Читальный зал

Владимир Мотыль. Кадр телеканала «Россия» («Россия 1»)

«Не везет мне в смерти...»

Владимир Яковлевич всегда шел против обстоятельств. Отчасти это было связано с тем, что с самого детства у него просто не было другого выбора. Когда ему было всего три года, его отец, слесарь по профессии, был сослан на Соловки за шпионаж против Советской России, где вскоре погиб. Мать, закончившая педагогический институт в Ленинграде, вынуждена была работать в детском доме для детей репрессированных в городе Оса Пермской области.
Занятий в захолустном городке в то время было совсем немного. Именно тогда юный Володя пристрастился к кино – черно-белые ленты о Чапаеве, Максиме Горьком и веселых ребятах завораживали будущего режиссера. Под впечатлением от кино Владимир организовал в школе театральный кружок, в котором вместе со сверстниками ставил спектакли. Деньги на увлечение сына (ребятам нужны были костюмы, декорации) давала из своей скромной зарплаты мать.
Уже тогда Мотыль решил для себя, что станет кинорежиссером – ему нравилось руководить постановкой. Но дорога на Большой экран сыну предателя-шпиона из далекого уездного города была заказана – несмотря на все свои усилия, Владимир так и не смог поступить ни в Институт кинематографии в Москве, ни на Высшие режиссерские курсы. В результате он пошел в Свердловский театральный институт, закончив который стал театральным режиссером. В 27 лет он уже был главным режиссером свердловского ТЮЗа.
Но мечта о кино никуда не делась, и поэтому Владимир Яковлевич оставил достаточно высокую должность в театре, чтобы стать ассистентом на Свердловской киностудии. Наконец настойчивость Мотыля была вознаграждена - он дебютировал с картиной «Дети Памира» (начинающему режиссеру в то время было 36 лет). Эта лента принесла ему признание критиков.
Следующей работой Мотыля стал фильм «Женя, Женечка и «катюша». История рядового Евгения Колышкина, смешная и трагичная, принесла режиссеру народную любовь, а власти за эту картину записали Мотыля в категорию безыдейных режиссеров, что в то время фактически означало отлучение от съемок. И все же спустя два года Мотыля позвали снимать советский вестерн под рабочим названием «Басмачи», позже ставшего известным как «Белое солнце пустыни». Видимо, позвали от безысходности - до этого несколько режиссеров уже успели отказаться от подобного материала.
Есть особый класс шедевров, которые получаются не благодаря удачному стечению обстоятельств, а скорее им наперекор. Именно такая судьба была у «Белого солнца пустыни». С самого начала стало ясно, что съемки будут сложными - в это время все силы советского кинематографа были брошены на создание киноэпопеи «Освобождение». У съемочной бригады не хватало денег, ресурсов, не было даже крана для камеры – мастерить его пришлось непосредственно на площадке из подручных средств.
Популярность «Белого солнца пустыни» сложно переоценить. Например, именно его смотрят перед отправкой на орбиту космонавты. Говорят, что это кино – отличное пособие по операторской работе, и, мол, на примере «Белого солнца пустыни» космонавтам объясняют, как работать с камерой. Может это и так, но вообще-то настоящие добрые традиции в подобных неуклюжих объяснениях не нуждаются.
Да и сам Мотыль не испытывал к этому проекту каких-то особых чувств. В то время он был одержим идеей снять фильм о декабристах, однако подобную довольно неоднозначную историческую тему никак не могли доверить столь неблагонадежному режиссеру, как Владимир Яковлевич. Отчасти из-за безвыходной ситуации он и согласился участвовать в съемках «Басмачей». «Я, прочитав сценарий, тоже отказался. И тогда Чухрай прочистил мне мозги: «Ты нигде не будешь больше работать, только как здесь!» – рассказывал позже сам режиссер.
Полученный фильм не удовлетворил начальство, поэтому Мотыля заставили переснимать многие сцены, менять сюжет. Кроме этого на него повесили вину за дебоши актеров, которые постоянно ввязывались в местных кабаках в драки (кровоточащая бровь Верещагина в сцене на баркасе абсолютно аутентична – ее рассекли ему во время стычки с местными).
В какой-то момент ситуация была такова, что фильм вполне мог и не выйти на экраны, но волей случая лента попала на закрытый показ к Брежневу. Генеральный секретарь пришел в восторг, и это решило судьбу фильма. А что было дальше – уже история.
«Все мои фильмы сняты в состоянии полнейшей свободы», – говорил о своем творчестве Владимир Мотыль. После обласканного наградами «Белого солнца пустыни» Мотылю доверили-таки снимать кино про декабристов – так появилась «Звезда пленительного счастья». Но «состояние полнейшей свободы» в этом фильме возмутило цензоров, поэтому картина на долгих пять лет угодила на полку, а самому режиссеру запретили на это время что-либо снимать. После «звезды» были и еще киноленты, последней из которых стал «Багровый цвет снегопада» – работа над этим фильмом завершилась в 2009 году, незадолго до смерти режиссера.
Владимир Яковлевич прожил долгую и интересную жизнь, полную борьбы. Но бороться стоило – ведь каждый раз, когда Федор Сухов вновь будет идти по песку под ярко-голубым небом Азии, Петруха попросит у Гюльчатай открыть личико, а Верещагин произнесет свое ставшее классическим «за державу обидно», мы будем вспоминать создателя добрым словом.
Андрей Коняев

lenta.ru