Комментарии и анализ

Фото Проект Викимедиа

Антисемитизм: петля гистерезиса

В своем эссе 8-летней давности «Обезъевреивание» я обратил внимание на то, что никакие сознательные или инстинктивно-адаптивные исторические попытки евреев изменить свои социальные стратегии на не вызывающие антисемитизма ни к чему не приводили – поводом и предлогом для ксенофобии и гонений все время становилось поведение, казалось бы, альтернативное тому, что вызывало недовольство в прошлом.

Сейчас отечественная юстиция слегка, по касательной, занялась многолетним знаменосцем священного дела разоблачения Jewish Freemason conspiracy и крупнейшим знатоком в этой сфере среди «Свидетелей “Протоколов…” директором «Института русской цивилизации» Олегом Анатольевичем Платоновым, под разными предлогами издававшего и пересказывавшего этот печальной памяти опус, подсунутый российскими спецслужбами полубезумному Нилусу, который иначе прославился бы только тем, что видел признаки захвата власти масонами в эмблеме на галошах знаменитой фабрики «Треугольник», потом ставший «Красным».

К несчастью для нашего нынешнего знатного масоноведа, «Протоколы…» были не только признаны фальшивкой и плагиатом судом кантона Берн в 1935 году (свидетелем на процессе был знаменитый разоблачитель Азефа Владимир Бурцев; на кассационных слушаниях в судебной палате Цюриха в 1937 была отменено определение «непристойная» в характеристике этой фальшивки, поскольку суд решил, что политическая порнография – это не эротика и поэтому не может быть запрещена к распространению как безнравственная), но и 2012 году угодили в Федеральный список экстремистских материалов под номером 1496: «Брошюра „Протоколы сионских мудрецов» (решение Ленинского районного суда города Оренбурга от 26.07.2010).

Я так подробно останавливаюсь на этом, потому что со времен сборника «Великого в малом…» Сергея Нилуса в 1905 году антисемитизм приобрел совершенно иные идеологические обоснования. Более того, я полагаю, что «протокольский» антисемитизм – это последняя разновидность гностико-манихейской ереси в христианстве.

Дело в том, что до этого евреи обвинялись в том, что они «чужаки» («Ибо мерзость для Египтян всякий пастух овец», Бытия, 46:34), смутьяны, «неверные», «богоубийцы», эксплуататоры, потенциальные предатели, но только в 1905, завязавшим все узлы 20 века, появляется представление о «народе-заговорщике» и о «народе – армии дьявола».

Поэтому я выделяю следующие внешние причины антисемитизма:

1) «горизонтальная конкуренция» – недовольство соперничеством с евреями в профессиональных средах;

2) «вертикальная конкуренция» – недовольство «непропорциональным» обладанием евреями повышенным социальным статусом (мем «засилье»);

3) «экзистенциальная конкуренция» – недовольство неприятием (реальным или предполагаемым) евреями определенной части государственной или считающейся обязательной мифологии [не просто быть лояльным подданным, но обожествлять монарха; не просто честно трудиться на Советскую Родину, но тайно обожать Сталина].

Теперь посмотрим, были ли исторические возможности для пресечения антисемитизма в Российской империи, где в условиях настоящей сегрегации проживала половина еврейского населения планеты.

В сериале «Котовский» есть сцена расследования столичным прокурором причин неслыханного по тем временам в Европе Кишиневского погрома в апреле 1903 года. Местные жандармские чины (как мы сейчас знаем, их управление к событиям было весьма причастно) говорят о том, что предлогом стали публикации, как сейчас бы сказали, «журналистских расследований» об очередном «ритуальном» детоубийстве. Но истинной причиной называют «экономическую конкуренцию». Внешне причина звучит убедительно, особенно для сознания, отравленного десятилетием псевдомарксистского выяснения cui prodest…

Перенесемся в первую половину 17 века, канун Хмельничины. Поляки сознательно используют еврейское население как «финансовый насос» и опираются на него. Как и римские власти в Египте первой трети первого века. Тогда это привело к страшному Александрийскому погрому 38 года (отметим, что в греческих городах Эллады и Великой Греции погромов никогда не было, как и в Риме). Спустя 16 столетий – стало поводом для «малого Холокоста» 1648 года. Проходит век. На землях Российской империи нет никакого привилегированного положения для евреев, но резня повторяется во время гайдаматчины. Здесь причиной ненависти могла быть не деловая конкуренция – как раз историки отмечают, что своего третьего сословия у украинцев почти не было – но именно бытовая разделенность, пропасть между польско-еврейскими [позднее – русско-еврейскими] городами и городками (местечками, штетлами) и селами. Украинцы и белорусы – лично зависимы. Евреи и немцы – свободны, «неблагородные вассалы». У штетлов – самоуправление, том самый «страшный» кагал, у городов – магдебургское право, вольности. Уже – два мира.

Важное обстоятельство: евреям необходима «синагога шаговой доступности». У корчмаря всегда есть лошадь и повозка, и с семьей он доберется до синагоги. А мелкие торговцы и ремесленники обречены селиться там, где до синагоги относительно недалеко – чтобы могли дойти дети, старики и жены на сносях. Этой проблемы почти нет в Европе, где множество городков, в которых есть синагоги или, современными терминами, «еврейские центры» (прежде всего, молельни и миквы). Поэтому евреи бывшей Речи Посполитой не могут позволить себе жить в народной гуще, стать «своими чужаками».

Но вот проходит еще век. Петербургские правители искренне поощряют выход еврейского населения из замкнутого мира штетла, включение евреев в «гражданственность», просвещение.

И тут же возникает проблема – куда деть эти миллионы, оторвавшиеся от патриархального мира. Промышленности еще мало, и в результате почти весь пролетариат черты оседлости еврейский. Грамотный, приученный к первичной демократии и самоорганизации штетла, но не приученный к сакральности русской монархии.

Когда в Российской империи задумали социал-демократию, то ее образовали радикальные русские интеллигенты и еврейский пролетариат, тот самый Бунд [ничего страшного в этом слове – Союз, Федерация, как и не меньший жупел «Джойнт»], который из РСДРП выкидывали совместно и Плеханов, и Ленин (совсем обнаглели – захотели двуязычия в партии – какой там у них язык, «жаргон» [для молодых – так тогда называли идиш, поэтому не удивляйтесь, почему в ленинских статьях все время выпады против поборников жаргона, не с арго городских окраин он боролся]).

Впрочем, насмотревшись на практики «в области межнациональных отношений» противников большевиков, Бунд вступил в ВКП(б) и получил чаемую культурную автономию – Еврейскую секцию.

Но многие индустриальные центры находились вне черты оседлости. Простая отмена дискриминации действительно привела бы к огромному наплыву очень плохо говорящих по-русски мелких торговцев и ремесленников в крупные города. И, тут царские власти правы, это вызвало бы невиданный всплеск ксенофобии.

Свыше полутора миллионов евреев выдавили погромами в Америку и Англию, но оставшиеся четыре выгнать было невозможно. Поддержать Герцля и помочь организованной эмиграции в Турецкую Фалестын, чтобы создать там пророссийскую опору, – это уже требовало сталинской изощренности. Тогдашние петербургские сановники были способны только на такое «мягкое» проникновение на Ближний Восток как православное миссионерство в окрестностях Вифлеема.

Мог быть, разумеется, вариант, позднее взятый на вооружение соввластью – предварить полную отмену сегрегации (в СССР функции черты оседлости еще лучше выполнял паспортный режим) предоставлением возможности получать высшее или среднетехническое образование. Однако это означало создание сравнительно большого среднего класса с либеральными или левыми установками. Конечно, русская провинция была бы очень быстро насыщена медперсоналом, инженерами, преподавателями, адвокатами. Это создало бы некую конкуренцию, но быстрый промышленный рост и урбанизация дали бы места всем.

Однако это породило бы огромный демократический, прореспубликанский электорат и, что еще важнее, невиданный гражданский и политический активизм в еще недавно тихих патриархальных «социальных заводях».

При Брежневе «разлагающее» влияние еврейской интеллигенции пытались нейтрализовать пропагандой, подающей евреев в качестве «пятой колонны». Дескать, нечего верить им, слушающим на кухнях «Спидолы» [для молодых – это не фамилия португальского генерала, а марка рижского радиоприемника] и ВЭФы, они одним глазом косят на Америку, а другим – на ИзраИль…

Но чьим «агентом» выставить российского нижегородского или омского еврея-инженера 110–120 лет назад? Турецким? Японским?

Обратим внимание, что при внешне похожих условиях (социальная конкуренция, например) погромов не было или почти не было в странах, где власти (центральные или местные) не давали никакого намека на то, что антисемитизм им по нутру.

Представить, как новый еврейский средний класс повел бы себя в условиях даже толерантного самодержавия, можно, вспомнив то, как латентно-либеральная интеллигенция бросилась при первой же возможности сводить счеты с советской властью в 1987–91 годах. Царизм не захотел уходить «демократическим путем».

Была для царских властей еще одна возможность, опять же слишком сложная для них, – использовать русифицированных евреев как «агентов русификации» на Кавказе и в Центральной Азии.

Но это означало взбаламутить последние заповедники нетронутого Средневековья. Вот как бастовало Баку, получив «инъекцию» в виде русских и армянских инженеров, техников и рабочих!

Это я к тому, что у самодержавия, как и у советской власти, не было вариантов нормального решения еврейского вопроса в рамках сложившихся порядков. Тем более что обитателям черты оседлости нельзя было рассказать, что «им дали образование и спасли от Гитлера», а идею сакральности православной монархии они воспринимали так же, как в 60-80-х 20 века будут воспринимать слоганы про строительство коммунизма и пролетарский интернационализм.

И как вишенку на торте, истории про «агентов русификации» на окраинах империи. Соввласть была, разумеется, интеллектуально куда изощренней самодержавия. По воспоминаниям Померанца, сразу после лагеря, в 1953 году, его – не реабилитированного! – посылают учителем русского языка на Кубань, в станицу Шкуринскую. А ведь это – идеологическая дисциплина – не арифметика и не физкультура! А Кубань тогда была таким же по языку украинским краем, как и Полтавщина, русский же язык в быту искоренялся мордобоем… Столичный еврей, бывший гвардии старлей, в местные расклады вписаться не мог и исправно проводил бы в жизнь «ленинско-сталинскую языковую политику». Вокруг Померанца – «еще одного русификатора», как он сам определил свою социальную роль – было прочное кольцо отчуждения.

Однако Григорий Соломонович ситуацию переборол. Сюжет перескажу в современных понятиях. Из старшеклассников он создал «Орден Феникса» – тайно рассказывал о сталинских преступлениях «против норм социалистической законности», взяв, к огромному удовольствию отроков, с них слово не проболтаться взрослым. После 20 съезда «омерта» была снята –воспитанники кинулись рассказывать, что учитель давно их посвятил в то, что Сталин – подлюка. Померанц немедленно стал «пророком» и «гуру» среди казаков, чудом уцелевших после всех волн большевистского и сталинского геноцида. Реабилитация дала возможность Померанцу вернуться в Москву. А вот будь это в 1918, восхищенные казаки избрали бы его в Совет. Как единодушно посылали казаки Ростова в Думу кадета адвоката Моисея Аджемова. А в 1919 как члена Совета Померанца бы расстреляли дроздовцы, уничтожавшие всех советских поголовно.

А вот прямо из жизни. Профессор Игорь Григорьевич Яковенко, в ответ на мой пересказ эпизода из мемуаров Померанца, поведал отдаленно схожую историю. Молодой столичный преподаватель-еврей (но не бывший фронтовик и не лагерник) был во второй половине 50-х распределен учительствовать на Львовщину. Относились к нему очень почтительно – учитель! Когда он проходил, снимали шапки и учтиво говорили: «Добрий день, пан оккупант»…

Евгений Ихлов, эксперт Движения за права человека, общественный деятель и публицист

9tv.co.il