Комментарии и анализ

О фильме «Гетто» Николая Сванидзе

В ночь на 30 августа канал «Россия» представил документальный фильм «Гетто». В анонсе говорилось: «Гетто в Варшаве, Лодзи, Вильнюсе, Минске, Витебске, Терезине и в Царском Селе. Универсальный механизм создания гетто. В новом фильме Николая Сванидзе – все о жизни и смерти в гетто: музыка, литература, театр, лекции, изучение языков, любовь и ненависть. Фильм основан на воспоминаниях выживших, дневниках погибших, архивных материалах».

Я смотрел этот фильм как зритель, очарованный проникновенным рассказом Николая Карловича, который появлялся в кадре на бывших улочках гетто, в музейных и архивных хранилищах Беларуси, Польши, Литвы, Чехии. Особый, вызывающий доверие голос, личная сопричастность (бабушка автора и его родные погибли в Минском гетто) чем-то напоминал (но не повторял!) стиль Михаила Ромма в «Обыкновенном фашизме».

Яркие факты персональных историй жертв перекликаются с тщательно отобранными фактами создания и обстоятельств повседневной жизни в гетто в разных уголках оккупированной Германией Европы. Автор старается избегать общеизвестных фактов и примеров, почти не звучат цифры, сохраняется динамика повествования, удачно вписываются в канву фильма неизвестные (по крайней мере, мне) любительские съемки поездки семьи американских евреев к родственникам в Литву накануне Второй мировой войны. Очень интересен анализ автором деятельности совместной советско-немецкой комиссии по обмену населением после пакта Молотова – Риббентропа.

И все же этот фильм вызывает не только эмоции и восхищение Сванидзе-журналистом, но и вопросы к Сванидзе-историку. Фильм заканчивается съемками в городе Пушкине, который не был в 1941 году Царским Селом и где не было гетто. Понятно, что автор хотел связать историю Холокоста с Россией. Вызывает сожаление, что за кадром остался рассказ о Калужском гетто.

Неоднократно в тексте и в титрах говорится о лагере смерти «Освенцим». Но ведь мы прекрасно знаем, что это польский город, а лагерь назывался Аушвиц. Не избежал автор одного из самых распространенных и часто критикуемых приемов наложения кинокадров и фотосъемок (в гетто Могилева, расстрела в Виннице, казни евреек в Лиепае, захоронения трупов в лагере Берген-Бельзен) на рассказ о других населенных пунктах и событиях.

Не всегда достоверны некоторые сообщаемые автором факты. Например, о том, что немцы насиловали еврейских женщин в Витебске. Разумеется, отдельные случае насилия имели место. Но это было как раз то единственное преступление против гражданского населения на оккупированных территориях, за которое немецкие военнослужащие, согласно Нюрнбергским законам 1935 года, подвергались судебным преследованиям.

По мнению автора, участие еврейских полицейских в гетто в облавах на детей – это пример убийства евреями евреев. Такой единственный случай действий еврейской полиции с оружием в руках действительно был – когда из гетто Вильнюса в Ошмяны был послан отряд, уничтоживший несколько тысяч местных евреев. Но не об этом говорилось в фильме. Все руководители юденратов представлены как пособники нацистов. И вряд ли из авторского текста зритель понял, что глава варшавского гетто Адам Черняков не просто покончил с собой, но сделал это узнав, что отобранные с его участием «для переселения на Восток» евреи уничтожены в Треблинке.

Упомянут в связи с Биробиджанским проектом Агро-Джойнт, ликвидированный в СССР в 1938 году. Но эта организация практически не имела отношения к переселению евреев на Дальний Восток, а поддерживала еврейские национальные районы в Крыму и Украине.

Но главная наша претензия не в частностях, которые важны для профессиональных исследователей и педагогов. История гетто – это триединство: уничтожения, сопротивления, спасения. Удивительно, но ни о восстании в Варшавском гетто, ни подпольщиках Минского гетто, сумевших переправить в леса, в том числе с оружием в руках, несколько тысяч узников, ни о призыве к сопротивлению подпольщиков Вильнюсского гетто от 1 января 1942 года – «Мы не пойдем как овцы на бойню!» 3 не сказано ни слова… Как и сотнях Праведников народов мира, спасавших евреев из гетто, как и о Красной Армии, освободившей в ходе Битвы за Москву первые гетто в Европе – в Калуге и в Ильино, – а затем спасшей евреев Нальчика и Транснистрии. Уверен, что все эти факты хорошо известны Николаю Карловичу и для их освещения в фильме просто не хватило времени. По очень интересной причине.

В советские времена в большинстве работ историков, в художественных и документальных фильмах о Холокосте говорилось вскользь, как бы в тени жертв на фронте, в лагерях военнопленных, в сожженных деревнях. Точно так же вскользь, попутно, хотя и очень ярко, автор фильма поднимает другие, ставшие непопулярными в последнее время в отечественной политике памяти некоторые аспекты начала Второй мировой войны и советско-германских отношений. Казалось бы, это оправданно: действительно, с конца августа 1939 года и до 22 июня 1941 года в советской пропаганде почти не говорится об антисемитской политике и практике нацистов. Но разве почти полтора месяца в конце 1938 года в советских СМИ – центральных и почти всех региональных – не сообщалось о Хрустальной ночи? Не выходили первые художественные фильмы о преследовании евреев Германии? Да, советские евреи могли этому не верить. Но забыть за полтора года эти факты они не могли…

Фильм «Гетто» достоин не только серьезной дискуссии специалистов, но и показа в прайм-тайм.

Илья Альтман, сопредседатель Научно-просветительного Центра «Холокост»

holocf.ru