Комментарии и анализ

Фото с сайта lechaim.ru

Рост немецкого антисемитизма и экстремизма заставляет евреев сомневаться в своем будущем

Когда в 2017 году основное ультраправое движение Германии вошло в парламент, это стало тревожным сигналом, который изменил жизнь 38-летнего Шая Хоффмана, пишет JTA.

Хоффман в буквальном смысле начал искать ответы. Он объединился с активисткой и педагогом Стеллой Баухаус и получил государственное финансирование для эксплуатации ее старого двухэтажного автобуса, который она использует в качестве мобильного класса для проектов иммерсивного обучения. Они беседовали со случайными прохожими по всей Германии, чтобы изучить и оспорить некоторые из их все более ксенофобских, националистических и популистских взглядов. Хоффман, актер-еврей из Берлина, хотел вырваться из своего уютного мирка в «Фейсбуке». «Я не знал, как объяснить, почему через 75 лет после того, как мой дед пережил Холокост, неонацистская партия стала третьей по величине», – говорит он.

Многие критики считают партию AfD, или «Альтернативу для Германии», чей успех на последних парламентских выборах был историческим, расистской из-за ее позиции против иммиграции. Лидеры партии отрицают, что поддерживают антисемитизм, и проводят произраильскую политику. Но для многих немецких евреев усиление AfD является плохим предзнаменованием. Хоффман и несколько других активистов провели тысячи встреч в маленьких городках по всей Германии, особенно в опорных пунктах AfD в бывшей коммунистической восточной Германии, где горькие воспоминания и высокий уровень безработицы способствовали разжиганию антисоциалистических ультраправых идей. По его словам, его целью было предложить более инклюзивное мировоззрение там, где оно больше всего необходимо. Однако в некоторых из этих разговоров некоторые сомневались в реальности Холокоста – даже после того, как Хоффман рассказал им об истории своего деда, польского еврея, который выжил в концентрационном лагере. «Много раз люди предлагали нам развернуть автобус и вернуться в Берлин», – рассказал Хоффман. «Или они слушали меня и говорили: «Значит, тебя там не было, ты слышал это только от своего деда. Так что ты не знаешь наверняка, что произошло на самом деле». Эти встречи меня угнетали. Другие оставили меня воодушевленным. Это американские горки».

Несколько членов AfD высказались против консенсуса в отношении памяти о Холокосте, в том числе Бьерн Хёкке, региональный лидер партии, который в 2017 году заявил, что нам не нужно ничего, кроме разворота на 180 градусов в политике памяти. Партия занимает 88 мест в Бундестаге из 709. Но подъем AfD – лишь один из тревожных факторов, которые беспокоили немецких евреев в последние годы. Для многих хорошо задокументированная угроза антисемитизма с двух сторон на местах достигла апогея. Поскольку Германия приняла миллионы иммигрантов с Ближнего Востока и других стран, некоторые из них принесли с собой антисемитскую идеологию, а правительство Германии обвиняли в занижении данных о явных актах антисемитизма, чтобы избежать антиисламских настроений. В одном сюрреалистическом инциденте, который подчеркнул эту проблему, 19-летний сирийский соискатель убежища в 2018 году напал на израильского араба на берлинской улице. Израильтянин надел кипу в качестве эксперимента, призванного опровергнуть сообщения об антисемитизме в Германии. Нападавший бил его ремнем, выкрикивая антисемитские оскорбления на арабском языке.

Также произошел резкий рост насильственного правого национализма и антисемитизма со стороны возродившихся ультраправых, о чем свидетельствует попытка расправы с верующими в синагоге в Галле в 2019 году, в результате которой погибли два человека; убийство политика из-за его проиммигрантской позиции; и череда ежедневных антисемитских инцидентов, как на улицах, так и в Интернете, несмотря на десятилетия строго предписанного антинацистского просвещения.

Многие жаловались на то, как медленно власти борются и с ультраправыми ячейками. Несколько отчетов показали, что правый экстремизм проник даже в полицейские силы страны, в том числе в один элитный отряд, который правительство распустило из-за его «токсичного руководства», которое «развивало и продвигало экстремистские тенденции». Следователи обнаружили, что один офицер спецназа хранил нацистские памятные вещи вместе с украденными боеприпасами и взрывчатыми веществами.

Эти проблемы заставляют некоторых немецких евреев задуматься об отъезде, в то время как страна готовится к году празднования 1700-летия еврейской истории. Но у многих нет поводов для празднования. «Пришло время взглянуть правде в глаза: евреям нет места в Европе или, по крайней мере, для них нет безопасного места, в том числе в Германии», – заявил JTA Хенрик Бродер, известный немецко-еврейский журналист после нападения в Галле. Евреи могут либо уехать, либо «провести остаток своей жизни в закрытой общине, находясь под защитой государства», – добавил он.

Пора ли выносить чемоданы?        

После Холокоста среди немецких евреев существовало убеждение, что на случай, если эта история когда-нибудь повторится, у них всегда должен быть упакованный и готовый чемодан. Но немецкие евреи – по некоторым оценкам, их число составляет до 250000, большинство из которых не связаны с какой-либо еврейской общиной – не репатриировались в Израиль и не уезжали в другие страны. Менее 1000 немцев переехали в Израиль с 2014 года, что явно мало по сравнению с более чем 27000 французских евреев, которые также открыто опасались насильственного антисемитизма, сохранявшегося в их обществе в тот же период. Если это изменится, сдвиг в значительной степени будет связан с тем, как разрастается немецкий антисемитизм.

Анетта Кахане, основательница Фонда имени Амадеу Антонио, берлинской антирасистской организации, заявила, что эпидемия коронавируса и сопровождающий ее поток антиправительственных теорий заговора, некоторые из которых превратились в антисемитские, усилили это явление. «Неонацисты годами устраивают мероприятия в Германии, но в изоляции, как изгои», – сказала она. «Но теперь они вырвались из изоляции. Это серьезное событие, и оно пугает многих людей, в том числе и меня, как никогда раньше». 29 августа 2020 года около 38000 демонстрантов, в том числе тысячи неонацистов, вышли на улицы Берлина в знак протеста против чрезвычайных мер, направленных на прекращение распространения вируса. События переросли в насилие, и некоторые протестующие попытались штурмовать здание парламента. «Мы наблюдаем, что ультраправые, неонацисты и функционеры AfD – как в случае с расистскими мобилизациями против беженцев в 2015 году – также составляют ядро организаторов так называемых антикоронавирусных протестов», – говорится в июньском докладе Ассоциации консультационных центров для жертв правого, расистского и антисемитского насилия в Германии (VBRG).

По данным правительства, в 2019 году в Германии было зарегистрировано 2032 инцидента, связанных с антисемитизмом. Это был самый высокий показатель с 2001 года и на 13% больше, чем в 2018 году. Правительство приписывает 90% инцидентов ультраправым, но критики его практики документирования говорят, что многие из атак на самом деле совершены мусульманскими иммигрантами, которые изо всех сил пытались экономически интегрироваться. Немецкие власти во главе с канцлером Ангелой Меркель неизменно недвусмысленно осуждают антисемитизм и антиизраильские настроения. В прошлом году Бундестаг принял резолюцию, в которой попытки бойкота Израиля были объявлены формой антисемитизма. Германия в 2020 году также пообещала выделить около 26 миллионов долларов для финансирования потребностей еврейской общины в безопасности, что немногим больше 19 миллионов долларов, выделенных британским правительством в том же году на обеспечение безопасности еврейской общины такого же размера.

Правительство Германии является самым щедрым в финансировании повседневных нужд еврейских общин – 15 миллионов долларов в год. Многие немецкие евреи благодарят Меркель, канцлера с 2005 года, за эту щедрость и сожалеют о ее запланированном уходе с поста в этом году. Но многие другие считают, что ее решение впустить около 2 миллионов просителей убежища с Ближнего Востока – без того, что эксперты и наблюдатели сочли бы надежной проверкой их биографических данных – подорвало безопасность евреев как прямо, так и косвенно из-за антисемитских атак и ответной реакции ультраправых.

Кто такие «немецкие евреи»?

Немецкое еврейство, которое было уничтожено Холокостом, сегодня представляет собой многогранную, мультикультурную смесь иммигрантов советской эпохи, израильтян и тех, кто здесь родился. Некоторые из тех, кто имеет немецкое происхождение, называют себя «yekkes» – прозвище старомодного поколения, известного своей пунктуальностью, вниманием к деталям и невозмутимостью. Большинство немецких евреев живут в Берлине, Мюнхене, Франкфурте и Дюссельдорфе. Выходцы из бывшего Советского Союза мигрировали после его распада в рамках политики, признавшей ответственность Германии за евреев после Холокоста. В 1990-х прибыли примерно 2 000 00 евреев, приезд которых укрепил еврейское присутствие в местах с сокращающимися общинами, таких как Кельн, Дрезден и небольшие города по всей стране. В то время как некоторые из русскоязычных евреев, приехавших в Германию, продолжили путь в Соединенные Штаты и Израиль или полностью ассимилировались, многие другие остались, оживив ее еврейское меньшинство. По данным лондонского Института исследований еврейской политики, с 1970 года численность немецкого еврейства выросла почти на 300%. Сейчас эта тенденция меняется на противоположную. Согласно недавнему исследованию Института исследований еврейской политики, в Германии всего около 118000 человек, идентифицирующих себя как евреи, 77% из которых связаны с еврейской общиной или группой. Это одна из немногих групп еврейского населения в Европе, которая, по словам института, находится в «терминальном состоянии», потому что более 40% еврейского меньшинства в Германии — люди в возрасте 65 лет и старше, и менее 10% – люди в возрасте 15 лет и моложе.

В Галле, где проживает более 200 000 немцев, — это город, полный еврейских иммигрантов из бывшего СССР, таких, как председатель общины Макс Приворотский, уроженец Киева. Он беспокоится о будущем своей общины, насчитывающей около 500 человек, как из-за угрозы антисемитизма, так и из-за демографических тенденций. «Каждый год от 10 до 15 человек из общины умирают, но рождаются только трое еврейских младенцев», – заявил JTA 57-летний Приворотский. «Мы седеющая, сокращающаяся община. Очевидно, меня беспокоит будущее». Летнему лагерю общины повезло набрать 20 участников, хотя в Галле в четыре раза больше еврейских детей. «Для меня летний лагерь важнее синагоги», – заметил Привороцский. «Еврейский летний лагерь — это наше будущее».

По некоторым оценкам, в стране проживает около 10 000 иммигрантов из Израиля. Они, как правило, не интегрируются в местные немецкие еврейские общины, но они заявили о своем присутствии своим собственным журналом на иврите, библиотекой на иврите в Берлине и общественной деятельностью. Один израильтянин, Шарон Кац, и его партнер открыли успешный ресторан, где подают хумус, в Кельне, где он живет более десяти лет. С момента открытия в 2018 году его ресторан «Nish Nush» стал постоянным прибежищем для сотен его соотечественников и многих местных евреев, которые «жаждут настоящих израильских блюд», как недавно выразился один посетитель по имени Шимон, поедая острые соленые огурцы и жареную цветную капусту. Кац рассказал, что не зря поместил слово «израильский» на вывеску своего ресторана. «Я учу своих детей никогда не стыдиться того, кто они есть, так почему я должен был стыдиться этого?», – заявил Кац, который настаивает на том, чтобы говорить со своими детьми только на иврите, хотя он бегло говорит по-немецки. Знак привлек некоторых «нарушителей спокойствия», – признал он, но не привел к серьезным проблемам.

В Кельне, где еврейское присутствие было впервые зарегистрировано в 321 году н. э., в 1980-х годах проживало около 1000 евреев. Сейчас в нем 5500 евреев и несколько синагог, в том числе одна реформистская, а также еврейская школа «Лаудер Мориа», открытая в 2002 году. Нападение на синагогу в Галле заставило Аарона Кнаппштейна, еврея из Кельна, задаться вопросом, является ли Германия «моим местом, где я хотел бы остановиться, мой ли это дом», – заявил он JTA. Но Кнаппштейн не уезжает. Он организует повторное включение платформы с еврейской тематикой в официальный парад ежегодного Кельнского карнавала, что является почитаемой местной традицией. Предыдущая еврейская платформа была запрещена нацистами в 1930-х годах. По его словам, опасения по поводу безопасности заставляют его беспокоиться в преддверии мероприятия. Полиции придется охранять еврейскую платформу – единственную на параде, которой требуется такая защита – во время его первого шествия в феврале. «Я не боюсь держаться за руки с мужем на улице, потому что Кельн – очень гейский город. Я больше беспокоюсь, когда я ношу кипу на публике», – заявил Кнаппштейн.

В Германии, где в 19 веке зародился реформистский иудаизм, «нет кварталов с ортодоксальными евреями, как во Франции», – отметила Кахане из Фонда имени Амадеу Антонио. «Если бы у нас это было, мы, вероятно, увидели бы больше антисемитского насилия», – сказала она. «Я думаю, что мы более защищены, чем французские евреи, возможно, потому что мы менее заметны».

Как евреи относятся к празднованию 1700-летия?

Хоффман, активист, который путешествовал по Германии на автобусе, в августе поехал на нем во Франкфурт, чтобы помочь с подготовкой к открытию в прошлом году Нового Франкфуртского еврейского музея – стартового мероприятия фестиваля, посвященного 1700-летию Германии. На мероприятии, которое должно было стать радостным, Хоффман рассказал о том, как его путешествия сделали его более пессимистичным. Антисемитские настроения всегда были преобладающими в значительной части немецкого общества, но «теперь людям гораздо легче выражать их без стыда», – заметил Хоффман. «Я больше не верю, что мы должны наводить мосты со всеми». Это беспокойство знакомо Саре Сусан, куратору отдела современной еврейской культуры в недавно отреставрированном еврейском музее этого города. Она рассказала, что ее муж, раввин Жюльен Хаим Сусан, и двое их сыновей, которые носят кипы, регулярно становятся объектами антисемитских оскорблений. «Я очень неоднозначно отношусь к вопросу празднования», – заявила Мирьям Венцель, директор Франкфуртского еврейского музея. «Я чувствую, что это время неуверенности, когда, с одной стороны, слышны голоса евреев, особенно молодых, более самоуверенных, требующих своего места, заново открывающие традиции. И, вероятно, большинство в общине не уверены, к чему это может привести, и это вызывает опасения».

Мишель Фридман, телеведущий и бывший вице-президент Центрального совета евреев Германии, заметил, что отмечаемая историческая дата показывает, что «праздновать нечего». По его словам, большая часть из 1700 лет документально подтвержденного еврейского присутствия в Германии «была временем преследований, антииудаизма, возглавляемого христианской церковью. Большую часть этого времени евреи не были свободны, не были равны». В свете этого, подчеркивает Фридман: «Я бы не сказал, что еврейская жизнь в Германии была историей успеха, потому что это означало бы эмансипированную, равную, не преследуемую жизнь». Кнаппштайн, чей спокойный Кельн известен своими традициями толерантности и уличной кухней, входит в число немецких евреев, которые приветствуют это торжественное мероприятие. Многие немцы «не могут поверить в то, что мы так долго живем здесь», – сказал он. «Важно постоянно показывать людям, что мы – часть общества».

Со своей стороны, Приворотский, председатель общины Галле, вскоре после теракта 2019 года заявил газете «Suddeutsche Zeitung»: «Вы постепенно задаетесь вопросом, нет ли на нашей планете других мест, где мы, евреи, могли бы жить лучше?». В этом интервью Привороцский заметил, что видит «параллели» между современным нападением и нападением на синагогу в 1938 году во время «Хрустальной ночи». «Однако сегодня есть одно важное отличие от национал-социалистического режима: у нас есть Государство Израиль», – подчеркнул он. Через год Приворотский был более оптимистичен. В течение нескольких недель после нападения «тысячи простых немцев пришли в нашу синагогу, чтобы выразить солидарность. Политики тоже приехали, но это их работа», – сказал он. «Тот факт, что пришли обычные люди, показал мне разницу с 1938 годом. Тогда народ и правительство были с нацистами. Теперь они с нами».

lechaim.ru