Комментарии и анализ

Режисcер Давид Фишер. Фото Томера Аппельбаума

Сакральная цифра 6 миллионов убитых евреев – фикция?

Цифра 6 миллионов евреев, уничтоженных в Катастрофе, давно стала сакральной и сомнению не подлежит, тем не менее, существует ряд серьезных вопросов по этой цифре.

Кто действительно определил, что во время Катастрофы было уничтожено именно 6 миллионов? Кто считал? И как считал? И на основании чего надо вести подсчет? Нужно ли включать в этот скорбный список всех евреев, умерших в Европе во время войны, или евреи, умершие естественной смертью, не должны учитываться?

Когда именно началась Катастрофа, и когда она закончилась, и правильно ли брать в расчет только лишь евреев, убитых во время войны, или всех убитых с момента прихода к власти Гитлера? А как быть с теми, кто умер из-за войны, но уже после ее окончания? Они тоже входят в число шести миллионов?

Этими и многими другими вопросами задался известный израильский режиссер-документалист Давид Фишер. Результатом стал фильм «Круглое число» («Ха-Миспар ха-аголь»), премьера которого состоялась на Иерусалимском кинофестивале, а общественный показ состоялся в воскресенье, 16 января, на канале HОТ-8.

Помимо прочего, Фишер беседует с известными исследователями Катастрофы, и большинство из них не готовы подтвердить искомую цифру; более того, создается такое впечатление, что они пытаются уйти от ответа, нерешительно признавая, что с точки зрения профессионального историка эта цифра может быть не совсем корректна. И лишь профессор Ханна Яблонка – единственная, кто, не таясь, заявляет: «Сегодня ни один историк не скажет вам, что во время Холокоста было убито шесть миллионов человек».

И все же, все исследователи, фигурирующие в этой ленте, единодушны в том, что число шесть миллионов настолько слито с памятью о Катастрофе, что его не следует трогать. Некоторые даже выказывают недовольство, что Фишер это делает, отмечая, что, тем самым, он своей картиной может дать инструмент в руки отрицателей Холокоста.

Но Фишер не сдается, настаивая на своем. Как человек, чьи родители пережили Катастрофу, и как режиссер, у которого тема Второй мировой войны возникает во многих его фильмах, он отказывается идти на поводу у общепризнанных стереотипов.

Фишер вспоминает, что отец вел дневник, и там записано, что когда он его семья угодили в Аушвиц то практически всех отправили умирать, кроме него самого и его отца (деда режиссера).

«Но очень быстро дед исчез, и больше его никто не видел, – рассказывает Фишер, – и все эти годы мы считали, что он сгинул в Аушвице. Но когда я стал работать с архивом Аушвица, то не нашел никаких подтверждений этому. Упоминаний о деде не встречалось, в записях об умерших его не было, в числе уцелевших и освобожденных – тоже. Я искал в других архивах – и ничего не нашел. И, вот, тогда я подумал: а может быть, что дед на самом деле выжил? А вдруг после войны он завел еще одну семью? И в том случае входит ли он в число шести миллионов или нет? И сколько еще таких случаев?»

Если говорить о количестве евреев, уничтоженных во время Катастрофы, то, как считает Фишер, трудности с определением точного числа погибших характерны и для других массовых убийств, будь то геноцид армян или трагедия в Дарфуре. Проблема такого рода исторических событий заключается в том, что точных цифр не может быть по одной причине: убийцы не считали своих жертв людьми, а просто хотели убить их всех.

Фишер признается, что не ставил перед собой цель добиться точного подсчета жертв и не искал тех, кто пытался такой подсчет проводить. Однако, к своему удивлению, он наткнулся на работы британского историка Джерарда Райтингера, который утверждает, что за время Холокоста было уничтожено 4,2 миллиона евреев. В то же время один из самых знаменитых историографов Холокоста американец Рауль Хильберг называл цифру в 5,1 миллиона погибших

В последние годы отец Патрик Дюбуа, взявший на себя задачу проанализировать уничтожение нацистами евреев в бывшем Советском Союзе, обнаружил, что там было убито более миллиона человек.

Это число, казалось бы, нужно добавить к шести миллионам, что означает, что было убито более семи миллионов человек. «Итак, я был заинтригован тем, как было определено число шесть миллионов, и как оно было зафиксировано и освящено до такой степени, что вам велят не трогать его».

Где проходит черта?

Фишер считает, что ни на один из поставленных им вопросов до сих пор не существует четких и абсолютных ответов.  Иехуда Бауэр, один из исследователей Холокоста, высказывает мнение, что режиссер в своем рвении найти ответ на этот вопрос, шесть миллионов уничтожили нацисты или нет, уходит в сторону, важен сам факт того, что речь идет о самом страшном геноциде в истории.

– У вас не опустились руки после того, когда вы услышали это от одного из самых известных исследователей Холокоста?

– Вовсе нет. Когда мне говорят чего-то не делать или к чему-то не прикасаться, я иду наперекор. Шесть миллионов – это некая сакральная цифра, нечто установленное раз и навсегда, и потому мне хочется нарушить этот порядок, чтобы понять, откуда взялось это круглое число. Бауэр, возможно, и прав, когда говорит: «Если вдруг вы выясните, что уничтожено не шесть миллионов, а пять, разве нацисты станут от этого менее плохими?!» Да, Германия решила уничтожить всех евреев, но историю пишут люди, которые хотят быть точными.

– В фильме исследователи, которых вы снимаете, предупреждают, что «игры с числом» могут дать инструмент в руки отрицателей Катастрофе.

– Да, и есть и те, кто так думает сегодня, есть те, с кем я консультировался по поводу мирового показа – они считают, что в Израиле его можно показывать, но только не за границей. Но отрицатели Катастрофе для меня лично исчерпали все свои претензии во время знаменитого судебного процесса, когда рассматривался иск британского сочинителя Дэвида Ирвинга к Деборе Липштадт (исследовательница Холокоста, которая выиграла этот судебный процесс в 2000 году – прим. «Детали»).

Приговор, вынесенный по этому делу, сделал отрицание Холокоста невозможным. Другими словами, отрицание Холокоста лишено смысла. И потому я сказал Баэру: «Приведите мне в качестве примера хотя бы один вопрос, который я не должен задавать, скажите мне, где проходит красная линия, которую я не должен пересекать».

Еще несколько лет назад было запрещено спрашивать переживших Катастрофу, как они выжили, потому что иначе всплывал бы на свет факт того, что им пришлось для этого сделать. Были табу, которых не осмеливались касаться. Скажем, о женщинах, продававших свое тело, чтобы выжить, или о евреях-капо. Но в последнее время все больше и больше табу снимается, а значит, возникают новые вопросы.

– Так вы не будете показывать этот фильм за границей?

– Нет, напротив. Я хочу показать его там, где мне однозначно скажут, что я нарушаю табу, а также там, куда равносильно бросить фильм на съедение хищникам.

– Вы имеете в виду отрицателей Катастрофе?

– Да, показывать фильм им и неонацистам – это мой способ борьбы с ними. Да, я подтверждаю цифру шесть миллионов в фильме и не ставлю ее под сомнение. Но не в смысле статистического соответствия, а смысле глобальности человеческого преступления. Если я сегодня пойду к отрицателям Катастрофы, то скажу им, например, что в 1945 году утверждалось, что в Аушвице6 было убито четыре миллиона евреев, а спустя 50 лет выяснилось, что здесь было уничтожено «всего» полтора миллиона человек, и миллион из них – это евреи.

Снимая свой фильм, Фишер был полон решимости найти ответы на все беспокоящие его вопросы. Так ему удалось установить тенденцию: исследователи все время вносили коррективы в количество уничтоженных нацистами евреев: «Сразу после войны ученые утверждали, что в Майданеке было убито 580 тысяч евреев. Через год или два этот показатель упал до 360 тысяч, еще через несколько лет до 160 тысяч, а последнее исследование установило, что там было убито 58 000 евреев. <…> Когда в начале девяностых, стало известно, что в Аушвице уничтожено полтора миллиона человека, из которых 1,1 миллиона – евреи, немало исследователей выступали против коррекции, называя тех, кто пытался восстановить истину, антисемитами. И потребовалось какое-то время, чтобы не просто установить истину, но и смириться с ней».

– Так откуда же все-таки взялось число шесть миллионов?

Профессор Дан Михман поясняет в фильме Фишера, что через два месяца после войны Аба Ковнер, выступив перед еврейской бригадой в Италии, заявил: «Мы потеряли шесть миллионов из нашего народа». Упоминается также, что еще в 1944 году Элиэзер Унгер, активист «Ха-Шомер ха-дати» на собрании сказал: «Шесть миллионов наших людей погибли», а на следующий день эта цитата появилась в газетной статье.

«Мне было понятно, что это число, скорее, должно отражать количество евреев, живущих в странах, оккупированных нацистами, – признается Фишер. – Потом я стал копать глубже и обнаружил, что в 1936 году Хаим Вейцман, впоследствии президент страны, выступая перед Сионистским конгрессом, предупреждал об экономической опасности для шести миллионов евреев.

Потом мне попалось исследование, проведенное отрицателями Холокоста, с примерами из газет начала 20 века, в которых число шесть миллионов упоминалось в контексте призывов оказать помощь еврейской общине Европы в кризисные моменты, к примеру, после Первой мировой войны. Но с другой стороны, с тех пор и вплоть до начала Второй мировой население росло, – тогда почему же число шесть миллионов оставалось постоянной константой?»

Фильм «Круглое число» доказывает, что история – это не математика, и что нередко на нее оказывают влияние различные политические соображения.

Безусловно, картина Давида Фишера не дает ответов на все вопросы, но она заставляет зрителя задуматься, и, если что-то кажется надуманным, подкорректированным, значит, не надо бояться сомнений, потому что только так извлекаются уроки из истории.

Нирит Андерман, «ХаАрец»

detaly.co.il