Комментарии и анализ

Фото со страницы в Facebook

Где кончаются святыни. Почему насилие не может быть ответом на «оскорбление чувств»

Реакция большинства представителей мусульманского сообщества – от политических и религиозных лидеров и до спортсменов – на террористические атаки во Франции оказалась ожидаемо однотипна. «Надо было уважать наши религиозные чувства», «не надо было провоцировать», «под лозунгом свободы слова оскорбляют чувства полутора миллиардов мусульман»... А порой – и плохо скрываемые угрозы: мол, оскорбление мусульман «выйдет боком». Подобное уже было полтора десятилетия назад – во время «карикатурного скандала», когда датская газета напечатала карикатуры на пророка Мухаммеда. И восемь лет назад, когда в «оскорблении верующих», – правда, уже других, – были обвинены участницы акции «Пусси Райот», а потом был принят закон о наказании за «оскорбление религиозных чувств». И пять лет назад, когда в той же Франции был совершен террористический акт против журналистов «Шарли Эбдо». И каждый раз вставал один и тот же вопрос – о соотношении таких фундаментальных прав человека, как право на свободу выражения мнений и право на свободу совести. Может ли и должно ли первое из этих прав быть ограничено во имя второго? А если да, то в какой степени?

Религиозные фундаменталисты всех мастей, требующие «уважать их религиозные чувства», обычно понимают под «уважением» обязанность тех, кто не принадлежит к их конфессии, признавать сакральность и «неприкасаемость» ее догматов и символов.  

И присваивают себе право самостоятельно наказывать нарушителей за «оскорбление религиозных чувств», обвиняя их в «провокациях»: дескать, сами виноваты. 

И грозят террором в случае продолжения «неуважения», как они его понимают. 

По сути, это фактическое уничтожение свободы выражения мнений в светских государствах. 

Сохранение этой свободы – и предотвращение конфликтов, включая трагические, – возможно только одним путем. 

Признанием того, что границы сакрального не могут выходить за границы соответствующего религиозного сообщества. 

Признанием того, что священное и неприкосновенное для членов конкретного религиозного сообщества не обязано быть таким же священным и неприкасаемым для тех, кто к этому сообществу не принадлежит. 

И признанием того, что право на свободу совести не может толковаться расширительно. 

Что это право означает лишь свободу «менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или убеждения как индивидуально, так и сообща с другими» (как это давно зафиксировано в статье 9 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод) – но отнюдь не ограничение свободы выражения посторонних мнений о любой религии. 

Напомним одну из важных резолюций Парламентской ассамблеи Совета Европы: «Свобода выражения, защищаемая в соответствии со статьей 10 Европейской конвенции, не должна далее ограничиваться с учетом роста чувствительности некоторых религиозных групп». 

Единственное, что должно быть строго запрещено – и это давно записано во множестве международных пактов и конвенций, – любая дискриминация и разжигание вражды и ненависти по признаку отношения к религии. Но и только. 

Иначе говоря, свобода совести – только про то, что вы можете свободно верить и молиться. И никто не смеет вам мешать это делать, а тем паче – преследовать вас за вашу веру, если ее принципы не нарушают законов государства.  

Но свобода совести – не про то, что другие обязаны жить по вашему уставу в своем монастыре. 

И свобода совести – не про то, что они обязаны «уважать» ваши чувства, причем с вашим правом объявить «неуважением» все, что угодно, – начиная от публикации карикатур на пророка и заканчивая продажей свинины в магазинах или обучением школьников теории Дарвина. 

А в качестве компенсации невозможности расширительного толкования свободы совести – то, что любому из верующих гарантирована та же самая свобода выражения мнений в отношении иных религий: возможность беспрепятственно критиковать, сомневаться и даже высмеивать. 

Важно, что происходящее сейчас во Франции (а во время «карикатурного скандала» – в целом ряде европейских стран) – это не просто террор. 

Это – террор, направленный в подавляющем числе ситуаций вовсе не против тех, кто якобы «оскорбил» чьи-то религиозные чувства: жертвами терактов становятся совершенно случайные люди. И цель этого террора – запугать. Заставить бояться сказать лишнее слово: как бы кто не «оскорбился» и не взял в руки нож или пистолет. 

Борис Вишневский, обозреватель, депутат ЗакСа Петербурга

novayagazeta.ru