Комментарии и анализ

Динамика проявлений антисемитизма в Украине в начале XXI в.: реальность и стереотипы

Вячеслав Лихачев

Статьи об антисемитизме в Украине в прессе, как украинской, так и зарубежной, обычно начинаются с озабоченного утверждения, что «в последнее время антисемитизм в стране усиливается». «Рост антисемитизма» в Украине беспокоит наблюдателей из России, Израиля, Европы, Америки. Не буду даже приводить конкретные примеры: думаю, каждому, кто интересуется темой и время от времени (или постоянно) читает материалы об антисемитизме в Украине, этот тезис уже набил оскомину. Подобная оценка характерна не только для СМИ: во многих зарубежных мониторингах, аналитических докладах и публичных заявлениях общественных деятелей шаблонно повторяется этот тезис. В последние годы в этой сфере регулярно наблюдается просто какое-то «осеннее обострение»: в сентябре-октябре историческими датами (типа годовщин расстрелов в Бабьем Яре и создания УПА) и связанными с ними мероприятиями и заявлениями провоцируется усиление публичных дискуссий вокруг «украино-еврейских отношений», и повышается интерес к вопросу «а как сейчас обстоит дело с антисемитизмом в Украине». В недавнем заявлении одной из уважаемых украинских еврейских организаций утверждается, что «нападения на евреев стали обыденностью в Украине». Но как правило, простой констатацией катастрофической ситуации, сложившейся в стране в этой сфере, дело не ограничивается: часто делается акцент именно на негативной динамике. С точки зрения многих наблюдателей, положение характеризуется «беспрецедентным ростом антисемитизма». В одной отдельно взятой публикации такое утверждение может выглядеть вполне логично, однако настойчивое повторение утверждения об ухудшении ситуации из года в год вызывает желание его проверить и «измерить» эту динамику в каких-то осязаемых величинах.

В материалах, констатирующих «рост антисемитизма», этот тезис подтверждается (вернее, иллюстрируется) несколькими примерами (парой случаев вандализма и/или насилия в отношении евреев, одной-двумя публикациями в маргинальных СМИ, и, конечно, дискуссиями по вопросам исторического характера, в первую очередь, связанными с осмыслением деятельности УПА), но не анализом полноценной, сравнительной с предыдущими периодами, статистики. Собственно, это неудивительно: мало кто озабочен сбором и анализом фактической информацией о проявлениях антисемитизма в стране на системном уровне из года в год. Между тем, у меня такие данные есть. На протяжении последних лет при поддержке и в сотрудничестве с рядом украинских и зарубежных общественных организаций (в первую очередь, речь идет о Конгрессе национальных общин Украины, Вааде Украины, Евроазиатском еврейском конгрессе и Union of Counсils) я занимаюсь мониторингом и анализом различных проявлений ксенофобии, в том числе антисемитизма. Накопленная информация позволяет сделать осторожные выводы о развитии ситуации в этой сфере, основываясь на сухих фактах, а не на эмоциях и ощущениях.

Начать, пожалуй, следует с того, что само по себе утверждение о «росте» (впрочем, равно как и о «спаде») антисемитизма просто бессмысленно. «Антисемитизм» сам по себе увеличиваться или уменьшаться не может – или, по крайней мере, мы ничего не можем об этом точно сказать. Инструмента для измерения антисемитизма «вообще», «в целом», у нас нет и быть не может. Мы можем только отслеживать динамику проявлений антисемитизма в какой-то конкретной сфере. Так, мы можем говорить о количестве преступлений на почве ненависти в отношении евреев (еще конкретнее – об идеологически мотивированных насильственных действиях и о вандализме в отношении мемориалов, кладбищ и зданий, в которых расположены еврейские учреждения). Кроме того, мы можем говорить об объемах антисемитской пропаганды, пусть и не во всем ее многообразии: Ваад Украины осуществляет системный мониторинг печатных СМИ и у нас есть точные данные о количестве антисемитских публикаций за все последние годы. Мы можем говорить о проявлениях антисемитизма в политической жизни: помимо заявлений политиков, «измерить» которые в количественных показателях невозможно, мы можем сравнить изменение электоральных результатов праворадикальных политических сил и политиков, известных ксенофобской и антисемитской пропагандой, от одной избирательной кампании до другой, и таким образом составить некоторое представление о динамике в этой сфере. Наконец, на основании социологических исследований мы можем сделать приблизительные выводы об антисемитизме в массовом сознании, и, опять-таки, получить «картинку» в динамике, сравнив результаты исследований, проведенных по одной методологии в разные годы.

Собственно, на мой взгляд, чтобы проверить тезис о «росте» антисемитизма в Украине «в последнее время», достаточно проанализировать динамику в этих четырех сферах. Последовательно рассмотрим, как обстоит дело с насилием и вандализмом на почве антисемитизма; электоральными успехами ксенофобских политических сил; публичной пропагандой в средствах массовой информации; и уровнем антисемитизма в массовом сознании.

Динамика антисемитских преступлений

Преступления на почве ненависти в отношении евреев – это, как мы уже сказали, в первую очередь нападения и вандализм. Как это ни странно, системного мониторинга криминальных проявлений антисемитизма в 1990-е гг. в Украине никто не проводил, поэтому обоснованно мы можем говорить только о динамике в последние несколько лет.

По имеющимся у нас данным, некоторый рост количества нападений на евреев наблюдался в самом начале 2000-х гг.; к 2005 – 2006 гг. ситуация стабилизировалась, а в 2007 – 2008 гг. был зафиксирован даже некоторый спад.

Хоть и рано еще подводить итоги, по предварительным данным нашего мониторинга, в январе – ноябре 2008 г. в результате уличных нападений пострадали три человека. Еще двое получили легкие телесные повреждения в результате т.н. погрома еврейского образовательного центра во Львове в июле с.г. (двое нападавших, жившие по соседству немолодые супруги, тоже пострадали в результате полученного отпора, однако это не противоречит тому факту, что именно они были агрессивной стороной и инициаторами столкновения). При этом в 2007 г. жертвами пяти нападений антисемитов стали восемь человек (если считать по максимуму и учитывать еще один случай, не получивший точного подтверждения, то речь, соответственно, идет о шести нападениях и девяти пострадавших). В 2006 г. в поле зрения нашего мониторинга попали пять инцидентов, в которых пострадали восемь евреев и еще один вступившийся прохожий-нееверей. Один из случаев (нападение с применением оружия в день рождения Гитлера в Днепропетровске) только чудом не закончился для жертвы летальным исходом. Кроме того, были еще два сомнительных случая, достоверной информации о которых мы не смогли получить. В 2005 г. в шести инцидентах пострадали более восьми человек (точнее сказать сложно, поскольку один из случаев – это нападение на группу школьников в Симферополе), в результате одного из нападений пострадавший (жестоко избитый скинхедами с применением подручных средств студент киевской иешивы) получил травмы, угрожающие жизни. Отметим, что ни в 2007 г., ни в 2008 столь серьезных случаев не было.

Таким образом, нельзя утверждать, что в 2007 – 2008 гг. был какой-то особенно сильный рост антисемитского насилия; наоборот, отметился незначительный спад. Тем не менее, именно в последние два года мы чаще всего слышим публичные заявления о росте числа антисемитских преступлений.

Если мы примем во внимание динамику нападений на почве ненависти в целом по Украине, то увидим резкий рост подобных преступлений начиная именно с конца 2006 г. Жертвами нападений чаще всего становятся выходцы из Африки, стран Ближнего Востока, Центральной, Южной и Юго-Восточной Азии. По имеющейся у нас информации, в 2006 г. в результате ксенофобского насилия пострадали в общей сложности 14 человек (двое погибли); в 2007 – почти 90 (точная цифра может варьироваться, поскольку несколько случаев спорные), 5 (или 6, если учитывать один спорный случай) человек погибли. По предварительным данным, в январе – сентябре 2008 г. жертвами нападений на почве ненависти стали 69 человек. При этом следует учитывать, что о проявлениях расизма в отношении чернокожих или выходцев из Азии общество информировано гораздо хуже, нежели о случаях антисемитизма, поэтому, по всей видимости, эта статистика далеко не полная. Эти данные помогают понять реальный уровень насилия на почве ненависти в Украине и место антисемитских преступлений в этом контексте.

Что же касается вандализма (в первую очередь речь идет об осквернениях еврейских кладбищ и мемориалов, а также действиях, в результате которых страдают здания синагог и других учреждений еврейской инфраструктуры) то в этой сфере мы действительно зафиксировали ост в период 2006 – 2007 гг. (отчасти потому, возможно, что только к этому времени была налажена нормальная система мониторинга в регионах страны), однако по предварительным итогам 2008 г. в этой области фиксируется серьезный спад. За первые десять месяцев 2008 г. нами было зафиксировано в два раза меньше таких преступлений, чем за аналогичные периоды 2006 и 2007 гг. (10, 21 и 20 соответственно).

Уменьшение количества подобных преступлений в последний год вызвано, по всей видимости, несколькими неожиданно строгими приговорами (включая несколько лет лишения свободы) в отношении антисемитов, участие которых в актах вандализма было доказано судом. Ранее преступники, совершавшие подобные действия, практически всегда оставались безнаказанными, либо же наказание носило символический характер.

Антисемитизм в политической жизни: электоральная динамика

Украинская политическая ситуация характеризуется в интересующей нас сфере двойственностью. С одной стороны, лица, замеченные в антисемитской (и шире - ксенофобской) риторике активны в самых разных политических силах, и ни у общества, ни у элит нет ощущения, что само наличие таких фигур в избирательных списках является чем-то компрометирующим и недопустимым. Антисемитизм воспринимается как что-то несущественное. Единственный случай, когда со стороны руководства политической силы последовали какие-то дисциплинарные меры по отношению к политику, сделавшему публичные ксенофобские заявления – это исключение Олега Тягныбока из фракции «Наша Украина» после известных высказываний летом 2004 г., и то это произошло в специфической ситуации президентской избирательной кампании. А антисемитские выступления, скажем, Левко Лукьяненко совершенно не мешали патриарху украинского национального движения быть уважаемым членом фракции Блока Юлии Тимошенко в парламенте предыдущего созыва (а ему, в свою очередь, нисколько не мешало соседство во фракции, например, с Александром Фельдманом).

С другой стороны, собственно праворадикальные политические силы, особенно те, кто делал акцент на антисемитской риторике, терпят сокрушительное поражение от выборов к выборам. Более того, как справедливо заметил политолог и специалист по ультра-националистическим политическим движениям Андреас Умланд, Украина – единственная страна Восточной Европы, где, несмотря на низкий электоральный барьер, партии и блоки этой части политического спектра никогда самостоятельно не проходили в парламент. Ничего подобного российской «Родине», партии «Великая Румыния» или Лиге польских семей в украинском парламенте нет и не было даже в 1990-е гг., когда национально-патриотический дискурс был для нашей страны, пожалуй, актуальнее (по крайней мере в одномандатных округах отдельные радикалы тогда прорывались в Верховную раду).

На досрочных парламентских выборах 2007 г. единственной праворадикальной политической силой, представленной в избирательном бюллетене, была этнонационалистическое Всеукраинское объединение (ВО) «Свобода» во главе с бывшим народным депутатом, а ныне депутатом Львовского областного совета О. Тягныбоком. В избирательной программе и агитационных материалах ВО «Свобода» отстаивало расистский принцип национально-пропорционального представительства. По результатам голосования, «Свобода» завоевала 0,76% голосов избирателей и тем самым улучшила свои результаты по сравнению с выборами 2006 г. вдвое (тогда партия Тягныбока получила 0,36% голосов избирателей). По всей видимости, улучшение результатов «Свободы» объясняется отсутствием в избирательном бюллетене – 2007 конкурентов на национал-радикальном поле. В выборах 2006 г. принимали участие также праворадикальные Украинская национальная ассамблея и Народный рух Украины за единство, откровенно антисемитская Украинская консервативная партия (УКП), Блок беспартийных «Солнце» с религиозно-мессианской риторикой. В совокупности они собрали меньше 1% голосов (правда, следует учитывать, что некоторое количество голосов национал-радикального электората «оттянули» тогда Украинский народный блок Костенко-Плюща и отчасти, Блок ПОРА – ПРП). Что представляет для нас интерес в первую очередь, общий объем антисемитской пропаганды в ходе избирательной кампании был в 2007 г. на порядок меньше, чем в 2006 г., когда основную массу антисемитской агитационной продукции распространяла связанная с Межрегиональной академией управления персоналом (подробнее о ней см. ниже) Украинская консервативная партия. Сама УКП, несмотря на активную (весьма заметную, по крайней мере, в Киеве) пропаганду закончила избирательную гонку с провальным результатом, получив 0,09 % голосов избирателей.

Таким образом, ориентируясь на итоги последних парламентских выборов, можно уверенно констатировать, что антисемитизм не является сколько-нибудь популярной темой в избирательной риторике. Попытки сделать ставку на антисемитизм приводят к провалу. Достигающие относительного успеха правые радикалы, может быть, на персональном уровне и испытывают негативные чувства к евреям, однако предпочитают не делать акцент на этой теме, по крайней мере, не используют активно антисемитскую риторику, и их электоральная поддержка обусловлена другими причинами. В любом случае, ни о каком росте популярности антисемитских политических сил не может быть и речи.

Пропаганда антисемитизма: фонтан иссяк

«Безнаказанная разнузданная антисемитская пропаганда», объемы которой так же якобы растут – еще один штамп, кочующий из публикации в публикацию. Предлагаю и тут обратиться к точным цифрам. В общей сложности, по подсчетам Владимира Миндлина, осуществляющего мониторинг пропаганды антисемитизма в центральных печатных СМИ Украины для Ваада Украины, в течение 2007 г. было зафиксировано 542 антисемитские публикации. Безусловно, мониторинг охватывает далеко не все издания, что понятно, поскольку уследить за огромным количеством украинских газет (например, региональных, партийных, религиозных, а также агитационных в период выборов и т.п.) невозможно. Поэтому вряд ли его результаты стоит интерпретировать как точное количество антисемитских статей, опубликованных в украинских СМИ за отчетный период. Но эти данные представляют для нас безусловную ценность, поскольку дают возможность сравнения с аналогичными показателями предыдущих лет (так же по подсчетам В. Миндлина).

Итак, в 2006 г. было зафиксировано 676 антисемитских публикаций; в 2005 г. – 661 публикация, в 2004 г. – 379 публикаций. В 2003 г. их насчитали 258, в 2002 г. – 179. В 2001 году подобных материалов было зафиксировано чуть больше ста.

Какие процессы отражены в этих цифрах? В самом начале 2000-х гг. антисемитские материалы публиковались в основном в маргинальных изданиях; речь, в основном, шла о ежемесячных ультра-националистических газетах тиражом около тысячи экземпляров. С 2002 г. начинается новый этап, характеризующийся резким увеличением масштабов антисемитской пропаганды. Колоссальный рост количества антисемитских публикаций в 2002 - 2006 гг. был вызван активной деятельностью Межрегиональной академии управления персоналом (МАУП). В изданиях, выпускаемых МАУП, публиковалось до 90% от общего количества антисемитских материалов в печатных СМИ. В 2002 – 2005 гг. количество антисемитских материалов каждый год увеличивалось в 1,5–2 раза, на первый план вышли издания с тиражами в десятки или даже сотни тысяч экземпляров. В 2006 г. количество антисемитских публикаций возросло относительно 2005 г. совсем незначительно. В 2007 г., впервые с 2002 г., было зафиксировано уменьшение объема антисемитской пропаганды, причем более подробный анализ показывает уменьшение количества публикаций на протяжении всего года, и особенно резкий спад с осени 2007 г. (183 публикации в течение первого квартала года, 137 – во время второго, 147 в третьем квартале, когда проходили выборы в Верховную раду, и 75 – в четвертом).

Осенью 2007 г. в силу ряда причин Академия свернула антисемитскую кампанию так же резко, как и начала ее. С сентября 2007 фиксируется резкий спад количества антисемитских публикаций, продолжившийся и в 2008 г. По результатам первых девяти месяцев 2008 г. мы можем говорить о десятикратном (!) уменьшении количества антисемитских публикаций в украинских периодических изданиях по сравнению с аналогичным периодом 2007 г.

Таким образом, тезис о постоянном усилении антисемитизма в украинских СМИ был оправдан в 2002 – 2006 гг.; однако именно в 2007 – 2008 гг. и в этой сфере мы фиксируем спад, причем колоссальный.

Антисемитизм в массовом сознании

В социологии существуют различные методы для оценки степени распространенности ксенофобии в обществе. Украинские исследователи (в первую очередь, речь идет о Киевском международном институте социологии (КМИС) и лично Владимире Паниотто) чаще всего пользуются т.н. «шкалой Богардуса», которая позволяет судить о социальной дистанции между различными группами населения. С ее помощью измеряется установка человека по отношению к представителям других этнических групп, точнее, психологическая готовность к сближению или, наоборот, к отторжению людей иного этнического происхождения, независимо от их личностных качеств и особенностей. Ответ респондента на вопрос о том, в каком качестве он согласен допустить представителей другого этноса (в качестве членов семьи, близких друзей, соседей, коллег по работе, и т.п.) позволяет определить социальную дистанцию, которую он хотел бы сохранить между собой и данной группой. Сумма различных ответов образует некоторую оценку по семибалльной шкале, среднестатистическую по отношению к той или иной группе (индекс социальной дистанции). Чем больше получившаяся цифра, тем ниже в обществе уровень толерантности к этой группе.

Последний подобный опрос был проведен летом 2008 г. Хотя его данные еще не были официально презентованы, предварительные данные были озвучены В.Паниото на конференции по украино-еврейским отношениям, прошедшей в Киеве 29 октября с.г.

Согласно результатам исследования, впервые за многие годы индекс социальной дистанции между восточнославянским большинством (украинцы, русские и белорусы) и евреями сократился (с 4,6 в 2007 г. до 4,1 в 2008). Это достаточно существенное изменение, хотя, конечно, итогов одного исследования еще мало, чтобы говорить об устойчивой тенденции. Следует учитывать, что ранее, согласно предыдущим исследованиям КМИС, социальная дистанция по отношению к евреям только росла (с вырос с 3,63 в 1994 г. до 4,6 в 2007 г.).

К сожалению, результатов исследований по шкале Богардуса, на мой взгляд, недостаточно для того, чтобы делать выводы о ксенофобии (и антисемитизме как ее частном случае) в массовом сознании. Эта шкала определяет именно что – и только – социальную дистанцию, интерпретировать ее в терминах «толерантность», «ксенофобия» и «антисемитизм» проблематично. Шкала Богардуса была разработана еще в 1930-х гг., и в первую очередь измеряет степень интеграции в общество (что б не сказать – ассимиляции) этнических меньшинств, и вряд ли оправданно пытаться покрыть этой шкалой все многообразие межэтнических отношений. Поэтому особо осторожно стоит относиться к каким-то вырванным из контекста исследования точным утверждениям типа «столько-то процентов опрошенных не хотели бы видеть евреев среди граждан Украины».

Кроме того, хотелось бы обратить внимание на социальный контекст. Мне кажется, что для постсоветского общества высокий уровень социальной дистанции в целом естественен, в т.ч. естественна и «негативная» динамика за последние 10-15 лет. В условиях крушения советской модели социума повышается роль этнической идентичности, и это нормально. Одновременно укрепляются и границы между общностями, и вместе с ними – растет социальная дистанция. Растет и роль религиозной идентичности, мешающей наиболее близким контактам (в т.ч. – бракам) между представителями разных этноконфессиональных групп. Вряд ли стоит отождествлять этот процесс с ростом ксенофобии.

Наконец, хотелось бы обратить внимание на немаловажную деталь, касающуюся конкретно антисемитизма. Евреи находятся в наиболее благоприятном положении по сравнению с другими этническими группам, они – самое близкое к восточнославянскому (украино-русскому) большинству населения страны меньшинство. Дистанция по отношению к евреям меньше, хоть чем по отношению к румынам, венграм, грекам или татарам, ни говоря уж о традиционных «лидерах» «рейтинга ксенофобии»: ромах (цыганах), выходцах с Кавказа и Юго-Восточной Азии, чернокожих. Согласно опросам последних двух лет, почти догнали евреев только поляки – индекс социальной дистанции по отношению к этой группе составил 4,7 в 2007 и 4,2 в 2008 г.

* * *

Таким образом, тезис о «резком росте» антисемитизма «в последнее время» не подтверждается имеющимися у нас данными. Ситуация, конечно, далека от идеальной, и в различных сферах общественной жизни наблюдаются вызывающие беспокойства явления. Мы констатируем, например, резкий рост расистских преступлений в целом в последние два года. Можно говорить о том, что все более актуальным и востребованным в обществе и политике является мигрантофобский дискурс, балансирующий на гране ксенофобии или переходящий эту грань. Однако если говорить конкретно об антисемитизме, то по целому ряду показателей, наоборот, фиксируется заметный спад.

Хотелось бы выразить надежду, что при разговоре о столь деликатной и, безусловно, требующей особого внимания теме эксперты и публицисты опирались бы на факты, а не на эмоции.