Комментарии и анализ

Фото с сайта novostnik.com.ua

О филологическом антисемитизме

Почтенная публика

Обычно антисемитизм зрительно отождествляется с толпой, идущей громить еврейские лавчонки, а при случае – и дорогие магазины. Или с унылым смертельным освенцимским пейзажем.
Но у меня иногда возникает картинка иного содержания. Интеллигентные люди, литераторы, сидят за накрытым столом, пьют чай, желательно из настоящего тульского самовара на углях, закусывают медом и вареньем, да овсяным пряником.
Прислушаемся к разговору почтенной публики. Они говорят о засилье евреев в литературном пространстве. О том, что литературное пространство засорено, засижено евреями. Они обсуждают «безграмотность», «разрушительность» того или иного текста, написанного если не еврейской кровью, то рукой, по венам которой течет еврейская кровь.
Это культурный, эстетический, я бы сказал – филологический антисемитизм.
Впрочем – антисемитизм литератора может быть и лишенным всякого эстетизма.
Куприн: «Эх! Писали бы вы, паразиты, на своем говенном жаргоне и читали бы сами себе вслух свои вопли. И оставили бы совсем-совсем русскую литературу. А то они привязались к русской литературе, как иногда к широкому, щедрому, нежному, умному, но чересчур мягкосердечному, привяжется старая, истеричная, припадочная блядь, найденная на улице, но, по привычке ставшая давней любовницей.»
Но вот – совсем иное. Читал сборник богословских трудов, посвященных возможности перевода богослужебных текстов с церковно-славянского на русский. И вот – наткнулся на то, что ветхозаветные тексты на русском языке читать в церкви не следует, так как русский перевод Ветхого Завета сделан не с греческого, как церковно-славянский перевод, а с еврейского, и сохраняет чуждые русскому языку СЕМИТИЧЕСКИЕ КОНСТРУКЦИИ ПРЕДЛОЖЕНИЯ.
Вот это – как раз то, о чем я пишу. Чуждые русскому языку СЕМИТИЧЕСКИЕ конструкции.
Почему-то эта научная риторика раздражает меня более, чем выходка Куприна....

Зависть и благодарность

Пишет мой друг Александр: «антисемитизм – реакция на более высокий материальный, образовательный, научный, социальный успех евреев. С этим был согласен Марк Твен, писавший, что все дело в зависти неевреев к евреям.
Вы пишете про филологический антисемитизм, который есть плод раздражения и зависти к евреям, пишущим по-русски лучше, богаче, грамотнее и образнее, чем иные коренные носители языка».
Еще несколько друзей видят в «филологическом» антисемитизме вариант «физиологического» и объясняют его завистью. Есть многое, что подталкивает к тому, чтобы объяснить антисемитизм «филологический» завистью. Тем более, что настоящая зависть предполагает ограничение и даже разрушение объекта зависти. См. хочешь «Моцарта и Сальери» Пушкина, хоть «Зависть и благодарность» Мелании Кляйн. Стремление быть таким же и получить то же самое, не отняв или не разрушив, не есть зависть.
Однако мне причины кажутся совсем иными. Первично ощущение преследования и неполноценности, ущемленности. Проекция источника этой ущемленности вовне. Болезненно развитое чувство «своего» и «чужого». Это чувство «своего» обостряется до осознания «исключительного права», как в издательском договоре. Родной язык воспринимается, как свой огород, а всякий этнический чужак, касающийся твоего родного языка - разоряющий твой огород (от слова огороженный, огражденный).
Когда-то в списках, а потом в журнальной публикации ходила переписка Н.Эйдельмана и В.Астафьева. Вот некоторые аргументы Астафьева, имеющие отношение к проблеме:
У всякого национального возрождения, тем более у русского, должны быть противники и враги. Возрождаясь, мы можем дойти до того, что станем петь свои песни, танцевать свои танцы, писать на родном языке, а не на навязанном нам «эсперанто», «тонко» названном «литературным языком». В своих шовинистических устремлениях мы можем дойти до того, что пушкиноведы и лермонтоведы у нас будут тоже русские, и, жутко подумать, – собрания сочинений отечественных классиков будем составлять сами, энциклопедии и всякого рода редакции, театры, кино тоже «приберем к рукам» и, о ужас! О кошмар! сами прокомментируем «Дневники» Достоевского».

День один

Меня всегда интересуют реальные корни иррациональной ненависти. Выкрик Куприна, был ли он продиктован только антисемитизмом, или он адресован нескольким полуграмотным писателям еврейского происхождения? Кто знает? Вроде бы Куприн писал разное... Впрочем ведь и Розанов писал – разное, и Чехов. Я «разное» не в смысле темы и стиля, а по интересующему нас «еврейскому литературному вопросу».
В первые десятилетия двадцатого века в русскую литературу действительно пришла плеяда этнических евреев, часто – очень талантливых писателей и поэтов. Русский язык для многих был родным. Но это был тот русский язык, на котором говорили в их семьях. Со всеми легкими неправильностями, с акцентом, если так можно сказать. Они уже не принадлежали еврейству.
Я покидаю старую кровать.
Уйти? уйду. Тем лучше. Наплевать! (Багрицкий)
Но это еще не означало, что они усвоили все богатство русской культуры. Это были люди на полпути. А тут еще и волна большевистского энтузиазма.... Тот же Багрицкий мог написать:
револьвер висит на цепке
от паникадила....
Паникадило – огромная люстра посредине церкви. На «цепке» от паникадила если что и можно было носить, так это пулемет или небольшую пушку. Разницы между паникадилом и кадилом поэт не знал...
Да и откуда ему знать? А вот Тургеневу, допустившему такую же ошибку, знать вроде бы полагалось. О редакторах я уже не говорю... Неужто все они были невежественными евреями?
Мандельштам написал об этом феномене убийственную эпиграмму.
«Один еврей, должно быть, комсомолец,
живописать решил дворянский старый быт.
На закладной, под звуки колоколец,
помещик в подорожную спешит.
Эпиграмма адресовалась, скорее всего, Иосифу Уткину. Но вот «филологические антисемиты» добрались и до самого Мандельштама, читаю, что Осип Эмильевич русского языка не знал, а писал опять же на «таки» русском, а подтверждение – цитата из «Неизвестного солдата» – я рожден в девяносто одном ненадежном году... В смысле, надо бы в девяносто первом. Надо бы. Но как отметил писатель Лев Усыскин, тогда надо выправить и Книгу Бытия. И был вечер. и было утро... День ОДИН

Уточним термины

1. Филологический антисемитизм не есть антисемитизм бытовой. Он – удел высокообразованных людей, как правило – пишущих. Нечто похожее мы можем встретить и на «низком» уровне, к примеру, написанный по-русски стих может быть назван «невнятным идиш-бормотанием». Но здесь нет и оттенка филологии.
2. Филологический антисемитизм в России направлен на лиц еврейской национальности, пишущих на русском языке. Лавочники, банкиры, врачи и юристы филологического антисемита не интересуют. Можно, правда, филологическому антисемиту сказать несколько слов и о художниках, но это - шаг в сторону. Литераторы – вот главная мишень!
3. Основных тезиса у филологического антисемита два. Первый: на каком бы языке ни говорил еврей, он говорит и пишет по-еврейски. Поэтому все написанное писателем, в жилах которого течет еврейская кровь, принадлежит еврейской литературе – многоязыкой и безъязыкой одновременно. Писания евреев имеют общие черты, вне зависимости от того, на каком языке они написаны.
Второй тезис. Еврейские писания на «чужих» языках разрушают литературу «большого народа», подобно тому как финансовая деятельность евреев разрушительна для экономики страны, где евреи проживают. Следовательно - они потенциально опасны, и с ними нужно бороться.
4. Метафорически тексты, написанные евреями на русском языке, можно уподобить еврейским поселениям на т.н. «оккупированных территориях». Речь идет о агрессивной, захватнической политике. Поселения нужно вывести с территории великой русской литературы.
Поскольку тексты вообще читаются невнимательно, хочу подчеркнуть, что все эти идеи мне глубоко враждебны. Более того, сам я длительное время был объектом критики «филологических антисемитов» (собственно, а почему - был?). Привычка психолога все делать предметом анализа и обобщения и привела к тому, что я настойчиво пишу на эту тему.

На грани фантастики

Вот высказывание одного известного национально мыслящего русского писателя-фантаста.
«Всем более-менее понятно, что «еврейские гении», которые, начиная с революционного времени, одни только и сияют на Руси, в девяноста девяти процентах случаев либо полные ничтожества, либо небесталанные люди, которые, однако, на фоне русских интеллектуалов остались бы во втором эшелоне. Понадобилось физически вырезать весь образованный русский слой и пресечь его воспроизводство (детям русских профессоров, например, запрещали учиться), чтобы «небесталанные евреи» раздулись в научные и культурные звезды. Умных же русских или «не допускали до дела», либо использовали как дойных коров - служить для еврейской верхушки источниками «мыслей и идей», которые те у русских крали, отбирали, а чаще просто «оформляли на себя». «Обычная советская система».
Но при всем том даже среди евреев - народа в целом малоталантливого, поскольку производство чего бы то ни было, включая мысли, у них ни в чести - случаются гении. Как правило, соплеменники относятся к ним настороженно-презрительно и «не помогают», в том числе не защищают.
Мандельштама, правда, берегли. Тому есть два объяснения - происхождение (оно у Мандельштама было очень почтенное) и членство в некоторых организациях. Судя по известному разговору Сталина с Пастернаком (Сталин интересовался уровнем посвящения Мандельштама, Пастернак сообщил ему, что Мандельштам третьего градуса не имеет), дело было во втором.»
Маленькое разъяснение: Сталин спрашивал Пастернака, мастер ли Мандельштам. Слово Мастер трактуется автором поста, как градус посвящения в масонской ложе... Никогда не предполагал, что до такого можно додуматься... В юности друг учил меня пить «повышая градус». Теперь думаю, не предлагалась ли мне завуалировано карьера в масонской ложе «Великий Восток Жовтневого района г. Одессы?

Клинические примеры

Вот два комментария от двух блогеров, разных по степени интеллектуальности и... чего-то еще. Имен не называю. В журнал второго - заглянул. Картинка невеселая, доложу я вам, господа. Орфографию оригиналов сохраняю.

№1

Борис Григорьевич! Тема, которую Вы подняли – отсутствует. Кого из еврейских писателей, пишущих на русском языке в двадцатом веке Вы можете назвать? Осип Эмильевич и Иосиф Александрович? Браво! А сколько пыталось? Бориса Леонидовича, ради Б-га, не поминайте, безвкусица и пошлость ибо, его фанаты – люди, с которыми я о поэзии говорить, даже в отсутствии общения, не стану. Что остается? Многое… Багрицкий – самый талантливый, может быть, поэт прошлого века, не реализовавшийся даже на промилле. Аркадий Штейнберг, поэт с самым отстроенным звуком в истории русской поэзии, круче АСП где-то, если по-честному. София Парнок – умница и красавица, понимавшая в поэзии куда больше, чем Ваши смешные друзья. Список легко продолжается… Но это – второй или третий ряд. Вы же понимаете? Проза. Бабель – на которого сто Добычиных? Гроссман – на которого тысяча Кржижановских? Вру, конечно. Но Вы поняли, о чем я… Пройдет десять лет, и Вы поймете, что та картина русской поэзии настоящего, которая у Вас перед глазами, немного изменится. Все станет на свои места. Придут Петровы и Водкины (про Водкиных неудачная шутка, простите) и та пирамида, которую строит Ваш друг, повернется к нему задом. Я – «филологический антисемит», понятно выразился? Давайте, не будем нагнетать. Тексты за себя ответят. Потом...

№2

Не пишите на русском. И не будет ни у кого проблем. Русским ваши писульки нафиг не нужны. Забудьте вообще этот язык. Пишите на идиш, для своих. Что на идиш то не пишется??? Своим евреям вы тоже нафиг не нужны, такие все «талантливые»??? Пишите на языке крови что так не дает вам покоя в ваших жилах. Что вы вцепились в чужой язык???? Этот язык повторяю в ваших писульках не нуждается, вы его только поганите, своим «творчеством». И хватит на любую критику вопить «антисемитизм, антисемитизм!!!». Ведете себя все евреи точно как ваш же еврей Эдуард Ходос о вас пишет. Одним словом продвигаете иудофашизм прикрываясь антисемитизмом. Но в итоге сами же опять в вляпаетесь.

Таки-русский

Мне причины кажутся совсем иными. Ощущение преследования и неполноценности, ущемленности. Проекция источника этой ущемленности вовне. Болезненно развитое чувство «своего» и «чужого». Это чувство «своего» обостряется до осознания «исключительного права», как в издательском договоре. Родной язык воспринимается, как свой огород, а всякий этнический чужак, касающийся твоего родного языка - разоряющий твой огород (от слова огороженный, огражденный).
При этом неизбежно встает вопрос о «лингвистическом вторжении», о реальности этого феномена. Сомневаться в его возможности не приходится. Словарь иностранных слов у меня на полке является зримым памятником и доказательством интерференции языков. Вот только, думается мне, что влияние латыни, французского и немецкого языка куда сильнее, чем влияние идиш или иврита. Вот влияние русского и украинского языка на идиш трудно переоценить...
Сегодня мы переживаем успешное вторжение английского языка в русскую речь – копирайтеры, дизайнеры, спичрайтеры... А вот реклама – «нет лучше снека к пиву в этом сезоне...» Речь идет о чипсах. Может и впрямь снек – самый лучший? Но в этом смысле на страже русского слова «закуска» никто не стоит....
Совершенно нелепо говорить о идишизмах и гебраизмах в современном русском языке (правда, читал статью о том, что русский мат имеет еврейское происхождение, но это уже на грани бреда). Не могли еврейские по крови литераторы загрязнить русскую речь по той простой причине, что языка предков они попросту не знали, и их родным языком изначально был русский.
Таки-русский, как говорят филологические антисемиты. Таки так таки.
А иврит и идиш литераторы «еврейского происхождения» так и не выучили. А те, немногие, кто выучил, продолжают читать и писать русские книги. Материнского языка не вытравишь. Вот, израильский писатель Яков Шехтер пишет, что и рад бы перейти на иврит, который он, разумеется, прекрасно знает. Но родным для него остался – русский. Совершенно чистый русский язык.
В одесском сленге, разумеется, идиш играл выдающуюся роль. Но уже в девяностые годы засоренность «одесского языка» идишизмами резко уменьшилась. Сейчас можно спокойно выкрикнуть еврейское бранное слово – никто не обидится. Не обидится, потому что не поймет.
Впрочем, в засорении русского языка нас мало кто обвиняет. Речь идет не о чуждых словах, а о «чуждом мышлении», чуждой структуре высказывания...

Кровь и язык

В цивилизованных сообществах отечеством поэта обычно признавался язык, на котором он пишет, и культура, к которой он принадлежит. Реже – ведущая тема его стихотворений. Принцип гражданства возникал в основном на торжественных процедурах – флаг какой страны поднимать? Когда Бунину вручали Нобелевскую премию, от вывешивания флагов отказались, потому что у изгнанника нет отечества – не советский же флаг поднимать в Стокгольме. А если один оказался без флага, то и остальные потерпят. И никто не пожаловался.
Осталась кровь. И, скажем прямо, практическое значение в дискуссиях имеет еврейская кровь. Здесь имеют значение даже доли, примесь еврейства – половинка, четвертушка, восьмушка – где остановиться?
Увы, сегодня эта тема, столь непопулярная и неполиткорректная прежде, обрела права гражданства. После первой биеннале поэтов в Москве, на которой я появился (2005), мне попалась статья в какой-то небольшой газете. Автор написал, что среди участников биеннале он насчитал двадцать евреев. Вот люди общались, а он их считал. Но и тут по пословице – дурак, дядя, плохо считаешь. Больше их было. Навскидку, не считая, скажу.
По сути, речь идет о старой теме еврейского засилья. Излюбленная антисемитская песня – чуждый элемент проникает в культуру коренного народа, разлагая ее изнутри. Если использовать терминологию Шафаревича, малый народ одолевает большой.

Личный опыт

Года два тому кто-то отвандалил мою биографию в «Википедии». Там написано, что я русский поэт. Тот, кто «редактировал» запись, написал – еврейский псевдопоэт. Еще один красавец написал как-то, что я «самый настоящий одесский еврей, который говорит так, как в фильме “Ликвидация”, и применять по отношению к нему термин “русский поэт” оскорбительно для понятия русского поэта». Эти примеры могу перебирать как четки. Почему-то нелегко забыть – «невнятное идиш-бормотание», «еврейская помойка»...
Но практическое значение для этого разговора имеют два популярных тезиса. Привожу их в том варианте, с которым столкнулся лицом к лицу. Один известный русский писатель (русский во всех трех смыслах – по крови, по гражданству по языку) – как-то сказал мне следующее:
– Ты не пишешь по-русски. Ты используешь русские слова, превращая русский язык в новый идиш.
Переходя от частного к общему, сформулируем это так: на каком бы языке ни писал еврей по крови, он создает еврейскую литературу на языке диаспоры. Кровь решает все.
Второй тезис из другого разговора:
– Евреи не талантливы, они мастеровиты. Они хорошие часовщики и портные. То же самое в литературе – они остаются хорошими ремесленниками, но искры Божьей в них нет.
Опять-таки сформулируем это иначе: кровь определяет уровень литературных достижений.

Перекалибровка сознания

Вот еще один комментарий (вернее - синтез нескольких комментариев) одной моей френдессы. Он вносит в дискуссию несколько новых элементов, из которых весьма важна самоидентификация.
«Я я! Я – филологический антисемит давно и плотно. И долго-предолго разбиралась в себе. Искала источник неприязни к «еврейскому» тексту. Кстати, первое подозреваемое – зависть. Я так не могу и не смогу. Не хватит эрудиции, чуйки, мощи. В некоторой степени – так и есть. Однако, вложив усилия и время, могу. Мне это невыносимо трудно, но выполнимо.
Все же думаю я, что неприязнь лежит чуть глубже, чем простая человеческая зависть. Грешу на особый, узнаваемый ритм еврейского текста. Мистический, завораживающий ... Но чужой).
Очень тонкая тема. Я бы хотела разобраться. Много любопытного. Еврейский ритмический рисунок с одной стороны моему внутреннему уху приятен. То есть включка в текст случается сразу и легко. Образы доступны, философия вроде бы совпадает с моей... Читая семитское, я неизбежно становлюсь немного евреем... калибровка сознания.
Собственно это и злит. Вот эта способность еврейского текста тебя пусть на время, но перекалибровать. Далеко не ходим – ваша поэзия. Первая строфа.. И я – читатель уже перестроена на « другую волну». На полтакта медленнее, на полдюйма глубже...
Многия поколения русских авторов взошли и заколосились на еврейском))).
И боллитра сегодняшняя отталкивается (имха) от еврейского стандарта.
Шолохов – русский (имхо). А вот Шукшин уже еврейский но на русском антураже. любопытно, что тот же Прилепин работает в еврейской ритмике. Т. е. при прорусской тематике выстраивает текст в семь сорок))). Я отделяю текст от его творца.»
Вот именно последняя фраза вносит нечто новое, что не позволяет полностью причислить автора текста к категории «филологических антисемитов». Для последних нерушимой догмой является определение: еврейский текст это текст написанный евреем. Русский текст пишут русские. А тут такие сложности! Оказывается, вполне русские и даже национально мыслящие люди могут написать еврейский текст! А еврей, при известном напряжении, вполне способен прочувствовать и написать именно русское.
При этом сам по себе еврейский текст, как мы видим не лишен привлекательности: «мистический, завораживающий...На полтакта медленнее, на полдюйма глубже...но – чужой»
Правда, если так, то встает вопрос – а почему текст данного типа следует определять именно как «еврейский», а не поискать для него какой-то иной, этнически (и этически!) нейтральный эпитет?
Вполне укладывается в идеологию «филологического антисемитизма» тезис о перекалибровке сознания еврейским текстом: прочел - и ты уже немного еврей. Крепко сказано!

Итоги

Пора подводить черту. Вот только черт оказалось много. Так что – по порядку.
1. Об этом не стоит говорить. Правильнее – молчать. А то хуже будет.
Никакая другая позиция не вызывает у меня такого внутреннего протеста. Понятно, что люди молчали при Сталине под угрозой для жизни и свободы. Менее понятно трусливое молчание в более спокойные «вегетарианские» времена. Хотя потеря работы и многочасовые профилактические беседы в КГБ – тоже не сахар. Сегодня, когда говорящему ничего не угрожает, утверждение, что на антисемитскую пропаганду не нужно отвечать, является типичной рационализацией, подпитываемой страхами прошлого. Мне кажется, что такую позицию можно назвать инерционной.
2. Говорить бессмысленно. Ничего не изменится. Антисемитизм - вечный спутник еврейства. Коли так, то и с преступностью бороться не нужно. ее ведь никогда не победишь. Преступность – вечный спутник цивилизованного общества. Где закон - там и нарушители. Это впервые сказал Лао Цзы: отмени законы и воры исчезнут. Но – попробуем отменить законы и... То есть - бороться нужно, даже если шансов победить нет.
3. Это – надуманное явление! Филологического антисемитизма – нет
Рекомендую заняться изучением это вопроса. Ни микроскоп, ни увеличительное стекло для этого не нужны. Вот комментарий г-на Г.
Сейчас «оседлать еврейскую тему» – это шагнуть к известности, это угодить нахальному штетлу, который расселся в ареопаге и раздает премии. Тут достаточно упомянуть что-то, по мнению графомана, «еврейское» – кугл, клецки, концлагерь, пейсы или куриный бульон. Бац - и готово. Так и русские графоманы все поняли, построились косяком и подтянулись. Все это мало пОшло, это и у людей, от антисемитизма далеких, вызывает откровенную отрыжку. Накормили до отвала, что называется. Псевдоеврейское давно заместило все еврейское. Тут теперь быть «филологическим антисемитом» – это быть честным человеком, а не литературным полицаем.
Понятно? Быть филологическим антисемитом означает быть честным человеком. Штетл распоясался. Пикантность ситуации в том, что автор позиционирует себя как еврея.
4. Зачем говорить именно о филологическом антисемитизме? Это усложняет дело. Антисемитизм всегда антисемитизм.
мы ведь выделяем, скажем, социальную психологию и дифференциальную психологию . Я классифицирую антисемитизм по сфере преимущественного его проявления. Филологическогоо антисемита совершенно не интересуют евреи-портные и евреи-программисты, равно как и шахматисты. Филологические антисемиты - преимущественно литераторы. Они играют на том же поле, которое считают своим.
Кроме того, филологический антисемит почти никогда не признает себя таковым, хотя бывают и исключения. Не так давно меня удивил комментарий весьма чувствительной дамы. Она сказала, что слово «жидовин» не является оскорбительным, что так просто зовут героя былины об Илье Муромце.
Слово было употреблено по отношению к Вашему покорному слуге. В качестве героя былины я как-то не смотрюсь... Достаточно заглянуть в словарь Даля, чтобы понять, в каких значениях употребляется это слово. Впрочем, да, Жидовин был героем былины. Как имя собственное, имеющее, разумеется национальные корни.
Все же, говоря откровенно, термин имеет иронический оттенок.
А тому, что утонченный «филологический антисемит» при случае сползет на самый оголтелый антисемитизм базарного толка, тому немало примеров.
Борис Херсонский

berkovich-zametki.com/