Комментарии и анализ

Мир на замке. Александр Генис – о жизни в эпицентре

Я живу в эпицентре: вирус выбрал своей приоритетной целью большой Нью-Йорк. Нельзя сказать, что мы это чем-то особенным заслужили, просто мишень огромная и космополитическая. Нью-Йорк – перекресток настоящего с будущим, которое представляется мрачным.

Будни «чумных» дней складывают сотни примет в калейдоскоп пандемии. В Нью-Йорке каждые две с половиной минуты кто-то умирает от вируса. В больницах не хватает мест, в моргах тоже, иногда трупы держат в грузовиках-рефрижераторах. В магазины пускают по одному, пенсионеров ранним утром. В городе сняли баскетбольные кольца, чтобы не было искушения собраться в команду. «Чума» Камю стала бестселлером. То же – с фильмами-триллерами, описывающими схожие ужасы. Спрос на них резко возрос. Психологи головоломно объясняют: страшное происходит по ту сторону экрана, и это дает зрителям иллюзию безопасности, ибо мы – не они.

Казалось бы, в дни беспримерного (во всяком случае, за последний век) эпидемического кризиса Америка должна объединиться вокруг власти. На моей памяти так было в 2001-м, когда рейтинг непопулярного Джорджа Буша-младшего, с огромным трудом победившего на выборах, подскочил под 90 процентов. Пандемия и Дональду Трампу немного добавила, но уровень одобрения его работы так и не перевалил за половину опрошенных. Даже зловредный вирус не сумел склеить расколотую страну.

Противники Трампа никак не могут ему простить безоблачных зимних заявлений, вроде того, от 29 февраля, где он обещал, что «через несколько дней число заболевших сведется к нулю». Сегодня, когда Америке угрожают сотни тысяч смертей, с недавним оптимизмом президента, который упустил два драгоценных месяца, трудно справиться всем, кроме него. Трамп просто сказал, что он такого не говорил.

Одна половина страны согласилась на это не обращать внимания, а другая, наоборот, пообещала вспомнить об этом на выборах. «Если они состоятся», – говорят озабоченные скептики. «Обязательно», – отвечают историки, вспоминая, что ни Гражданская война, ни Великая депрессия, ни испанский грипп не остановили центральную процедуру американской республики.

Второй вопрос: не изменит ли вирус демократию, придав ей виртуальную форму? Похоже, что это универсальный вопрос, который относится ко всем отраслям той жизни, которая наступит после. Сейчас о будущем рассуждают все, еще и потому, что настоящее пугает. Говорят, что утопии растут от противного. Во время испытаний в ходу надежды на лучшее. Вот и сегодня многие пишут, что, пережив катастрофу, мир станет лучше – честнее, справедливее, человечнее, без санкций и русских солдат в Донбассе. Так, однако, никогда не было: когда возвращается норма, свое берет рутина. Иное дело, что она сама становится другой.

Задолго до эпидемии мы привыкли к дистанционной жизни – работать, читать, смотреть, покупать, дружить, любить на расстоянии. Предсказания пророков прошлого века Маршалла Маклюэна и Элфина Тоффлера сбылись, когда миллионы стали надомниками, а теперь уже миллиарды – домоседами.

В новом вынужденном обиходе есть много не замеченных нами от страха преимуществ, и еще вопрос, захотим ли мы от них потом отказаться. Как бывший учитель, я, например, сразу подумал о школе, которая свалила заботу о дисциплине на родителей. Как филолог – о том, сколько книг теперь читают. Как автор кулинарных опусов – о том, что они теперь многим пригодятся. Как избиратель – о том, как удобно голосовать по интернету. Как писатель – о том, что для меня ничего не изменилось. Как экстраверт – о том, что выпивать с друзьями можно и в сети. Как интроверт – о том, что можно этого не делать. Как велосипедист – о том, что нам еще не запретили кататься, что весну никто не отменял и что в седле поневоле соблюдаешь ту необходимую дистанцию, которая с трудом предохраняет пешеходов от заразы.

svoboda.org