Неважно, с какими москвичами я сталкиваюсь, любимыми и нелюбимыми, – это очень редко, когда люди в принципе могут себе представить, что другой человек здесь может быть интереснее и умнее, чем они. Причем это не исключает невероятного любопытства, но вот какая-то странная… я даже не знаю, гордыня или заносчивость, не нахожу слов, но я наблюдаю это у очень многих людей.

Я не могу никого репрезентировать: ни русских за границей, ни украинцев за границей, ни полуученых, ни писателей… У меня много друзей, но, даже работая в газете – я пишу о фотографии, – я социально живу довольно-таки уединенно. И я не знаю, кого я могу представлять. Так что мой рассказ очень одинокий, в принципе. Поэтому я не знаю, кому это может быть интересно.

Лауреат Нобелевской премии по литературе Томас Манн эмигрировал из нацистской Германии в 1933 году. Это письмо – его ответ на многочисленные предложения вернуться, которые поступали писателю после окончания Второй мировой войны. 

Я слушал Иткинда и пытался представить себе тот путь, который прошел этот маленький великий старик из девятнадцатого века в двадцатый.

После многолетних дискуссий в Латвии рассекречены документы КГБ. Не станет ли это поводом для самосуда и что таят в себе архивы, которые в латвийских СМИ называют «мешками ЧК»?

Благодаря его подпольной работе мир узнал об истреблении евреев. После же войны архив Рингельблюма, найденный в молочных бидонах, стал главной хроникой Холокоста.

Из всех ипостасей Пауля Целана самой естественной мне кажется одна – беженец. Уже потом – еврей, философ, буковинец, переводчик, личность XX в. Но прежде всего – беженец. Если бы Пауль Целан жил в наше с вами время, то на кого бы он был похож, к какой группе принадлежал? К беглецам, к людям, которые оставили собственный дом и все остальное на родине, но так и не нашли нового дома в чужой стране. Приют – да, но дом – нет.

Речь Арсения Рогинского на вручении премии Пакс Кристи.

В Нью-Йорке разворачиваются настоящие баталии. Что приоритетней для американской демократии – свобода вероисповедания или право ребенка на получение образования?

Не понятно, как и в чем уступать, когда руководство играет по цивилизованным правилам, а в ответ происходит страшный протест с поджогом машин, грабежом магазинов, осквернением национальных символов, как это было с Триумфальной аркой.