Читальный зал

«Убей хача»

Мы с коллегами – бывшими москвичами все спорили. Я им доказывал, что через двадцать лет Москва из Третьего Рима превратится во второй Стамбул, они мне все про русский бунт талдычили, бессмысленный и беспощадный. Время нас рассудит. Это время желаю себе и вам провести в более безопасном месте, согласно отметке в израильском удостоверении личности.
«Так свезло, мне, так свезло», – задним числом вспоминал я Шарикова, воротясь из Москвы. И даже голову не исполосовали.
Надо же, 11-го вечером, в самый разгар побоища на Манежной, гулял неподалеку по Тверской, спускался и поднимался в метро и удивлялся, почему это все переходы центральных станций закрыты. В аккурат в это время избивали и резали нерусских, выволакивали из вагонов, орали: «Кавказ убивает», «Кавказ от...си у России», «Убей хача» и универсальное «Россия, вперед!». Мусорам тоже предлагали со...ать (я всего лишь лозунг цитирую), что милиция и делала, беспомощно взирая на этот кошмар. Досталось не только кавказцам, но и бессловесным и бесправным гастарбайтерам, а знакомая москвичка, у которой отец кореец и специфический разрез глаз, чудом избежала погрома, надвинув повыше воротник и шарф. Толпа фанов ее какое-то время детально «сканировала», а затем их внимание привлек человек характерной кавказской внешности. Стали мгновенно бить ногами.
Жидовскую власть тоже проклинали, так что моя физиономия гопоте могла пригодиться.
На Тверской, а я прошел ее от начала и до конца, до Тверской-Ямской и Белорусского вокзала, было благостно и тихо, снежок падал.
В переполненной кофейне офисный планктон – бесполые мальчики и девочки без всякого намека на флирт чертили какие-то схемы, обсуждали креативное решение, это слово, «креатив», было по частоте употребления следующим за выражениями «блин», «облом», «предьява» и «откат». Здравствуй, племя молодое, незнакомое!
Я в этот день все больше кофейком грелся, мороз 8 градусов, хотя водкой, наверное, дешевле. Чашечка двойного «эспрессо» в «пафосном» заведении стоит 11 долларов, бутылка хорошей водки – 8–9. По Москве меня гуляли восторженные коллеги: один в Москве на Кузнецком мосту родился и жил, другой не один десяток лет в первопрестольной проработал. Оба удивлялись установившейся стигме московского метро: мол, смотри, как здесь чисто и безопасно. Я им истории про свою родственницу рассказал, которая решилась, чтобы в пробках не стоять, подъехать пару остановок на метро, отвезти документы. На ее еврейское счастье, в вагоне было полно футбольных фанов, и вышла из него с изрезанной бритвенными лезвиями в клочья норковой шубой. Мне не поверили.
А еще мы удивлялись, зачем нас встречали на машине, подогнали ее прямо к выходу, просили подождать пару минут и без команды на улицу не высовываться. Сказали: чтобы не мерзнуть. Обратно – та же история, через пробки тащиться в Домодедово, когда есть скоростной железнодорожный экспресс. Мы, новые израильтяне, в отличие от коренных, удивительно беспечны, но на фига принимающей стороне за нас отвечать. Люди знают, что делают.
Не знаю, верить ли ученым, утверждающим, что за МКАДом жизнь есть, но в пределах Садового кольца она специфическая. В гостинице русские официанты-лимитчики (я проверял), русские же портье и секьюрити, зато убирают номера, таскают и подают вещи исключительно таджички. В недорогих кафе обслуга тоже среднеазиатская, при одной буфетчице, барменше - как правило, неулыбчивой русачке - пять-шесть бестолковых, не понимающих по-русски таджичек. В заведениях рангом повыше последних нет, преобладают русские и кавказцы. В доступных кафе обслуживание – равнодушно-хамское, в дорогих - подобострастно-приторное.
Рабочих славянской внешности я на улицах практически не видел, это какая-то мечта сахиба-англичанина из стихов про забитого индийского мальчика или колониальных времен островов Фиджи. Белые пьют, едят, гуляют, одеваются, дают распоряжения, мулаты - прислуживают на подхвате, черные – пашут.
Под престижным, с консьержем, домом московского редактора зияла огромная яма с обнаженными трубами.
— Боимся замерзнуть, – пояснил приятель, – тут таджики эту яму вырыли, с ними, как водится, не расплатились, они два месяца назад и разбежались.
Москва за те два года, которые я в ней не был, мягко говоря, сильно посмуглела. Несмотря на внешние красоты Центра, нарочитую роскошь бутиков, витрины и шубы выпархивающих из лимузинов сразу на ковры «бабочек» на шпильках, ощущение мрачности только усилилось. Я на спор с коллегами пытался все пять дней разглядеть улыбку на лицах прохожих. Удалось дважды. В первый раз это были англичане подшофе, второй – сумасшедший в метро. У остальных челюсти крепко-накрепко сжаты, желваки играют, взгляды колючие, подозрительные. Дети – и те мрачные, вспомните наших, беспричинно хохочущих по любому поводу. Не покидало ощущение разлитой в воздухе агрессии, когда достаточно одной искры – и произойдет взрыв.
Ежегодно в России вымирает миллион, почитай, большой областной город. Малые народ покидает, убедившись, что жизни за МКАДом нет. Победным реляциям о предотвращении демографической катастрофы я не верю. Если прирост рождаемости и есть, то исключительно за счет мусульманских регионов. И вся эта красота прет в Москву в едином порыве хорошо жить или просто выжить. Наш водитель Илья ( копнули – Ильяс) мечтает вернуться в родные места богатым и купить стадо коров.
Никакой Америки я читателю не открою, лишний раз поделившись сетованиями московских коллег на отток мозгов и приток лимиты и откровенной гопоты. Растиньяки всегда стремились покорить этот город, но сегодня в голубизне их крови москвичи сильно сомневаются. А главное, нарушен этнический баланс, и настолько, что впору вспоминать курс сопротивления материалов.
Модерновые конструкции из стекла, металла и бетона рвет на стыках мечетей, рынков, чеченских плясках на той же Манежной, бандитских этнических группировках, коррупции, беспредела и безумной отчужденности. Московский человек – человеку не только волк, но еще и шакал, и гиена.
Гопота на пределе, безработные дети алкоголиков, объединенные в банды по интересам, видят эти роскошные тачки, сияющие витрины, сытых благополучных людей за стеклами дорогих кабаков, и в их темные, задурманенные наркотиками мозги уже вбили ответ на два исконно русских вопроса: кто виноват и что делать!
А тут еще праведный гнев по поводу «хачей, насилующих наших девушек», и обида за себя, несчастного, ведь она, эта девушка, с ним не пойдет, потому что повести ее не на что.
Оставим в покое конспирологию, Якеменко с его миллионами на борьбу «наших» с «не нашими», московскую милицию и гебню, которые за три дня знали о готовящихся событиях на Манежной. Зачем мне, случайному визитеру, отбивать хлеб у московских коллег, хотя версия о провокации, сильной руке, которая одна-то и может противостоять фашизму («Долой тандем?»), имеет право на существование. А что силовые структуры, все эти ОМОНы и прочие спецподразделения, о которых мы смотрим бездарные фильмы по российскому ТВ? Не могли или не хотели? А может, и то и другое?
Мы с коллегами – бывшими москвичами все спорили. Я им доказывал, что через двадцать лет Москва из Третьего Рима превратится во второй Стамбул, они мне все про русский бунт талдычили, бессмысленный и беспощадный. Время нас рассудит. Это время желаю себе и вам провести в более безопасном месте, согласно отметке в израильском удостоверении личности.
Ты позволишь, читатель, пару путаных мыслей? Остальное сам додумаешь, домыслишь. Весь этот дискомфорт, который мы двадцать лет испытываем от странного сочетания понятий Израиля как страны еврейской и (многие настаивают на «или») демократической, по любому останется, но при различных раскладах чреват различными последствиями. Скажем, депортация первых 150 суданских беженцев. Отвратительно, негуманно? Раввины, призывающие не сдавать гастарбайтерам квартиры, - расисты и сволочи? А вы с жителями Южного Тель-Авива или Арада побеседуйте. Нет, ребята, нужно, как вошь за кожух, держаться за Закон о Возвращении. Есть свои прелести в проживании в моногамной стране. И при этом я первый бросаюсь защищать бабушку нееврейского внука. Ну и кто я после этого? Тут бы с собой разобраться...
С футбольными фанатами мне как-то все понятно. Я их не люблю. Даже наших, бейтаровских, с их выходками. Хотя они, понятно, и потише будут. И болельщики из «Бней Сахнин» – та же гопота, только уже не еврейская, а арабская. Конфликт вокруг мяча мгновенно перерастает в религиозный и национальный. Английских фанов видел, те же шариковы в стае. Сам живу в относительной близости от рамат-ганского стадиона. Жить, доложу я вам, можно. Да, во время матча докучают пробки, после них - сигналы и ор из проезжающих автомобилей. Но это ликующая гопота, почувствуйте разницу с озверевшей гопотой на Манежной.
Сейчас все московские комментаторы наперебой рассуждают на тему: все ли фаны – фашисты и все ли фашисты – фаны? А я вот один раз в жизни видел приличных болельщиков. Дело было позапрошлым летом, во время финала чемпионата Европы. Вначале я с женой был в Москве, потом в странах Балтии. Пока Россия выигрывала, мне по «телику» показывали этих зверьков, орущих «Мы всех порвем». Когда порвали на рваную газету российскую сборную, фаны разбушевались, но как-то их менты смогли привести в чувство. Финал мы застали в Риге. В Старом городе, в кафе на Рыночной площади играл восхитительный джазовый пианист. Сказать «бог» мало, мы за ним из кабака в кабак, из клуба в клуб, как хвостики, тащились. Тут он сворачивается, и на наш недоуменный взгляд показывает на огромный телевизионный экран: вот-вот между Испанией и Германией финальный матч начнется. А места у нас козырные – прямо напротив экрана. Уступаем их паре нашего возраста с наклейками в виде немецкого флага на щеках. Муж безмерно благодарит: я, мол, ладно, а фрау – неистовая болельщица. В кафе, куда ни глянь, одни немцы всех возрастов с такими же переводными картинками на щеках. Пивом затарились, дрожат, предвкушают.
Вернулись мы под финальный свисток судьи, вместе с нашим пианистом. Мои немцы благодарят, светятся счастьем: «Можно вас угостить, вы нам такое удовольствие доставили, хоть Германия и проиграла».
И тут появляется молодой нахальный испанец и машет перед немцами своим флагом, как тореадор мулетой перед быком. Немцы хохочут и пьют за его здоровье.
— Испанцы объективно были лучше, – говорит наша фрау.
Вы можете представить такую сценку в России, на Манежной? 

zahav.ru