Признание 2 декабря парламентом Франции независимости государства Палестина, безусловно, не было неожиданностью. Его даже сложно назвать «тревожным звоночком», сигнализирующим о серьезных проблемах в т.н. «ближневосточном урегулировании». Скорее, это очередной шаг международного сообщества в густую чащу дипломатического абсурда, выбраться из которой будет невероятно сложно, если возможно вообще. Безумие, продолжающееся уже даже не годами, а десятилетиями, захватывает все больше стран, подбираясь к наиболее серьезным центрам принятия решений в мире большой политики. Франция – это не Антигуа и Барбуда, признавшие палестинскую независимость три года назад, при всем уважении к этому островному государству.
Зашкаливающая абсурдность ситуации провоцирует фельетонный стиль, но я попробую все же постараться вычленить рациональное зерно происходящего процесса, насколько я его понимаю. В каком направлении развивается ситуация? Что толкает европейских депутатов к очевидно, казалось, абсурдному признанию несуществующего политического образования? Наконец, что означает на практике этот французский широкий жест покупки дешевой популярности за чужой счет? Что изменится на Ближнем Востоке после этого исторического решения?
Начать, пожалуй, надо с того, что палестинскую независимость уже признали больше 130 государств, и начался этот процесс задолго до создания даже Палестинской национальной администрации. Еще в 1988 году государство было провозглашено участниками Палестинского национального совета. Показательно, что предыдущая сессия этого органа, именующего себя представительским, произошла более чем на десять лет ранее, а объявлена палестинская независимость была в Алжире. То есть, речь шла о сугубо символическом, ничего не означающим на практике шаге. Национальный совет не контролировал ни одного квадратного метра территории.
При этом претензии борцов за независимость были довольно смелыми – их официальный программный документ, Палестинская хартия, на тот момент в принципе отрицал право Израиля на существование. Несмотря на то, что несуществующее государство во главе с кучкой террористов в изгнании претендовало на всю территорию от Иордана до Средиземного моря, многие страны немедленно, буквально в день провозглашения, начали его официально признавать.
За первый год призрачного несуществования Палестину признали больше 90 стран. В первую очередь это были, конечно, арабские и мусульманские государства, а также Советский Союз и его социалистические сателлиты. Напомню, кстати, что формально в СССР существовало три субъекта международного права: РСФСР, Украинская ССР и Белорусская ССР. Таким образом, и для России, и для Украины с Беларусью независимая суверенная Палестина официально существует вот уже больше пятнадцати лет. Другие постсоветские страны (за исключением Армении и стран Балтии) сделали этот шаг после обретения собственной независимости.
Слава Богу, этот символический жест не только не помешал странам установить и в дальнейшем интенсивно развивать вполне благожелательные отношения с Израилем, но и не означает автоматически, как мы увидим дальше, поддержки дальнейшего продвижения идеи химерного суверенитета несуществующего палестинского государства.
В 1990-е годы процесс триумфального шествия палестинской независимости в воображении международного сообщества застопорился, несмотря на соглашения в Осло, создавшие Палестинскую автономию и давшие надежду на разрешение в самом скором времени полувекового конфликта по формуле «два государства для двух народов». Запас естественных азиатско-африканских союзников исчерпался, и международное сообщество не торопились анонсом признавать Палестину, за редкими исключениями вроде появившихся на месте бывшей Югославии новых государств.
Как оказалось, не зря.
Переговорный палестино-израильский процесс, который, по изначальному замыслу, за считанные годы должен был увенчаться созданием нового государства, зашел в глухой тупик по целому ряду вопросов – будущих границ, статуса Иерусалима, вопроса о праве на возвращение на израильскую территорию тех, кто считает себя беженцами. Палестинская сторона оказалась не готова даже к малейшему компромиссу, а израильская постепенно исчерпала лимит на жесты доброй воли.
Вторая интифада, фактический отказ Палестинской национальной администрации от государственного строительства, приход к власти в Газе исламистских экстремистов, распад автономии на два независимых анклава, и, наконец, полное сворачивание переговорного процесса поставило крест на оптимистических ожиданиях появления «Нового Ближнего Востока». С началом «Арабской весны» и погружением всего региона в кровавый хаос внимание международного сообщества отвлеклось от столь незначительного в масштабе происходящих процессов палестино-израильского конфликта.
Не имея шансов ни построить жизнеспособную автономную квази-государственную структуру, ни надеяться на новые подарки со стороны Израиля, председатель Палестинской национальной администрации Махмуд Аббас обратился с просьбой о поддержке призрачной субъектности в ООН. Как известно, два года назад Генеральная Ассамблея проголосовала за изменение статуса Палестины в ООН. Характерно, что Украина не поддержала тогда палестинскую заявку, в отличие от Беларуси и России. Вообще, последние пять – шесть лет украинские дипломаты последовательно поддерживают Израиль на всех знаковых голосованиях в ООН. Такая позиция редка, но все же не уникально – сходным образом ведет себя Чехия. Это – хорошая новость: на практике декларативное признание Палестины может ничего не означать.
Анонс палестинской заявки и само голосование в ООН несколько сдвинул международное признание Палестины с мертвой точки. К исторически сложившемуся за двадцать лет палестинскому фан-клубу из африканско-азиатских и восточноевропейских стран присоединилось несколько государств Латинской Америки, а теперь и Западной Европы.
30 октября, Палестину признало шведское правительство. Эта скандинавская страна стала первым государством Европейского Союза, решившимся на этот шаг. Теперь к обществу любителей эфемерной государственности присоединилась и Франция.
Как правило, комментируя мотивы французских парламентариев, эксперты акцентируют внимание на стремлении политиков завоевать и удержать популярность, в том числе электоральную, в постоянно растущем арабо-мусульманском «секторе» общества. Это, безусловно, правда, но в действительности, как всегда в политике, ситуация гораздо объемнее. Действующий президент Франсуа Олланд и его правящая Социалистическая партия зарабатывает очки на популярном (в силу традиционной пропалестинской симпатии левой прессы и интеллектуальной элиты) и при этом абсолютно безопасном внешнеполитическом фронте. Симпатии к палестинцам, подпитываемые душещипательными новостными репортажами последних месяцев, стандартно сопровождающие любое обострение конфликта, действительно широко распространены во французском обществе, отнюдь не только в арабо-мусульманском секторе. На фоне таких вполне реальных проблем, как международное давление, в том числе со стороны Соединенных Штатов и соседей по Евросоюзу в связи с поставкой России «Мистрелей», палестинская независимость – это вопрос, в котором можно совершенно безболезненно показать собственную независимость и подтвердить внешнеполитическую субъективность.
Почему Израиль, двадцать лет назад сам анонсировавший создание палестинского государства, сегодня резко протестует против признания оного международным сообществом?
На самом деле, все предельно просто. Соглашения в Осло и последовавшие договоренности предполагали создание палестинского государства в результате двустороннего переговорного процесса. Сегодня палестинцы, продемонстрировав неготовность достигать каких бы то ни было соглашений с Израилем, хотят надавить на него с помощью ООН и других стран мира, решающих за чужой счет свои проблемы. Особенно цинично безответственные шаги европейских дипломатов выглядят на фоне попыток Махмуда Аббаса договориться о едином правительстве с ХАМАСом – террористической группировкой, по-прежнему декларирующей необходимость уничтожения Израиля.
По сути, международное сообщество старательно сводит и без того призрачные шансы на прогресс в мирном урегулировании конфликта к нулю.
Как совершенно справедливо заявил на днях представитель Израиля в ООН Рон Просор, «каждый европейский парламент, проголосовавший за одностороннее и преждевременное признание палестинского государства, дает палестинцам в точности то, чего они хотят – суверенитет без мира». Трудно не отметить справедливость его обращения: «Подавая им суверенитет на серебряном блюде, вы вознаграждаете односторонние действия и лишаете палестинцев всякой мотивации вести переговоры, идти на компромиссы, отказаться от насилия».
Триумфальное шествие виртуальной палестинской независимости по европейскому континенту – один из факторов, последовательно и неотвратимо закапывающих уже давно не подающий признаков жизни мирный процесс глубоко-глубоко. Многие в Израиле с легким сердцем готовы были бы сказать «туда ему и дорога», если бы у конфликта было более реалистичное решение, нежели теоретически предполагавшееся согласно формуле «два государства для двух народов». Но его, к сожалению, в настоящий момент тоже нет. И это означает пролонгацию привычного уже для Израиля невозможного положения до бесконечности.
Вячеслав Лихачев