Редакция сайта eajc.org предлагает вниманию читателей выступление члена Генерального совета Евроазиатского еврейского конгресса Вячеслава Лихачева на международной конференции «Память о Холокосте в современной Европе: Общее и разделяющее».

За 15 минут, конечно, невозможно проанализировать ситуацию во всех постсоветских странах в интересующем нас аспекте. Тем более, если поставить задачу рассмотреть ситуацию в динамике, за 20 лет самостоятельной жизни пост-советских республик, а мне кажется, это стоит сделать. Рассмотреть подробно участие правых радикалов в различных электоральных кампаниях и использование ими антисемитских пропагандистских тезисах в ходе агитации, конечно, очень сложно. Поэтому я остановлюсь только на нескольких важных для меня тезисах, которые проиллюстрирую примерами в основном Украины, потому что в последние годы я жил в Киеве и знаю ситуацию, а также примерами из России, и, возможно, если успею, из Кыргызстана, которые, наверное, мало кто знает.
Если в двух словах подойти к тому, что является проблематикой доклада, то, на самом деле, всё просто. С распадом СССР, с либерализацией политической жизни в пост-советских республиках появились праворадикальные движения той или иной степени радикальности, извините за тавтологию, для значительной части которых был актуален антисемитизм как важная, неотъемлемая часть их идеологии и как некоторые элементы пропаганды. Вопрос заключается в том, насколько антисемитизм популярен как электоральная стратегия, насколько на пост-советском пространстве, используя антисемитизм, можно получить голоса избирателей – это первый вопрос. Второй – насколько правые радикалы используют эти возможности, как они прибегают к антисемитизму в электоральных кампаниях, и я сосредоточусь именно на электоральных кампаниях, а не на информационных и пропаганде вообще, потому что они показывают результативность подобной пропаганды. Можно увидеть у какого количества население в процентах пользуются популярностью подобные лозунги и элементы такой идеологии. И я постараюсь коснуться еще одного вопроса, который чем дальше, тем больше приобретает популярность – это использование антисемитизма в электоральных стратегиях не откровенными антисемитами в качестве составляющей их идеологии, а либо для дискредитации каких-либо кандидатов или политических сил в рамках политтехнологий, или же вообще в специфическом ключе – я постараюсь об этом поговорить.
Довольно сложно обобщать, но если широкими мазками, то можно сказать, что пост-советское общество достаточно закрыто, достаточно еще советское, и потому ксенофобские настроения в целом ему присущи. Если сравнивать по релевантным социологическим показаниям российской или украинское общество и, например, германское или канадское, то довольно очевидно (не буду сейчас отягощать вас цифрами), что ксенофобские настроения распространены достаточно широко. При этом те социологические опросы, в которых можно это проследить, показывают, что антисемитизм не является наиболее актуальной формой ксенофобии, хотя и без опросов мы, живущие в данном обществе, прекрасно это понимаем. Но, тем не менее, он в какой-то степени важнее новых, более актуальных и более распространенных форм ксенофобии, потому что он очень глубоко укоренен в культуре, в разных социальных нишах, например, в околоцерковной среде или, применительно к российской ситуации, в определенных мусульманских сообществах – в общем, является частью общего культурного кода. И политические силы, придерживающиеся той или иной версии национализма или, в ряде случаев, религиозного фундаментализма, включают зачастую антисемитизм в качестве составной части своей идеологии, и, безусловно, это отражается в их пропаганде, в том числе на выборах. И первый тезис, с этим связанный, заключается в том, что никогда и нигде на пост-советском пространстве (за редким исключением, и каждое исключение объясняется скорее сочетанием других случайных факторов) антисемитизм не был успешен как электоральная стратегия. Если говорить о России, то те националистические, или имперские, или советско-имперские, или национал-патриотические организации, которые успешно выступали на выборах, были организациями, для коих еврейский вопрос не был актуален. Например, Либерально-демократическая партия России – в отдельных текстах Владимира Вольфовича, несмотря на его отчество и происхождение, антисемитизм довольно явственно чувствуется, книга «Иван, запахни душу!» просто пронизана антисемитскими тезисами. Но, тем не менее, антисемитизм никогда не был сколько-нибудь заметной частью электоральных кампаний ЛДПР, партия всегда находила иные образы врагов, болевые точки, на которые она очень удачно нажимала, и общество успешно реагировало. То же можно сказать про другие политические партии, национал-радикальные или просто националистические, которые более-менее успешно выступали на выборах. «Родина», получившая в 2003 году просто шокировавший многих электоральный результат, во время выборов практически не затрагивала «еврейский вопрос», хотя он проявился у целого ряда депутатов, практически у половины фракции после выборов. Итак, повторю, тезис первый заключается в том, что более-менее успешные правые радикалы не эксплуатировали антисемитизм в качестве важной составляющей своих кампаний.
Посмотрим не только на Россию, но и на другие страны, например, на Украину, где национал-радикальное Всеукраинское объединение «Свобода» получило весьма убедительный результат на парламентских выборах 2012 года (10,44% голосов избирателей), несмотря на довольно радикальную, даже неонацистскую риторику у ряда активистов, избранных в парламент. Тем не менее, и это интересно, как раз во время избирательных кампаний «Свобода» не то чтобы наступала на горло собственной песне – антисемитизм является частью ее идеологии, и большинство депутатов по некоторым их высказываниям, особенно интервью, однозначно могут быть расценены как антисемиты – но старательно дистанцировалась от антисемитизма. Можно привести несколько примеров, свидетельствующих о том, что это была сознательная стратегия, но возьмем один пример. В Украине есть город Умань, где покоится прах хасидского учителя Рабби Нахмана. В последние десятилетия сформировалось модное и продолжающее расширяться движение в иудаизме, которое практикует паломнические практики на осеннее празднование еврейского Нового года по религиозному календарю в Умань. Городок принимает на несколько сентябрьских дней до 25 тысяч паломников, и этот маленький райцентр в Черкасской области сталкивается с необходимостью как-то взаимодействовать с десятками тысяч ультраортодоксальных евреев из Израиля, а также из Америки и всего мира. Брацлавские хасиды – публика весьма специфическая даже с точки зрения еврейского ультраортодоксального мира, паломничества всегда вызывают неоднозначную реакцию у местных жителей и прессы. С одной стороны, местные жители зарабатывают на паломниках, с другой – недолюбливают их. И в СМИ часто появляются материалы с негативным оттенком, потому что паломники – люди шумные, устраивают какие-то беспорядки. Понятно, что это столкновение со стереотипом странного человека с длинными пейсами, который прыгает на улице, поет и пляшет, несколько шокирует украинскую аудиторию. Так вот, в Умани есть общественная группа «Умань без хасидов», которая активно выступает против паломничества. Она призывает перезахоронить прах Рабби Нахмана в Израиле, остановить эту «навалу», как говорят по-украински, это «захватническое иго» паломников. В 2011 году «Свобода» присоединилась к движению «Умань без хасидов», очень активно участвовала в антисемитской пропагандистской кампании против паломничества, организовала марш с завозом активистов автобусами из Киева, который был запрещен властями и закончился столкновениями с милицией. В этом году немного менее активно, но тоже «Свобода» включилась в эту антипаломническую кампанию. В конце 2010 года в Украине прошли местные выборы, на которых «Свобода» (в западных областях) впервые серьезно заявила о себе после почти 20 лет пребывания на обочине политических процессов. Осенью 2012 года, как я сказал, были парламентские выборы. Так вот ни в 2010-м, ни в 2012-м «Свобода» не принимала никакого участия в борьбе с паломничеством, и в том числе местная «Свобода» в Черкасской области. Она отпускала вожжи и позволяла себе сказать всё, что она думает о евреях, тогда, когда не было выборов. И понятно, что это сознательная стратегия. Лидер партии Олег Тягнибок, который когда-то за свои антисемитские высказывания был исключен из фракции «Наша Украина» Виктора Ющенко, сделал определенные выводы – антисемитизм не мешает политической карьере, но это не то, на чем политическую карьеру можно построить. Политические лидеры и группы, которые пытались построить свою электоральную стратегию на антисемитских лозунгах, терпели фиаско. Если привести украинский пример, то для меня как для политолога был крайне интересным случай, когда в 2006 году в парламентских выборах принимала участие Украинская консервативная партия, созданная руководством Межрегиональной академии управления персоналом (думаю, что те, кто отслеживают ситуацию с антисемитизмом на пост-советском пространстве, аббревиатуру МАУП знают). Эта структура очень активно зарабатывала деньги из источника в арабо-мусульманском мире на антисемитскую кампанию в Украине. На протяжение нескольких лет это был самый активный центр, продуцировавший антисемитский дискурс – по нашим подсчетам, на протяжении нескольких лет им было издано более 90% всех так или иначе антисемитских печатных материалов  в стране. И когда этот центр антисемитской пропаганды решил активно выступить на политической арене, создал партию и пошел на выборы, мне было крайне интересно, сколько же процентов голосов они получат. Партия, сделавшая антисемитизм стержнем пропаганды, получила 0,09% голосов избирателей, в абсолютных цифрах это меньше, чем в МАУП учится студентов.
В России была более сложная ситуация в силу многообразия политической жизни за последние 20 лет. Но, проанализировав выборы, в которых участвовали политические силы, делавшие антисемитизм важной частью предвыборной агитации, мы увидим, что они всегда получали похожие результаты. В последних электоральных кампаниях подобные партии просто не принимают участие, они отсеиваются на предварительных этапах. А в 1990-х – начале 2000-х такие партии были, например, в 1995 году был такой черносотенно-православно-фундаменталистский блок «Русское дело», получивший 0,17% голосов. Может быть, довольно показательной была история с попыткой Альберта Михайловича Макашова пойти на выборы отдельной от Коммунистической партии «колонной», как он тогда говорил, во главе Движения в поддержку армии. Я кратко напомню эту историю. Альберт Макашов, в общем-то, был создателем обновленной Коммунистической партии Российской Федерации, его роль была очень важна на первых этапах развития партии, он бывший кандидат в президенты России, знаковая на тот момент личность, сейчас уже забытая. Он часто был неосторожен в антисемитских высказываниях (хотя и не педалировал эту тему в своей электоральной кампании), и они сознательно «раскручивались» не симпатизировавшей коммунистам прессой. Официальному руководству компартии, Зюганову, было нужно либо солидаризоваться с этими заявлениями, либо их как-то осудить. Понятно, что невозможно было сделать ни того, ни другого, и перед выборами было принято решение, что Макашов пойдет отдельно. И хотя Движение в поддержку армии не делало акцент на антисемитизме непосредственно в ходе избирательной кампании, у многих оно ассоциировалось с такими коммунистами, которые еще и откровенные антисемиты. Движение получило 0,58% голосов. У них была дорогая кампания, у них были деньги, они не были маргиналами, на тот момент – действующие депутаты от компартии, там были известные люди кроме Макашова: Виктор Илюхин, Гейдар Джемаль, знаковый для значительного сегмента мусульманского сообщества России. Итак, примерно 0,5% – это то, на что могли тогда претендовать политические силы, делавшие упор на антисемитизме.
Вывод из сказанного достаточно простой. Антисемитизм присутствует в социуме, согласно соцопросам он разделяется значительной частью населения. Он не является при этом самой распространенной, актуальной и острой формой ксенофобии. Зато он является частью культурного кода и неким идейным наследием радикального национализма на пост-советском пространстве, но при этом он совершенно не конвертируем в электоральную поддержку. Политические партии, пытавшиеся использовать его на выборах, проваливались с позорным результатом, а те партии, которые были успешны на электоральной арене, либо не делали акцент на антисемитизме, либо даже пытались завуалировать собственный антисемитизм во время выборов, прорывавшийся в других контекстах. И это служило одним из факторов, обеспечивавших им успех.
Буквально в двух словах о Кыргызстане. Я хотел привести его как пример «антисемитизма без евреев», при этом становящегося важной частью политической мобилизации. Наверное, это не очень известно, но в 2010 году во время последней кыргызской революции по свержению Бакиева антисемитская пропаганда, обеспечивавшая антибакиевские действия и впоследствии оправдывавшая репрессии против деятелей бакиевского режима, была массовой. В кыргызоязычной прессе антисемитские материалы были в большом количестве, это связано с тем, что сын президента Максим Бакиев активно сотрудничал с израильскими бизнесменами (приглашал их для инвестиций, а в Кыргызстане очень либеральное экономическое законодательство) и привел в страну израильские компании, которые, с точки зрения оппонентов действующего режима, «скупили Кыргызстан». А поскольку существовавший режим был крайне коррумпирован и в силу этого непопулярен в массах, всё это, слившись с антисемитской пропагандой, обеспечило индоктринацию антисемитизмом, в первую очередь, политически активной части населения. В частности, во время штурма президентского дворца на его ограде повесили громадный плакат-растяжку «Грязным евреям и таким, как Максим, нет места в Кыргызстане». И в дальнейшем было несколько серьезных антисемитских инцидентов, включая забрасывание самодельного взрывного устройства через забор единственной в Бишкеке синагоги вечером, когда там должна была состояться праздничная новогодняя трапеза. То есть пропаганда имела непосредственный и весьма серьезный результат. Но что интересно и важно в контексте темы моего доклада, на последовавших выборах довольно много политических сил, включая те силы, которые позиционировались в целом как либеральные (например, фракция Розы Отунбаевой, которая пыталась построить проевропейский образ Кыргызстана и своей политической силы), использовали антисемитизм именно для электоральной мобилизации. Все победившие в революции мейнстримные силы так или иначе к этой стратегии прибегали и получили довольно хорошие результаты – сложно сказать, насколько важен был в этом результате антисемитизм, скорее нет. Но суть в том, что в очень специфическом контексте антисемитизм перестает мешать политической карьере и не становится помехой для успешного проведения электоральных кампаний. И пускай это редкий пример, он довольно показателен, потому что на самом деле никаких проблем с евреями и Израилем у Кыргызстана, разумеется, нет. Более того, в стране есть довольно серьезные внутриэтнические противоречия с соседями, тот же 2010-й – это год второй Ошской резни, колоссальная напряженность между кланами внутри самого кыргызского этноса и их противостояние в Южном Кыргызстане с узбеками. Тем не менее, в этом контексте, богатом реальными проблемами, антисемитизм становится частью политического мейнстрима и перестает быть помехой для избирательной кампании. Наверное, кыргызский пример при всей своей специфичности должен свидетельствовать о том, что в ситуации кризиса и потрясений эта устоявшаяся за последние 20 лет схема, когда антисемитизм не является эффективной электоральной стратегией для исповедующих эту идеологию политических сил, не может восприниматься как раз и навсегда заданная.