Читальный зал

Хава Волович. Октябрь 1935.

Записки из лагеря

Миллионы невинных людей были загублены не в лагерях фашистов, а в наших родных, отечественных мясорубках. В ЖЖ воскресили дневник Хавы Волович, которая попала в советский лагерь по вымышленному приговору и просидела больше 20 лет.
Ведение дневника как способ запечатлеть настоящее – открытие древнее, ведение дневника как способ самовыражения – чуть помоложе. Еще дневники ведут в попытке бегства от реальности. Печатная промышленность в большом объеме переиздает дневники известных людей. Любая биография стоит своего автора. Однако когда речь идет об интерактивном дневнике человека, которого больше нет, ощущения появляются очень разные. В таком уж времени мы живем – такие возможности.
Блог Хавы Волович  создан в начале 2009 года. Блог представляет собой дневники бывшей политической заключенной – девочки Хавы, с 20 лет скитавшейся по тюрьмам, выросшей в тюрьме, ставшей женщиной среди тюремных стен, родившей в этих стенах ребенка и похоронившей его в этих же стенах.
Несмотря на сложность темы, все комментарии (а постоянных читателей тут более 350) написаны с благодарностью. Автор блога рассказала «Частному корреспонденту»: «Моя заслуга тут невелика, а о настоящем авторе, Хаве Волович, наверное, больше знают в «Мемориале». Моя свекровь Кира была с ней знакома, уже когда Хава была старушкой. Прочтя книгу Виленского, я заставила свекровь найти эти воспоминания, чтобы поместить их куда-нибудь в интернет… Мне хотелось, чтобы их могли прочесть».
Начав публиковать дневник Хавы, автор блога была немало удивлена тем, что многие молодые читатели дневника и не подозревали, как государственная машина способна вырвать человека из жизни, отнять у него имя, добрую биографию, наградив взамен трудовым стажем каторжанина, хроническими болезнями и одиночеством.
В профайле журнала написано: «Посмотрите на нее, она была совсем девочка, ей был всего 21 год, когда ее объявили врагом народа… Давайте сделаем так, чтобы она ожила среди нас. Пусть ее будут читать, пусть она расскажет вам о себе, ведь, кроме этих случайно уцелевших слов, больше ничего от нее не осталось. И вы будьте ее друзьями. Пишите комментарии, обсуждайте, болтайте с ней и между собой, рассказывайте о себе. Кто-нибудь ответит вам за нее, а может, и она сама ответит вам своими следующими строчками».
Тем, кто решится прочесть записки из этого дневника, предстоит нелегкое чтиво о жизни за колючей проволокой, под конвоем, среди обездоленных и обозленных людей, не верящих ни во что из того «светлого», о чем кричали тогдашние газеты. Это не костюмированная телевизионная история, украшенная светом и дополненная звуком, а страшная и правдивая история в буквах. С мясом и с болью. Одна из почти семи миллионов историй.
Система может свернуть тебя в бараний рог, а может нежно завернуть рогаликом и просто съесть, даже не почувствовав вкуса. Семь миллионов рогаликов – поди разбери.
«Все, что у нас в юности шло под кличем «Даешь!», мне было дано, но как удар по морде» – эти слова самой Хавы Волович в начале ее дневников довольно четко характеризуют то время. Пополнить своим именем списки тех, кого теперь называют «жертвы политических репрессий», можно было по самому пустячному поводу, а можно было и вовсе без него.
Хава Волович родилась в городе Мене Черниговской области. «В 1931 году я сдала экзамены за семилетку. В том же году в нашем райцентре открылась типография и отец устроил меня ученицей в наборный цех. Боже, как я вначале радовалась своей работе! Как гордо и важно шествовала с работы домой в красной косынке, с испачканным краской носом! Пусть все видят, что я – рабочая, частица диктатуры пролетариата».
Тогда, в 31-м году, она еще не представляла, чем обернется это гордое шествие. Набирая буковки сыпавшихся со всех сторон директив, законов, указов и постановлений, юная Хава Волович, от природы смышленая, к знаниям тяготеющая, получала первые уроки политграмотности. Из губернии в губернию кривыми дорогами шла коллективизация. Следом плелись толпы нищих, голодных людей, волочащих за собой обессиленных детей, стариков, жалкие остатки домашнего скота. И все это на фоне «Власть – народу! Землю – крестьянам!», «Война дворам, мир – хижинам!».
«Планы хлебопоставок спускались не только для колхозов, но и для самих колхозников, хотя не было уже у них земли, кроме маленьких приусадебных участков. Твердых, единых планов не существовало. Выполнит колхоз основной план, на него тут же накладывают «встречный». «Встречный» – это один из образцов преступной лжи, черным пятном запачкавший то страшное время. Это вроде сами колхозы и колхозники, недовольные «маленькими» планами, сами накладывают на себя планы сдачи хлеба до последнего зерна. Будто это не «хлеб наш насущный», а шоколадные конфеты, без которых можно прекрасно обойтись. И исполнители этой лжи шастали по хатам, забирали все, что попадалось на глаза, даже последнюю буханку хлеба пополам с корой или лебедой. Выгребали семенное зерно из колхозных закромов. На слово «нема» они отвечали: «Нема такого слова! Ты ж шось жерешь, а з государством подилытыся не хочешь!»
Вкус времени был в том, чтобы, видя происходящее и соотнося его с выдвигаемыми директивами, удавалось держать свои мысли при себе.
«И самый главный враг – мой собственный язык. Тридцать пятый – тридцать шестой год. Год относительной сытости и ликующих песен. Потрясшее всех убийство Кирова. И волна Большого террора. И волны нарастающего благоговения и любви к Вождю. А затем – гибель героев гражданской войны, революции и первых лет советской власти. Было чем потрясаться и над чем подумать. Герои нашего детства! Они не жалели жизни, проливали кровь за советскую власть – и вдруг, на пороге ее расцвета, стали ее врагами. Сомнения шевелились у меня в голове, еще недостаточно оболваненной. Их я выкладывала старшим, редактору. Никто мне ничего не мог сказать, только советовали помалкивать. Другие говорили: «У нас зря никого не судят!» Как-то скучно, неприятно стало в редакции. Угнетала ложь. Ложь на каждом шагу. Пошлют взять интервью у какого-нибудь старого партизана или ударника полей. Он говорит одно, а писать нужно совсем другое».
Периоды смут и войн – совсем не время для ярких мечтаний, как может кому-то показаться. Хава Волович, видевшая себя не дальше нового станка в цеху завода, обвалявшись в панировке политпропаганды, стала грезить большой стройкой, большой жизнью, большим приключением, главное, подальше от «директив» и «встречных планов»: «…мне нужен был большой завод с дымящимися трубами или тайга с глубоким снегом и лесоповалом (я такое видела однажды в кино). Или уж, как предел мечтаний, — какая-нибудь экспедиция, все равно куда – в Арктику или в Африку».
В улыбке судьбы слишком часто просматривается оскал. Отправившись за справкой, необходимой для оформления «путевки в жизнь», в НКВД 14 августа 1937 года, на свободу Хава Волович вышла лишь в 1956 году. Очевидно, наивная девичья откровенность со старшими стала достоянием следственных органов. К тому времени уже был арестован ее редактор, – самый пик волны «разоблачений» подпольных организаций. Не важно, что подпольных организаций на самом деле не было, – человек был…
Пошли месяцы. Поначалу Хава относилась к происходящему как к комедии, нелепой и глупой. Как и многие люди, разделившие ее судьбу, верила, что этот абсурд вот-вот кончится. Но молох пока еще только заигрывал. Ее водили на допрос ночью. Нет, не били, не истязали, а просто просили рассказать о своей «террористический деятельности». Днем отправляли на работу. Потом снова допрос.
«Однажды я заявила корпусному, что решила во всем сознаться, и попросила дать мне побольше бумаги и карандаш. Мне немедленно принесли требуемое, и я написала, что действительно состояла в организации и была в ней секретарем и казначеем; что «у нас» есть подпольная типография; что вместе с крупной суммой валюты, полученной из-за границы, она хранится в выгребной яме от недавно снесенной уборной возле старой синагоги; что там же находятся списки всех членов организации. И отправила свое сочинение следователю. Поздно вечером меня привели к следователю. Он был в кабинете один. Я нахально выпучила глаза.
— Зачем обманула? – спросил он.
— Так вас же правда не устраивает.
На допросы меня больше не вызывали».
После недели таких нагрузок свалишься мертвым, а Хаве Волович удавалось так экстравагантно шутить! Лишь в ноябре того же года Хава заработала себе какое-никакое обвинение: «Хулиганство в тюрьме». Для этого ей пришлось расписать стены уборной призывами: «Протестуйте против побоев в НКВД!», «НКВД – сталинская опричнина!» – и аккуратно расписаться. Остальное сделала машина – в январе принесли следующее обвинительное заключение: «статья 58, пункты 9 и 10, часть вторая». Этой статьей регламентировалась любая подрывная деятельность, прямая или косвенная. Под нее мог попасть и реальный рецидивист, и настоящий деятель контрреволюции, и обычный чеховский «злоумышленник».
«В комнате, куда меня привели на суд, никого не было. Стоял длинный стол, покрытый зеленым сукном, а почти рядом со стулом, на который меня усадили, стоял небольшой столик, и на нем лежал какой-то круглый резиновый мешок с отворотом в виде воротника. В камере говорили, что тем, кого ведут на расстрел, одевают на голову резиновый мешок. У меня затряслись поджилки. Я будто оглохла. И когда вошли судьи (трое, четвертый – секретарь) и приказано было встать, я не сразу поняла, чего от меня хотят. Это тянулось несколько мгновений. После первого вопроса: «Расскажите о своей контрреволюционной деятельности» – я пришла в себя. Было предъявлено обвинение в обмане следственных органов (выгребная яма) и был задан вопрос:
— Зачем вы все это делали?
— Хотела позлить таких дураков, как вы! – брякнула я.
Сказала и поняла, что погибла. Эх, лучше бы я себе язык откусила... Я взглянула на их покрасневшие лица, на сузившиеся глаза... и села, хотя мне полагалось стоять... Читая приговор –15 лет лишения свободы в исправительно-трудовых лагерях, – член трибунала часто останавливался, чтобы взглянуть на меня».
В этом месте история проглотила человека. И пошел по этапу политический заключенный 21 года от роду. Стране нужны были молодые силы и дешевые рабочие ресурсы – у страны было много леса, много строек, много планов.
Соня Янсон

chaskor.ru