Читальный зал

Сексолог поневоле

Ушел из жизни выдающийся российский ученый Игорь Кон. Об этом сообщил вчера вице-президент Российской академии образования Давид Фельдштейн. По его словам, 82-летний ученый в последнее время был сильно болен.
Научные интересы Кона были весьма разносторонни: философия и методология истории, история социологии, возрастная психология, теория личности... Но случилось так, что Игорь Семенович стал знаменит прежде всего как первый советский сексолог. Он был первым ученым, отважившимся идти против позиции официальной науки и открыто говорить о вопросах секса и пола. Сам Кон называл себя «сексологом поневоле». В 2009 году Игорь Кон в интервью сайту Jewish.ru рассказал о своей многогранной научной работе, корнях и убеждениях.
— Игорь Семенович, расскажите, пожалуйста, о своем происхождении, о семье. Еврейские корни имели для вас какое-то значение?
— Имели, поскольку это было связано с антисемитизмом. Никаких других причин почувствовать себя евреем у меня не было. И дело тут даже не в смешанном происхождении: процент крови не имеет никакого значения, а в культуре, воспитании, языке... Я получил стопроцентно русское воспитание. О евреях я знал только то, что, например, мой школьный друг Борис Крайчик — еврей, и поэтому его бабушка различает кошерное и трефное. Но в нашей довоенной школе национальный вопрос не имел никакого значения. Уже во время войны, в эвакуации, я столкнулся с антисемитизмом, и с тех пор это явление влияло на мою жизнь. Поэтому если я и чувствую себя евреем, то только благодаря антисемитизму.
В советское время один мой коллега проводил подпольное исследование. Он раздавал людям еврейского происхождения анкеты, где спрашивалось, чувствуют ли они себя евреями, и если да, то почему. Разумеется, исследование было нелегальным, и проводить его в то время было опасно... Так вот, согласно опросам, были люди, которые чувствовали себя евреями изначально, а были те, у кого интерес к еврейству, к корням и культуре появился только в связи с дискриминацией. Я попал как раз в эту группу.
— Если не секрет, с какими проявлениями антисемитизма вам пришлось столкнуться? — Их было много. Формально, по паспорту, я был русским. Но национальный вопрос был, вероятно, единственным в СССР, к которому не было формального подхода: притесняли полу-, четвертькровок и даже просто людей с «подозрительными» фамилиями. Антисемитизм проявлялся при подборе кадров, создавал трудности с карьерой. В позднесоветское время это стало почти параноидальной идеей.
Институт этнографии АН СССР, где я в то время работал, постоянно подвергался нападкам райкома. Партийные чиновники считали, что в нашей организации работает слишком много евреев. На самом же деле институт был многонациональным, что вполне естественно для научного учреждения, которое исследует национальные и этнические вопросы. Позже я много раз наблюдал, как институты, где добросовестно проводилась антисемитская политика партии, моментально становились неработоспсобными. Как только начинался кадровый антисемитизм, учреждение или целая отрасль знаний очень скоро переставали существовать.
— Мы знаем, что у вас была публикация, посвященная расовым предрассудкам. — Да, в 1966 году у меня вышла очень важная статья в «Новом Мире». Она называлась «Психология предрассудка. Социально-психологические корни этнических предубеждений» и была целиком посвящена антисемитизму. Конечно, подобную статью можно было опубликовать только в журнале у Твардовского. И, разумеется, там не было ни слова о Советском Союзе, но был очень добротный анализ социально-психологических корней антисемитизма на основании западных исследований. Кстати, я хотел еще немного доработать ее литературно, но Твардовский и редколлегия «Нового Мира» торопили меня. И оказались совершенно правы: после Шестидневной войны эту статью невозможно было бы напечатать даже в «Новом Мире». Антисемитизм стал закрытой темой. Это была совершенно сенсационная статья, переведенная на множество языков. В нашей стране она стала одним из первых документов становления тогдашней советской этнопсихологии.
Меня больше всего интересовал процесс возникновения национальных предубеждений: откуда они возникают, как развиваются? Потом неизбежно возник следующий вопрос: что такое национальный характер? Что мы подразумеваем под этим понятием, и вообще – существует ли он?
— Исследовали ли вы еврейский характер? — Нет, эта тематика не подлежала исследованию в советское время. Такие вопросы существовали только на уровне философской концепции, а я привнес туда элементы социальной психологии. Но эмпирические исследования требуют совершенно других условий. По моему мнению, идея, что каждый народ имеет какой-то определенный, присущий только ему, характер, в корне неверна. Любой народ – это множество разных людей, каждый из которых имеет разный характер. На основе этого нельзя собрать какую-то общую статистику. Так что четкие представления на сей счет имеют только крайние националисты и расисты. Остальные люди живут не в черно-белом, а в многоцветном мире, где все гораздо сложнее.
— Игорь Семенович, в вашей научной деятельности произошел уникальный поворот: от теории и методологии общественных наук и теории личности – к сексологии. Как это произошло? — Действительно, такая смена научных интересов на первый взгляд выглядит скачкообразной. Но в ней была определенная внутренняя логика, которую я и сам в то время не осознавал. Я историк по образованию и сначала занимался Англией XVII века, затем меня стали интересовать вопросы философии. Позже я объединил эти направления, и посвятил докторскую диссертацию западной философии истории. Затем меня заинтересовала история социологии, и я положил начало исследованию этой дисциплины в нашей стране. В самой же социологии меня всегда занимали вопросы личности. В Советском Союзе личность отодвигалась на второй план, она была просто «совокупностью общественных отношений». В обществе, где надо было всегда вместо «я» говорить «мы», меня интересовала индивидуальность, внутренний мир человека.
Занимаясь этими вещами, я написал книгу «Социология личности». А формирование личности неизбежно связано с возрастными процессами. В 1979 году я опубликовал первый в СССР за 50 лет учебник по психологии юношеского возраста. Вопросы юношеского возраста невозможно рассматривать вне контекста пола: неизбежно возникает тема романтической любви и сексуальности.
Что касается сексуальности, то я никогда даже не считал эту проблематику серьезной. Практически она, конечно, важна. А с теоретической точки зрения она была мне совершенно не интересна. Но советская педагогика и психология были абсолютно бесполыми! С точки зрения этих наук существовали дети, которые затем становились средними и старшими школьниками. Они учились, развивались, у них формировалось все, вплоть до мировоззрения, но не было пола! Они — не мальчики и не девочки, и не становились ни мужчинами, ни женщинами. Моя книга «Введение в сексологию» не печаталась в Советском Союзе 10 лет. Она была издана сначала в Венгрии, потом в ГДР. На самом деле меня интересовала не сексуальность как таковая, а возникновение принципиально новой междисциплинарной науки — сексологии. Но это понимали только философы. Для всех остальных читателей мое «Введение в сексологию» стало первым словом, первой легитимацией секса в Советском Союзе. Их интересовало: что же это такое? Понимая, как сексуальное просвещение важно для людей, я не мог не откликнуться на запросы читателей. Так я в каком-то смысле стал сексологом поневоле.
— А что вы можете сказать о восприятии секса и пола в еврейской культуре? — Проблемой еврейской сексуальной культуры я занимался в связи с темой религиозных запретов на сексуальность. Традиционная русская сексуальная культура, ее стереотипы и запреты, базируется на Библии. Я изучал разницу между иудаизмом и христианством в этом вопросе. На уровне повседневного сознания на сегодняшний день складывается очень забавная картина. Формально, по конституции, Россия является светским государством. Однако по сути Церкви предоставлены функции, которые ей не принадлежат. И поэтому в русской сексуальной культуре существуют табу на многие вещи, который по закону разрешены. А в израильском обществе ситуация обратная. Хотя иудаизм играет в нем очень важную роль – это все-таки светское общество. Поэтому на уровне законодательства, а также установок людей, нормы еврейской сексуальной культуры вполне современны.
Это произвело на меня сильное впечатление во время моей единственной, но очень приятной поездки в Израиль в 1991 году. Я опасался увидеть теократическое государство, засилие религиозных догм. Но, вопреки ожиданиям, я встретил там совершенно светских людей с современными взглядами. Они проявляли ко мне трогательную заботу и внимание, даже откармливали, потому что в Москве в то время было довольно голодно. К сожалению, невозможно наесться на несколько месяцев впрок...
Я был первым известным российским социологом, приглашенным туда по научным вопросам – для чтения лекций и обмена научным опытом. Израильская социология и психология находятся на весьма высоком уровне. Студенты, которым я читал лекции, были очень живыми, задавали вопросы.
Мне повезло, что у меня было достаточно времени для осмотра достопримечательностей в разных городах. Как у историка по образованию, они вызывали у меня теплые чувства безотносительно к национальности... Хотя возникало и чувство, что это что-то свое, приятное и интересное...
Меня поразил Музей еврейской диаспоры в Тель-Авиве. Он рассказывает о жизни еврейского народа, разбросанного по всему свету, на протяжении мировой истории. Экспозиция демонстрирует, что ценного евреи дали тем народам, среди которых жили, и, напротив, что еврейская культура заимствовала у тех народов, рядом с которыми жили евреи. К примеру, показана синагога, выстроенная в Польше, где есть черты польской католической архитектуры, или испанская синагога с элементами мавританской архитектуры. Это замечательно показывает связь мировой культуры и того, как важно разным народам слышать друг друга, а не убивать. В этом смысле музей Тель-Авива поразительно интернационалистичный.
— Складывается впечатление, что тема терпимости, борьбы с расизмом во всех его смыслах – одна из самых важных для вас. — Конечно. Это вопрос о возможности человека выбирать свой собственный стиль жизни, который может соответствовать или не соответствовать представлению большинства людей. Определять свою личную идентичность, религиозную и национальную принадлежность. Вопрос о свободе личности – ключевой для меня.
Беседовала Яна Савельева

jewish.ru