В четверг, 28 января 2015 г., Центральная избирательная комиссия Израиля завершила регистрацию партий и блоков, которые смогут принять участие в назначенных на 17 марта с.г. выборах 120-местного национального парламента – Кнессета. Одновременно закрывается и персональный состав партийных списков – кандидатов в депутаты Кнессета от этих партий, в которые в оставшиеся до выборов 7 недель сами партии уже не смогут вносить никаких изменений. Далее, в соответствии с Законом о выборах в Кнессет от 1969 года, кандидаты будут проверены сотрудниками ЦИКа, и 15 февраля будут опубликованы окончательный вариант партийных списков.


Именно в последнюю перед закрытием регистрации неделю большинство партий определились со своими парламентскими списками, самим характером их формирования подтвердив свою принадлежность к двум традиционным категориям политических движений в Израиле – назовем их, «лидерским» (в категории Макса Вебера, «харизматически-вождистские») и «агрегатам» (пользуясь применительно к данному случаю, терминологией французского социолога Энтони Гидденса).
К первым относятся партии, отношение к которым избирателя почти исключительно определяется личностью лидера и идеями, которые он символизирует, а остальные члены списка воспринимаются как его команда. Причем, вне зависимости от того, как этот список формируется. То есть, назначается ли он лично лидером (как в партиях «Еш атид» Яира Лапида или «Кулану» Моше Кахлона). Определяется ли «комиссиями по назначениям» – большими (как в партии «Наш дом – Израиль», НДИ Авигдора Либермана) или малыми (как например, Советы мудрецов Торы в секторальных ультраортодоксальных партиях – популистской сефардской ШАС и ашкеназском блоке «Яхадут а-Тора»). Или же избирается на праймериз членами партийных конференций или всеми членами партии (как, например, в блоке Нафтали Беннета «Еврейский дом»).
Ко второй категории относятся партии, где лидер – это более-менее консенсусная фигура среди вождей политических фракций: персональных внутрипартийных «кланов» и структур оформленных секторальных, территориальных, профессиональных и этноконфессиональных интересов. Причем, опять же, вне зависимости от порядка формирования их списка – на праймериз, как в Ликуде, Аводе, МЕРЕЦе или многочисленных «осколках» правого блока «Национальное единство» идущих на выборы в блоке с «Еврейским домом» («Ткума») и новой партией «Яхад» Эли Ишая («Оцмай ехудит» Баруха Марзеля и Михаэля Бен-Ари).
Впрочем, на практике оба фактора – лидер и список вполне дополняют друг друга. Как в «агрегатных» партиях личность лидера имеет большое значение для их электоральных успехов или неудач, так и в лидерских движениях, в которых формально не так уж важно, кто идет «прицепом» за вождем, состав списка представляет собой набор «посланий» избирателям. Причем, не менее важных, чем официальная партийная платформ, и особенно в условиях, когда большинство партий обращаются не столько к очерченным социально-классовым группам, сколько к широкой общественности, и потому оперирует в ходе выборов уже не столько очерченными идеологиями, сколько набором востребованных электоральных символов.
Именно в рамках этих пониманий и был, например, выдержан состав двух главных, на данный момент, кандидатов на роль партии власти – правоцентристского «Ликуда» премьер-министра Биньямина Нетаньяху и блока левоцентристских партий «Авода» (Партия Труда) Ицхака Герцога и «А-Тнуа» («Движение») Ципи Ливни. И в «Аводе» (в список которой потом были кооптированы назначенные лично Ливни люди из «Движения»), и в «Ликуде» проводились общепартийные праймериз. Их персональные итоги стали комбинацией соотношения веса внутрипартийных кланов (личных групп поддержки политиков национального уровня и высшего звена партийной бюрократии) и различных секторальных лобби, стоящих за теми или иными кандидатами в список, с одной стороны, и с другой – их принадлежностью к соответствующим политико-идеологическим платформам.
Так, в «Ликуде», где на протяжении многих лет присутствуют три таких идейно-политических блока – собственно правый, правоцентристский (к которому относят себя большинство связанных с партией групп секторальных интересов) и умеренно-центристский, перевес оказался в пользу правых. В частности, первое место в списке избранных кандидатов (то есть, второе после лидера) занял политик акцентировано-правых взглядов, и одновременно близкий партер Биньямина Нетаньяху, нынешний спикер Кнессета Юлий Эдельштейн. Еще три места в первой десятке списка заняли известные своими правыми взглядами депутаты Мири Регев, Зеэв Элькин и Дани Данон, и еще одному представителю этого крыла, символу «старого Ликуда» Бенни Бегину была, после долгих раздумий, предоставлена «бронь» председателя партии (11-е место).
Список «Аводы», в свою очередь, оказался явно «перегружен» т.н. «новыми левыми» – сторонниками безоговорочного ухода Израиля со всех территорий за «Зеленой чертой» (Шели Яхимович, Амир Перец, Мейрав Михаэли) и идеологически примыкающими к ним бывшими активистами радикального крыла «социальных протестов» лета 2011 года (Став Шафир и Ицик Шмули). Все это дало основание некоторым комментаторам назвать партию Авода «клоном ультралевого блоком МЕРЕЦ».
Понятно, что лидеры «Ликуда» и «Аводы»/«А-Тнуа» (назвавшими свой список «Сионистский лагерь»), максимально заинтересованные в привлечении избирателей из умеренной части политического спектра (которые, в сущности, и определяют личность будущего главы правительства) постарались сбалансировать этот крен либо за счет квоты кандидатов, назначаемых ими лично, в обход внутрипартийных выборов, либо предпринимая усилия, чтобы отодвинуть «радикалов» за рамки реального списка. Например, Нетаньяху удалось реализовать свою давнюю мечту – вытеснить из партии своего давнего соперника на выборах председателя «Ликуда», лидера радикально-правой фракции «Еврейское руководство» Моше Фейглина (что, впрочем, больше имеет отношения к межклановым конфликтам, чем к идеологическим разногласиям). Он также либо кооптировал, либо помог продвинуться на выборах нескольким удобным для него фигурам. Среди них были и некоторые «возвращенцы» из партии Кадима, которых 10 лет назад, расколов Ликуд, увел туда Ариэль Шарон. Один из них, давний друг Нетаньяху, Цахи Анегби занял почетное 9-е место в списке, другой, бывший глава ШАБАКа Ави Дихтер первоначально занял «проходное» (если верить социологическим отчетам) 20-е место. Он опередил представительницу «грузинского блока» в Ликуде, Ципи Хотовели всего лишь на несколько десятков голосов, что, однако, отбросило ее на 26-е, нереальное место. Поскольку на ряде избирательных участков были зафиксированы нарушения и сбои, Хотовели потребовала пересчета голосов на этих участках, по итогам которых, с минимальным отрывом в 32 голоса, вперед вышла уже она, в ответ на что Дихтер потребовал пересчитать голоса на всех участках. Долгая предвыборная сага в Ликуде завершилась уже в последний день перед закрытием списков победой Ципи Хотовели, сохранившей за собой 20-е место в списке партии к выборам в 20-й Кнессет.


Свои сюжеты имели место и в лидерских партиях. Левоцентристская партия «Еш атид» («Есть будущее»), созданная перед выборами 2013 года в Кнессет 19-го созыва популярным телеведущим Яиром Лапидом, который позиционировал ее как «ШАС среднего класса» и одновременно – в качестве «партии центра», с ходу получила под эти лозунги на тех выборах 19 мандатов. В последующие два года, однако эта партия, если верить различным оценкам, систематически теряла своих избирателей, и сегодняшние опросы дают ей порядка 8-12 мандатов. Потому Яир Лапид, по-прежнему единолично формирующий свой список, включил в него лишь два новых лица, заполнив остальные места бывшими министрами и ведущими депутатами от этой партии в еще действующем Кнессете. Часть этих мест, судя по опросам, являются «полупроходными» и «непроходными», что заставило помещенным на них депутатам либо смириться со своей участью (как это сделали Дов Липман, Ифат Карив, Рут Кальдерон и Ронен Хофман), либо как поступили Шимон Соломон и второй (наряду с Константином Развозовым) русскоязычный депутат от «Ешатид», Рина Френкель, без особого шума покинуть эту партию.
Большая часть потенциально потерянных «Еш атид» голосов, судя по всему, намерен освоить новый социально-центристский проект – партия «Кулану» («Все мы») Моше Кахлона, который, в бытность министром связи от Ликуда, сумел радикально снизить цены на услуги сотовых компаний, и обещает сделать то же самое с ценами на жилье и товары первой необходимости. В этом смысле партия Кахлона является классической «One man show, one issue party» («партия одного лидера и одной идеи»), в терминах американской социологии, или «партией ниши», как говорят в Израиле. Именно в духе таких проектов, Кахлон, как и ранее Лапид, сам является и символом и идеологией своей партии, что резко упрощает процесс формирования партийного списка. Кахлон, также как и Лапид в начале пути, заполнил его своими друзьями-единомышленниками и/или звездами разной величины, символизирующими, как принято у партий центра, посыл к предельно широкому набору групп внутри израильского общества.
При этом, лидеры обеих «социальных» партий, отдавая дань второй, наряду с вопросами экономической политики и благосостояния населения, теме данных выборов – внешняя политика и региональная безопасность, озаботились включением в свои списки и представителей категории, именуемых в Израиле «битхонисты» (от ивритского «битахон» – безопасность, то естьэксперты, обладающие практическим опытом в вопросах стратегии национальной безопасности). В списке «Еш атид», в дополнение к уже имевшемуся там бывшему главе ШАБАКа Якову Пери, оказался бывший начальник Управления кадров Генштаба ЦАХАЛа генерал-майор запаса Элазар Штерн, в декабре 2014 года объявивший о своем выходе из партии «А-Тнуа», как он заявил, «из-за протеста против действий лидера партии Ципи Ливни». А Моше Кахлон пригласил в свой список бывшего командующего Южным округом ЦАХАЛа Йоава Галанта и бывшего посола Израиля в США Майкла Орена.
Надо сказать, что проблема наличия в списке авторитетного «битхониста» довольно остро стояла и в партии Авода. Бывший начальник военной разведки АМАН, генерал-майор запаса Ури Саги (автор, совместно с адвокатом Гиладом Шером, концепции «одностороннего размежевания с палестинскими арабами»), присоединившийся в октябре 2012 года к Партии труда с намерением разработать платформу партии в вопросах безопасности, покинул ее буквально две недели спустя, и не участвовал в прошлых выборах в Кнессет. А сама партия, шедшая на прошлые выборы с сугубо социальной платформой, и старавшаяся насколько возможно, «замести под ковер» в свое время инициированные лидерами «левых» и ныне малопопулярные в обществе идеи урегулирования конфликта с палестинскими арабами по модели «мир в обмен на территории» в духе «соглашений Осло», тогда не стала искать ему замену. Присоединившаяся к Аводе уже в ходе нынешней избирательной кампании, Ципи Ливни, партия которой, наряду с ультралевым блоком МЕРЕЦ, была единственной, которая пыталась активно продвигать тему палестино-израильского урегулирования, с уходом Э.Штерна тоже могла мало что предложить.
Долгое время лидеры левоцентристского блока «Авода»/«А-Тнуа» вели переговоры о присоединении к их списку с главой партии Кадима, Шаулем Мофазом, в прошлом занимавшем посты начальника Генштаба ЦАХАЛа и министра обороны Израиля. Мофаз встал у руля «Кадимы», переиграв на праймериз ее прежнего лидера Ципи Ливни, которая в результате ушла, забрав с собой большую часть еще имевшихся у этой бывшей в 2006-2009 гг. правящей партии остатков ее твердого электорального ядра в свой новый проект «А-Тнуа». В итоге «Кадима», получив на выборах 2013 года всего два мандата, с трудом преодолела электоральный барьер, а ее лидер Шауль Мофаз, практически бесцветно просидел в оппозиции всю короткую каденцию Кнессета 19-го созыва. В свете этих обстоятельств Мофаз, партия которого имела минимальные шансы вновь попасть в следующий Кнессет, должен был «обеими руками» ухватиться за приглашение Герцога и Ливни, но неожиданно для многих отверг их предложение занять считающееся реальным 20-е место в объединённом списке, как  «несерьезное», предпочтя на этом этапе завершить свою политическую карьеру. Получив отказ от Мофаза, Герцог и Ливни предложили вакантное место «битхониста» генерал-майору в отставке Амосу Ядлину, с января 2006 года по ноябрь 2010 года занимавшему пост начальника военной разведки, а затем возглавившему влиятельный Институт исследований национальной стратегии (INSS) при Тель-Авивском университете. Первоначально Ядлин принял это предложение под обещание назначить его министром обороны Израиля в случае успехов их блока на выборах, но в конечном итоге и он решил не баллотироваться. А отвергнутое Ядлиным 11-е место (по квоте «А-Тнуа») в списке в последний момент символично занял известный «экономический велфарист» профессор Мануэль Трахтенберг, в прошлом – глава комиссии по борьбе с дороговизной жизни, созданной на фоне акций «социального протеста» 2011 года.


Иная ситуация в этом смысле наблюдается в общенациональных и общенационально-секторальных партиях правого лагеря – «Ликуде», «Еврейский дом» и НДИ. Сегодня, когда пути решения проблем в сфере внешней политики и безопасности востребованы большинством общества в вариантах, которые были и остаются ядром идеологической платформы правых партий, необходимость символического присутствия «битхонистов» в их списке стоит, по сравнению с партиями левого блока, намного менее остро. Тем более что отставных генералов (таких как Моше (Буги) Яалон, нынешний министр обороны и в прошлом начальник генштаба ЦАХАЛА) в Ликуде, вновь претендующем на статус партии власти, там в любом случае хватает. А лидеры Ликуда, «Еврейского дома» и НДИ, соответственно, премьер-министр Биньямин Нетаньяху, министр экономики и промышленности Нафтали Беннет и глава МИДа Авигдор Либерман, являются авторами внешнеполитических концепций, занимающих центральное место в национальной повестке дня.
Их проблемы, нашедшие отражение в составленных ими списках кандидатов в парламент, сегодня в другом: у «Ликуда», как было показано выше, это сохранить статус партии власти. То есть, постаравшись не оттолкнуть не только свой исторический «правый» контингент, но и избирателей умерено правой и центристской частей политического спектра, без поддержки которых в Израиле невозможно стать главой правительства. А у двух общенационально-секторальных партий – НДИ и «Еврейский дом», сделавших заявку на общенациональное лидерство, и тем самым вступившие в конкурентную борьбу с «Ликудом» за голоса правого лагеря – выйти за рамки своих секторальных групп, и привлечь дополнительный электорат.
Для НДИ, твердое электоральное ядро которой представлено т.н. «лагерем либерманистов» — право-настроенных русскоязычных репатриантов разных волн алии и некоторого числа коренных израильтян и старожилов, в глазах которых Либерман символизирует «классические ревизионистские» ценности, утраченные, как им кажется, традиционным правым лагерем, наибольший интерес в этом смысле представляют три целевые группы. Во-первых, в массе своей, тяготеющие к НДИ, но при определенных обстоятельствах, готовые взвесить и иные опции, те русскоязычные избиратели, которые будучи, в массе своей, с политической точки зрения умеренно правыми, тем не менее, в электоральных приоритетах предпочитают социально-экономическую и гражданскую проблематику над вопросами внешней политики. Во-вторых, «протестные» голоса представителей социальной и географической периферии, включая население неблагополучных, по израильским понятиям, кварталов городских агломерации в центре страны и периферийных «городов развития» (основную массу жителей таких мест составляют «сефарды», то есть, евреи из стран Востока и их потомки, а также новые репатрианты разного происхождения). И, в-третьих, умеренно настроенные избиратели, которые, в принципе, позитивно воспринимают план Либермана по обмену, в рамках общерегионального урегулирования, населенных арабами-гражданами Израиля городов Южной Галилеи на еврейские поселенческие блоки, расположенные за «Зеленой чертой».
Именно в свете этих соображений и следует понимать структуру представленного НДИ списка. В первой дюжине кандидатов (а именно столько мест давали НДИ опросы, до того, как разразился несколько смешавший карты «коррупционный скандал», последствия которого пока не очевидны) места были поделены поровну между выходцами из бывшего СССР и представителями других общин. Так, в первой тройке списка, помимо главы партии Авигдора Либермана, находятся лидер «русского социального» лагеря НДИ, министр абсорбции Софа Ландвер и депутат Кнессета Орли Леви-Абуксис. Последняя, как дочь одного из некогда наиболее популярных лидеров «Второго Израиля», Давида Леви, и активный член парламентских «социальных» лобби, с момента своего присоединения к НДИ в 2009 году символизирует обращение партии к «сефардам» и социально слабым слоям.
Остальные места в первой десятке были предоставлены опытным и начинающим политикам, являющимся символическими фигурами в глазах различных групп репатриантов, уроженцев страны и старожилов разного происхождения. Среди них – представители «Первого Израиля» (коренные израильтяне европейско-ашкеназского происхождения, составляющие ядро среднего класса страны) Шарон Галь и Одед Форер, представители муниципальной инфраструктуры НДИ из центра страны («русская» Юлия Малиновская) и периферии (мэр Цфата, коренной израильтянин ИланШохат). А также председатель парламентской фракции НДИ, «русский сефард» Роберт Илатов, представитель «этнических меньшинств» Хамад Амар (один из двух, вместе с «ликудником» Аюбом Карой, членов друзской общины, находящихся на реальных местах в партийных списках) и представитель молодежи, председатель Студенческого объединения Университета Ариэль в Самарии Шири Местриэль.
Три первых места во второй десятке были предоставлены выходцам из бывшего СССР – двум молодым, но уже опытным парламентариям Алексу Миллеру (в прошлом главе «молодежного» крыла НДИ) и бывшему главе Объединения репатриантов Партии труда, перешедшему оттуда в НДИ со своими сторонниками, Леону Литинецкому. А также одному из наиболее эффективных «русских муниципалов», главе филиала НДИ в Маалоте (город на севере Израиля с высокой долей русскоязычного населения), Аркадию Померанцу. Можно предположить, что именно такая диспозиция «акцентировано секторальных» русскоязычных политиков должна, по замыслу Либермана, стимулировать их активность по привлечению «плавающих» и «сидящих на заборе» русскоязычных избирателей. Не говоря уже о том, что в случае присоединения к следующему правительству министры от НДИ намерены отказаться от парламентских мандатов, что автоматически продвинет следующих за ними членов фракции на более высокие позиции в списке.
В свою очередь, «Еврейский дом» (лидер которого Нафтали Беннет выбросил лозунг о том, что именно он, а не Биньямин Нетаньяху является «естественной правой альтернативой левым Герцогу и Ливни в борьбе за пост главы правительства») также не намерен ограничиваться своим традиционным электоратом в лице религиозных поселенцев из Иудеи и Самарии. Помимо этого, он рассчитывает на светских и традиционалистов из городских районов по обе стороны «Зеленой черты». А также конкурирует с «Ликудом» и НДИ за голоса собственно правого крыла этих партий, равно как и за симпатии присутствующих в этих партиях религиозных сионистов, «русских» и особенно малообеспеченных слоев на упомянутой социальной и географической периферии израильского общества. Как нам уже приходилось отмечать, на прошлых выборах в Кнессет «Еврейский дом», как и «Еш атид», позиционировал себя в первую очередь как партию право-настроенного сегмента израильского среднего класса. Но уже на муниципальных выборах 2013 года, ставших «послесловием» выборов в действующий до 17 марта с.г. Кнессет, Нафтали Беннет сделал очевидную попытку скомпенсировать этот крен массированным присутствием партии в периферийных городских и сельских районах, заявив о том, что «сегодня «Еврейский дом» стал партией социальной периферии».
Впрочем, попытки Нафтали Беннета сформировать вокруг религиозно-сионистского поселенческого ядра «Еврейского дома» «внешнюю электоральную оболочку», и сконструировать, как назвали этот проект журналисты, «Ликуд бис», обратившись к различным группам светского, традиционалистского и даже нееврейского населения путем соответствующих акцентов в избирательном списке блока, далеко не во всем увенчались успехом. Некоторые «приобретения» Беннета, которые обещали повысить популярность его блока среди отмеченных групп, на практике доставили ему немало проблем. Так, включение в состав списка «Еврейского дома», за счет квоты лидера партии, футбольной звезды Эли Охана, вызвало волну возмущения со стороны тех религиозных сионистов, которые помнили его поддержку политики эвакуации еврейских поселений Газы и Северной Самарии при Ариэле Шароне, в силу чего этот, казалось бы, столь желанный для партии символ добившегося успеха «сефарда из периферии» предпочел снять свою кандидатуру. Второй скандал разразился, когда Беннет предложил освободившуюся с уходом Оханы бронь главе Совета поселений Иудеи и Самарии, Дани Даяну, который, по замыслу лидера партии, вместе с «номером 2» в списке, депутатом Кнессета Аелет Шакед, должен был усилить «светское правое крыло ЕД». Но не смотря на поддержку Беннета, так и не смог занять реальное место в списке, участвуя в праймериз на общих основаниях. Из высказываний по этому поводу Даяна, можно было заключить, что суть проблемы состояла в отказе «Еврейского дома» предоставить ему реальное место «по праву, а не в виде одолжения», что в конечном итоге, предопределило его решение отказаться от участия в выборах в Кнессет.
Теоретически, немало электоральных дивидендов мог дать партии Ронен Шоваль, основатель и глава неосионистского движения «Им тирцу», известной успешным использованием в интересах правого лагеря методов правозащитной и юридической деятельности, бывших ранее, своего рода монополией левых организаций. Интересный феномен представляла и принявшая участие в праймериз «Еврейского дома» Анетт Хаския – израильская арабка-мусульманка из Акко, дети которой добровольно служат в Армии обороны Израиля, и которая прославилась своей патриотической сионистской позицией и критикой «арабских партий, которые только вредят арабскому сектору». Шоваль в итоге занял «пограничное», 16-е место в списке, которое, судя по опросам, все же может оказаться проходным, в отличие Анетт Хаскии, которая такого места не получила, равно как и представитель русскоязычной общины, Софья Рон. Последняя, впрочем, вообще не вошла в список партии, дав повод критикам «традиционного поселенческого истеблишмента» в очередной раз заявить, что «старые правые элиты» относятся к выходцам из бывшего СССР как к «соратникам второго сорта».
Как бы там ни было, избирательные списки израильских партий уже закрыты, и теперь уже только выборы дадут ответ на столь занимающий аналитиков и политиков вопрос, повлияет ли их состав существенно на настроения электората, или же обозначенные в избирательных бюллетенях название партии и имя ее лидера – это, в сущности, единственное, что интересует пришедшего голосовать среднестатистического израильтянина.

Автор – профессор отделения общей политологии и региональной политики Университета Ариэль в Самарии, преподаватель политических наук Университета Бар-Илан, Израиль.