разве Шлема Фаерман – фабрикант папиросной бумаги, или Иосиф Трахтенберг, потомственный дворянин, служащий Азово-Донского коммерческого банка шлялись себе по улицам? Их занятия требовали камерных условий. Так что бытописатель, стоило такому в Ростове объявиться, встречал на улице Мовшу Горелика, разносчика газет, дворника Меера Грица, ассенизатора Давида Левицкого и Арона Габриловича, что заведывает (так в «Алфавите») городскими фонарями. Ну и, конечно, Хаима Модина, извозчика и моего прапрадедушку. И это мы еще не тронули торговцев.
Торговля – любимое занятие еврея. Это слово чаще других встретишь в графе «Род занятий». Иногда к нему делается добавление, например, «бакалейная торговля» или «торговля углем». Меер Вильчур торговал старой одеждой, Вульф Эрберг – мешками, Рывка-Рохля Азарх – фруктами на базаре, а Михель Янкелевич Горфман торговал зерновым хлебом. В общем, выберите любое слово из предметного мира, сверьтесь с «Алфавитом» и увидите, что какой-нибудь еврей этим уже торговал.
Много было портных. Если бы евреев в один момент выселили, Ростов еще многие годы восстанавливал бы размеры портновского цеха, а пока ходил бы в засаленных штанах с пузырями на коленях и к тому же везде опаздывал, потому что часы ломаются, а часовых дел мастеров не стало. И у женщин сильно испортился бы характер, лишись они своих модисток, шляпочниц (так в «Алфавите»), белошвеек и Ревекки Житомирской – девицы, отвечающей за деликатное дело вязания чулок.
А вот евреев-извозчиков в Ростове было всего два. Ломовой извоз и драгилей (так в «Алфавите») не считаем – это грузовики. Куську Голанского тоже не считаем, он записан «легковой извозчик» и неясно, что это означает, должно быть, легкомысленная коляска без рессор. Между нами, и Берко Сахнина тоже считать не обязательно, он старенький. Остается единственный и гордый ивозчик-еврей – Хаим Модин, мой прапрадедушка, между прочим. Кто ж его в Ростове не знал, 15 копеек в любой конец.
Я попросил Яндекс поискать эти два слова «еврей» и «извозчик». Он нашел один анекдот, одну сказку и одну фотографию. Думаю, прапрадедушка примерно так и выглядел. Страсть к изящной одежде у нас в крови. В своем гардеробе я подобрал в точности такой же наряд, будто Янкель Мопсик или Леон Чижиков мне его пошили. И вот я смотрю на прапрадеда чуть не через полтора столетия и говорю ему: «Хаим, я не знаю, где твоя могила, но я укрепил тебя на скрижалях истории. По слову поиска «еврей-извозчик» поисковая система Яндекс будет теперь вечно выдавать твое имя».

nvgazeta.ru