СМИ

«Такие, как я, самоубийством не кончают»

Гражданское мужество французского офицера Мари-Жоржа Пикара, его решимость восстановить истину развернули на 180 градусов ход одного из самых громких судебных процессов мировой истории – дела Дрейфуса. Понятия Пикара о долге и чести привели его сначала в тюрьму, а затем – на пост военного министра. Его жизнь и карьера и сегодня напоминают, что, как это часто случается в истории, даже тяжелая неудача не означает окончательного поражения, а служение государству не означает покорного выполнения приказов руководства.

Знакомый Дрейфуса

Мари-Жорж Пикар родился 6 сентября1854 г. в Страсбурге в семье налогового служащего. Он не успел окончить императорский лицей до начала франко-прусской войны 1870–1871 гг. После того как Эльзас и Лотарингия отошли к Германии, семья Пикара предпочла французское гражданство немецкому подданству. Будущий генерал, болезненно воспринявший поражение Франции, поступил в элитное военное училище Сен-Сир, которое окончил в1874 г. 5-м из 304 выпускников, затем – школу Генерального штаба (2-й из 25).

Условием успешной военной карьеры во Франции в 1880-е гг. было активное участие в колониальных войнах, которые Франция вела в разных частях Африки и Азии. Пикар, бывший честолюбивым молодым офицером, не раз отправлялся в «горячие точки» конца XIX века. В 1879–1880 гг. он в чине лейтенанта воевал в Алжире. После недолгого пребывания в метрополии Пикар отправился в1883 г. в составе экспедиционного корпуса в Тонкин (нынешний северный Вьетнам). Кампания закончилась присоединением Тонкина к французской колониальной империи в1885 г., Пикара наградили орденом Почетного легиона, медалями и иностранными орденами.

Блестящей карьере (Пикар стал самым молодым командиром батальона – в 33 года и подполковником – в 40 лет) способствовали широкий кругозор, знание пяти языков (английский, немецкий, итальянский, испанский и русский) и покровительство генерала Гастона Галифе – подавившего Парижскую коммуну и вводившего новый фасон военной формы.

Служебный рост продолжался, несмотря на усиление недоверия к уроженцам оккупированных Германией Эльзаса и Лотарингии. Его жертвой осенью 1894 г. оказался другой уроженец Эльзаса – 35-летний капитан Альфред Дрейфус, лично знакомый с Пикаром по учебе в Высшей военной школе. Следователь Арман Дюпати де Клам, завидовавший богатству семьи Дрейфуса, обвинил его в передаче бывшему немецкому военному атташе Максимилиану фон Шварцкоппену секретных материалов о французской артиллерии и шпионаже. Дрейфуса арестовали в октябре на основании единственного письма. Почерк его автора экспертиза признала идентичным почерку Дрейфуса. Министр обороны генерал Огюст Мерсье поспешил обвинить Дрейфуса в измене, что вызвало вал шовинистических, антисемитских и антиэльзасских выпадов правой и националистической печати. Суд за закрытыми дверями был предвзятым и скорым. Единственный военный заседатель, который счел доказательства измены Дрейфуса недостаточными и малодостоверными, – Мартен Фрейштаттер оказался в меньшинстве, остальные шестеро и профессиональные судьи в декабре 1894 г. признали Дрейфуса виновным. В январе 1895 г. его подвергли гражданской казни в военной школе, которую он с блеском закончил ранее, и в марте отправили на пожизненное заключение во Французскую Гвиану. Смертная казнь миновала Дрейфуса лишь потому, что ее исключили из наказаний за политические преступления. Многие военные и националисты требовали вернуть задним числом смертную казнь персонально для Дрейфуса. Антисемитизм крайне правой и националистической прессы достиг высшего градуса: редакционная статья газеты La Libre Parole («Свободное слово») в день обвинительного приговора требовала, чтобы евреи «убирались из Франции». «Франция для французов!» – восклицал автор. Лишь немногие, в том числе брат Дрейфуса Матье, верили в невиновность осужденного офицера и в то, что он вернется домой.

Тем временем в июле 1895 г. 40-летний Пикар, которого считали надеждой Генштаба и армии, вступил в должность начальника бюро статистики Генерального штаба французской армии. Под неприметным названием скрывалась служба военной разведки и контрразведки. В марте 1896 г. он обнаружил в документах своего бюро конверт с 30 обрывками бумаги, извлеченными из мусорной корзины немецкого военного атташе Шварцкоппена. После кропотливой работы он восстановил документ, который потом из-за голубого цвета бумаги назвали le petit bleu. Это была телеграмма, направленная Шварцкоппеном майору французской армии Фердинанду Вальсен-Эстерхази. Ее содержание и место отправки ставили под удар версию о шпионаже Дрейфуса. Однако Пикар не торопился предать документ гласности. И это неудивительно.

Чувство долга и справедливости противоречили воинской присяге (документ был секретным) и корпоративным понятиям о чести и дисциплине. Письмо и обнаруженные впоследствии документы опровергали громкие заявления генерала Мерсье и других высокопоставленных военных об измене Дрейфуса, представляли их бесчестными лжецами, готовыми из низменных побуждений отправить в тюрьму человека. Они ставили под сомнения предубеждения самого Пикара, негативно относившегося к евреям и лично к Дрейфусу. Французский историк Кристоф Прошассон писал впоследствии, что борьба за справедливость и права человека первоначально представлялась Пикару уделом «гражданских», чем-то недостойным офицера и противоречащим армейским порядкам.

 «Фальшивый Анри»

5 августа, через пять месяцев после обнаружения обрывков телеграммы, Пикар сообщил о них и своих подозрениях в адрес Эстерхази начальнику французского Генштаба генералу Раулю де Буадефру и его помощнику генералу Шарль-Артуру Гонзу. Спустя месяц, в начале сентября, Пикар подготовил секретное досье, в котором были собраны доказательства невиновности Дрейфуса, и представил его военному руководству Франции. В сентябре он писал Гонзу: «Ситуация такова, что семья Дрейфуса может устроить большой скандал. Полагаю, что инициатива (пересмотра дела. – П.А.) должна исходить от нас. Иначе мы предстанем в некрасивом свете». Гонз был вместе с Пикаром убежден в виновности Эстерхази. Буадефр и новый военный министр генерал Жан-Батист Бийо некоторое время не препятствовали Пикару. Их реакция изменилась, когда они осознали: документы о невиновности Дрейфуса продемонстрируют их попустительство фальсификациям в ходе процесса, поставят под удар репутацию высшего французского генералитета. Безвестному тогда майору Юбер-Жозефу Анри было поручено найти доказательства виновности Дрейфуса. Анри, не найдя таких доказательств, сфабриковал фальшивое досье с перепиской Дрейфуса с немецким посольством, за что впоследствии получил прозвище Фальшивый Анри. Пикар понял, что его усилия по разоблачению настоящего шпиона пропали даром, дело Дрейфуса пересматривать не собираются.

Для Пикара это было не просто личной и служебной неудачей. Высокопоставленные генералы совершили недопустимый в его представлении служебный подлог: пытаясь сохранить чистоту мундира, они нарушили принципы офицерской чести. Пикар сделал свой жизненный выбор, требовавший личной смелости и гражданского мужества. Осуждение шпиона Эстерхази, восстановление чести и доброго имени Дрейфуса стали делом его чести, делом его жизни.

10 ноября парижская Le Matin («Утро») опубликовала полученное от одного из экспертов по делу Дрейфуса факсимиле письма, на основании которого осудили капитана. Один из знакомых семьи Дрейфуса, банкир, сообщил, что почерк автора бордеро совпадает с почерком долговых расписок Эстерхази.

Через четыре дня Пикара отправили в командировку – сначала на восток Франции, затем в Тунис. Формально – для организации разведывательной службы, на деле – для участия в опасных антиповстанческих операциях. В январе1897 г. начальником французской разведки назначили Фальшивого Анри. Кроме того, началось расследование, в ходе которого Пикара обвиняли в фабрикации документов. Это было насмешкой и одновременным предупреждением правдоискателю: замолчи или будет хуже. Однако это не остановило Пикара. Опасаясь за свою жизнь и судьбу документов, он посвятил в тайны секретного досье своего близкого друга адвоката Луи Леблуа и поручил ему вероятную защиту своих интересов в суде. Летом 1897 года Леблуа убедил вице-президента французского сената Огюста Шёрер-Кестнера в невиновности Дрейфуса. Сенатор обратился к военному министру и президенту Феликсу Фору с просьбой разобраться с документами, подтверждавшими сотрудничество Эстерхази с немецким военным атташе.

«Единственный честный человек»

16 ноября Матье Дрейфус опубликовал в Le Matin открытое письмо к министру обороны, где обвинял Эстерхази в шпионаже.

Французский генералитет воспринял это как покушение на честь мундира, напоминание о нечистоплотности. Шпион Эстерхази нашел высокопоставленных покровителей. 17 ноября в доме Пикара провели обыск: искали свидетельства фабрикации доказательств «досье Эстерхази» и любые компрометирующие материалы.

Однако к тому времени вопиющая несправедливость дела Дрейфуса взволновала французское общество, за несправедливо осужденного капитана вступились известные политики, писатели и общественные деятели: Эмиль Золя, Анатоль Франс, будущий премьер-министр Франции Жорж Клемансо и будущий премьер Народного фронта Леон Блюм.

Оправдание Эстерхази военным судом в январе 1898 г. вызвало гневную статью Эмиля Золя «J'accuse» («Я обвиняю») в газете L'Aurore («Утренняя заря»). Будущий номинант на Нобелевскую премию назвал решение военного трибунала «грязной пощечиной на лице Франции» и «общественным преступлением», а инициаторов и фальсификаторов – «шайкой негодяев». Пикара великий писатель назвал «единственным честным человеком, исполнившим свой долг» в грязном деле, порочащем честь французской юстиции и всей Франции. Тираж газеты за несколько дней вырос с 60 000 до 300 000 экземпляров. Через пять дней, как и предсказывал Золя, генерал Бийо обвинил писателя и газету в клевете, в начале февраля в Париже начался судебный процесс, в ходе которого Пикар, прибывший в зал суда в полной форме и при орденах, подтвердил данные своего расследования. Эстерхази вызвал Пикара и Клемансо (тогда – редактора L'Aurore) на дуэль. Пикар ответил, что не будет драться с изменником. 23 февраля1898 г. Золя присудили к году тюрьмы и штрафу в 3000 франков, писатель вынужден был бежать в Англию. Через день Пикара уволили из армии за «упущения по службе», его недоброжелатели обвиняли мятежного офицера в том, что он продался евреям, и для комплекта намекали на его гомосексуальные наклонности. Вскоре произошла дуэль Пикара с Анри, назвавшим на суде своего оппонента лжецом: история завершилась легким ранением фальсификатора.

Пикар не останавливался: в июле он направил в военный трибунал письмо, в котором обвинил нового военного министра Годфруа Кавеньяка в использовании фальшивых документов при отчете о деле Дрейфуса перед депутатами Национального собрания. Кавеньяк обвинил Пикара и Леблуа в клевете. Вскоре отставного офицера арестовали по обвинению в нелегальной передаче документов и отправили в знаменитую парижскую тюрьму Сантэ. Однако помощник министра капитан Кинье доложил своему шефу о том, что Анри действительно подделал документы. В августе Фальшивого Анри лично допросил Кавеньяк, после чего одного из антигероев процесса отправили в тюрьму Мон-Валерьен, где он покончил жизнь самоубийством, вскрыв себе вены бритвой (по версии Пикара, его убили во избежание огласки), 30 августа. Через три дня Кавеньяк был отправлен в отставку, тем не менее одиссея мятежного офицера продолжалась. В начале рассмотрения дела о разглашении военной тайны Пикар предупредил публику, собравшуюся в суде: «Если газеты через несколько дней заявят, что я повесился или вскрыл себе вены, не верьте этому. Такие, как я, самоубийством не кончают». 22 сентября его перевели в замок Шерш-Миди. За решеткой Пикар продолжал заниматься самообразованием, учил русский язык, читая Льва Толстого.

Опять виновен

Находясь в тюрьме, Пикар узнал, что Кассационный суд (высшая судебная инстанция Франции того времени) запросил в октябре дело Дрейфуса для исследования. В июне 1899 г. он отменил приговор 1894 г. и принял решение о новом разбирательстве. Тогда же, почти одновременно с возвращением осужденного капитана во Францию, Пикара выпустили на свободу. Судьбу Дрейфуса и отчасти судьбу и карьеру самого Пикара на этот раз должен был решить военный трибунал в Ренне. Начатый в августе процесс собрал сотни журналистов со всего мира. Все внимание привлекали обвиняемый, его адвокаты и обвинители. Человек, чья кропотливая работа во многом позволила раскрутить маховик карательной юстиции вспять, находился в тени. Впрочем, Пикар и не стремился выйти на первый план, он выполнил свой долг и ожидал дальнейшего развития событий.

Процесс, сопровождавшийся бурными прениями и демонстрациями сторонников и противников обвиняемого вокруг суда, завершился новым обвинительным приговором: 5 судей из 7, по-своему понимавшие честь мундира и престиж армии, проголосовали за виновность Дрейфуса. Мнения троих экспертов-артиллеристов, утверждавших, что Дрейфус не мог знать указанных в письме немецкому атташе технических деталей, не были приняты во внимание. Хотя бывший немецкий военный атташе фон Шварцкоппен в письме президенту Феликсу Фору утверждал, что не знал Дрейфуса и не встречался с ним, председатель суда полковник Альбер Жуо и майор Шарль де Ланкро де Бреон, настаивавшие на оправдании, остались в меньшинстве. 9 сентября суд в Ренне огласил новый приговор – 10 лет заключения в крепости за шпионаж.

Но Дрейфус не отправился в крепость: через десять дней после приговора президент Эмиль Лубе помиловал бывшего капитана.

На судьбе Пикара процесс в Ренне никак не отразился, если не считать дуэли с бывшим начальником генералом Гонзом: тот выстрелил первым и промахнулся, Пикар отказался от выстрела. Последующие семь лет отставной офицер жил переводами с иностранных языков и гонорарами за газетные и журнальные статьи, где изредка писал на военные темы, а чаще вновь и вновь доказывал невиновность Дрейфуса и вину Эстерхази, который еще до начала процесса в Ренне уехал за границу.

Реабилитированный министр

Лишь в 1903 г., когда министром обороны стал генерал Луи Андре, не связанный с антидрейфусарским лобби, начался длительный пересмотр дела. По запросу депутата-социалиста Жана Жореса Андре и его помощник капитан Антуан Тарж вновь подняли секретные документы контрразведки и Генштаба и убедились, что доказательства вины сфальсифицированы, в 1899 г. материалы досье Пикара не были должным образом исследованы, а заключения экспертов не приняты во внимание. В марте 1904 г. новая просьба Дрейфуса и его адвокатов о пересмотре приговора трибунала в Ренне была принята Кассационным судом. Механизм высшего французского суда работал тяжело и медленно, слушания начались только в 1906 году. 12 июля 1906 г. объединенное заседание трех палат Кассационного суда во главе с его председателем признало обвинения в измене ошибочными. Дрейфуса признали невиновным и реабилитировали. В тот же день парламент предложил проект закона, по которому сам Дрейфус и полковник Пикар получили право возвратиться в армию с производством в следующие чины.

13 июля по ходатайству военного министерства Национальная ассамблея приняла соответствующее решение: Дрейфуса произвели в чин командира эскадрона, Пикара – в чин бригадного генерала. Спустя еще неделю Дрейфуса и Таржа наградили орденом Почетного легиона, Пикар получил следующую степень той же награды.

Прошло три месяца, и в октябре 1906 г. ставший премьером Клемансо пригласил Пикара на пост министра обороны. Бывшие противники и гонители застыли в страхе за свою участь, но Пикар повел себя по-рыцарски, не мстил никому ни проверками, ни отставками, ни судебным преследованием. Будучи министром, Пикар не почивал на лаврах успеха и известности. Он успел немало сделать для укрепления французской армии накануне Первой мировой: он стремился активно развивать военную авиацию, проводил учения с перевозкой войск и артиллерии на грузовиках. После отставки кабинета Клемансо в июле1909 г. бывший министр спокойно ушел на должность командира корпуса, который квартировал в Амьене. На этой должности он снискал уважение солдат, офицеров и местных жителей благодаря своему благожелательному отношению к подчиненным и местным нуждам. Мы не знаем, как проявил бы себя генерал Пикар на полях сражений. 14 января1914 г. на обычной прогулке он упал с лошади. Поначалу ничто не предвещало беды: генерал пересел в коляску и, игнорируя протесты врачей, приступил к службе. Лишь через два дня он почувствовал себя хуже и вновь обратился к медикам. Те обнаружили у него сильнейший отек мозга, который уже успел стать необратимым. По свидетельствам очевидцев, Пикар воспринял сообщение врачей совершенно спокойно и пытался завершить свои земные дела. Впрочем, главное свое дело он уже совершил, сделав все, чтобы невиновный был оправдан, а настоящий преступник – наказан. В ночь на 19 января дивизионный генерал Мари-Жорж Пикар умер.

P.S. Альфред Дрейфус прибыл в Амьен и присутствовал на похоронах своего спасителя на кладбище Пер-Лашез. Он прошел через фронты Первой мировой войны, где командовал батареей и вышел в отставку в чине подполковника. Умер в1935 г. в возрасте 75 лет.

Павел Аптекарь