Комментарии и анализ

Матеуш Пискорский (wprost.pl)

Тягныбок и все-все-все: «Свобода» в общеевропейском контексте

Удачное выступление на выборах в Верховную Раду Украины социал-популистской и ультра-националистической политической партии Всеукраинское объединение (ВО) «Свобода» в конце прошлого года, разумеется, не вызвало у меня восторга. В силу профессионального интереса я давно следил за этой политической силой и относительно неплохо представлял себе людей, баллотировавшихся от этой силы в парламент. Поэтому я никак не мог согласиться с мнением многих вполне умеренных по личным взглядам украинских национал-демократов (а также, иногда, просто либералов, без всякого «национал-»), вообразивших, что «Свобода», в отличие от прочих «мягкотелых» оппозиционеров, уже упустивших свой шанс, станет эффективным противовесом коррумпированному и «антинародному» режиму. В политической истории, в том числе новейшей, есть масса примеров того, как неразборчивость в вопросе тактических политических союзов приводит к дискредитации и тотальному краху далеко не самых плохих общественных инициатив. Логика «хоть с чертом, но против большевиков» не раз и не два приводила дорогу, начинавшуюся с самых благих намерений, прямиком в ад, что характерно, без малейшего вреда для «большевиков».
С другой стороны, и особых оснований для паники в связи с присутствием национал-радикалов в Верховной Раде я не вижу. Да, эта партия не скрывает своей ксенофобской идеологии, ее лидеры используют в публичной риторике высказывания на грани разжигания межнациональной вражды, а активисты практикуют насильственные действия в отношении политических оппонентов, правозащитников и представителей меньшинств. Думаю, однако, большая часть избирателей, отдавших голос за эту политическую силу, не разделяют полностью экстремистскую идеологию «Свободы» и не одобряют ее насильственные практики, или, возможно, просто недостаточно осведомлены об этом.
Можно ли сказать, что столь заметная электоральная поддержка ультра-националистов наглядно свидетельствует об определенных проблемах нашего общества? Мне кажется, определенно да, свидетельствует. Но оправданно ли утверждение, что подобное положение вещей каким-то образом характеризирует ситуацию в Украине как исключительно тяжелую? Есть ли у прогрессивной общественности на уровне мирового сообщества, иностранных посольств и международных организаций, достаточно оснований для того, чтобы как-то выделять ситуацию с ростом праворадикальных тенденций в Украине по сравнению с другими странами? Другими словами, насколько тенденция к усилению артикулированных национал-радикальных и агрессивных ксенофобских настроений, очевидно проявившаяся на последних парламентских выборах и фиксировавшаяся по ряду других показателей в последние годы, выделяет нашу страну на фоне ситуации в других европейских странах?

Отклонение в пределах нормы?

Легко заметить, что в последние десять с небольшим лет правые радикалы, по сути, впервые со времени окончания мировой войны, снова стали уверенно завоевывать себе место под солнцем европейской политики. После знакового успеха Австрийской партии свободы в 1999 г. и выхода Жана-Мари Ле Пена во второй тур президентских выборов во Франции в 2002 г. стало очевидно, что мы имеем дело не со случайностью, а с устойчивой тенденцией, сопровождающей изменение политической повестки дня на континенте. Несколько лет назад определенные проблемы политических моделей Евросоюза, в том числе кризис идентичности, а также рост мигрантофобских настроений на фоне мирового экономического спада способствовал успешному выступлению правых радикалов на выборах даже в странах с традиционно левыми, либеральными и социал-демократическими, электоральными предпочтениями. Как в посткоммунистических бывшего Варшавского блока, так и в государствах с длительными и непрерывными демократическими традициями спекулирующие на проблемах национальной идентичности и мигрантофобии политические силы завоевывают 10, 20 и даже больше процентов голосов избирателей. Электоральные успехи упоминавшийся выше Австрийской партии свободы, а также нидерландской Партии за свободу, Швейцарской народной партии, Партии «Фламандский интерес», Партии за лучшую Венгрию («Йоббик») уже никого не шокируют. Эти партии и движения стали частью политического ландшафта. Очевидно, что Социал-националистическая партия Украины (СНПУ – напомню, что большую часть своей истории «Свобода» просуществовала именно под этим названием) сознательно брала пример с европейских собратьев, что видно даже по нынешнему названию партии, принятому в 2004 г., училась на их опыте и активно использовала связи с европейскими националистами, в частности, с Ле Пеном, в пропаганде с целью повышения собственного авторитета.
Отечественные и зарубежные политологи давно обращали внимание на специфическую электоральную слабость украинских ультра-правых, которые до самого недавнего времени никак не могли конвертировать в поддержку на выборах существующий в обществе запрос на национал-радикализм. Полная неспособность наших правых радикалов завоевать сколько-нибудь существенную электоральную поддержку до самого недавнего времени была исключительной особенностью Украины.
Ну, а теперь, можно сказать, что ситуация нормализовалась – у нас, как и в большинстве европейских стран, в парламенте тоже есть свои правые радикалы. В этом смысле некоторые наблюдатели предлагают рассматривать успех «Свободы» не как основание для паники, а как свидетельство приближения ситуации в Украине к европейскому политическому контексту, со всеми его позитивными и негативными сторонами. Правый радикализм, конечно, со всеми сопутствующими явлениями (ксенофобской риторикой, а то и насилием на почве расовой ненависти или гомофобии), штука неприятная, но таковы, в каком-то смысле, издержки демократии. В Беларуси, например, нет правых радикалов в парламенте – но вряд ли кто-то в здравом уме возьмется утверждать, что от этого ситуация с правами человека и толерантностью в обществе в этой стране лучше, чем в Польше или Венгрии. Да, популярность политиков-ксенофобов является симптомом серьезных проблем, которые переживает европейское общество. Но оно переживало и куда более трудные периоды. У того сложного и многомерного комплекса явлений, который мы привыкли именовать «европейскими ценностями», достаточный запас прочности, чтобы сделать выводы и из этой ситуации и идти дальше. Успехи различных «йоббиков» следует рассматривать как отклонения в пределах нормы, не угрожающее всерьез прочности европейской демократии и правам человека.
Существует, однако, и противоположная точка зрения, согласно которой между «Свободой» и европейскими националистическими партиями существует пропасть, которая становится очевидной только при адекватном понимании европейского контекста. Согласно этой позиции, взгляды, высказываемые соратниками Олега Тягныбока, следует оценивать как экстремистские и неонацистские, и в Европе они свойственны только маргинальным группам. Представленные же в парламентах западных стран политики по крайней мере пытаются играть по общепринятым правилам, отказываются от ксенофобских высказываний, дистанцируются от наиболее радикальных акций единомышленников и не имеют прямых связей с неонацистами (а если имели в прошлом – то стараются это не афишировать).
Мне кажется, вопрос о том, насколько Украина со «Свободой» в парламенте естественна в европейском политическом контексте интересен не только политологам, занимающимся сравнительным анализом избирательных стратегий правых радикалов в разных странах. В значительной степени ответ на этот вопрос может помочь нашему обществу сформировать адекватное отношение к своим правым радикалам.

Евроинтеграция по-«свободовски»

Непосредственный информационный повод остановиться на теме «нормативности» национализма Олега Тягныбока и его соратников в европейском контексте дали сами западные ультра-правые.
Активно эксплуатируя свои международные связи в пропагандистских целях, «Свобода» неоднократно подчеркивала, что входит в Альянс европейских национальных движений – международное объединение ультра-правых, созданное в 2009 г. по инициативе лидеров «Йоббика». В Альянс входят такие партии, как итальянское «Социальное движение – Трехцветное пламя» и Британская национальная партия. Поначалу в объединение входил также французский «Национальный фронт», однако Марин Ле Пен, «унаследовавшая» организацию отца в 2011 г., вывела Фронт из Альянса, сочтя партии, которые он объединяет, в частности, «Йоббик», слишком радикальными. Известный специалист по ультра-правым, доцент кафедры политологии Национального университета «Киево-Могилянская академия» д-р Андреас Умланд отмечает, что в Альянс «входят не просто правопопулистские группировки, а правоэкстремистские, частично даже фашистские».
Однако в январе 2013 г. польский общественный деятель и бывший депутат Сейма от национал-популистской партии «Самооборона», директор Европейского центра геополитического анализа Матеуш Пискорский заявил в интервью газете «2000», что Альянс исключил ВО «Свобода» из своего состава. По его словам, «высказывания партии «Свобода» выходят за рамки стандартов, принятых даже радикальными националистическими движениями Западной Европы». Польский деятель утверждал, что украинская националистическая партия «отличается от ряда праворадикальных сил Западной Европы. Во-первых, прямыми, непосредственно связанными с нацистской идеологией лозунгами. Конечно, можно распространять националистические лозунги, но [в Европе – В.Л.] все это обычно происходит в рамках соблюдения правил демократии и основных прав человека […] «Свобода» не является частью националистического движения и националистической идеологии Европы. «Свобода» – какая-то патология гитлеровского толка. У этой партии нет друзей в Европе, возможно, за исключением немецких неофашистов.[…] В начале 2012 г. на заседании Альянса «Свободе» предоставили возможность для объяснения своих расистских позиций, но «свободовцы» не воспользовались этой возможностью – они ничего четко и аргументированно не объяснили, после чего осенью 2012 г. партию исключили из Альянса».
Честно говоря, сама идея исключения украинской политической партии из правоэкстремистского объединения за радикализм показалась мне довольно необычной. Даже антисемитизм – самая неприемлемая в современной Европе форма ксенофобии, от которой большинство респектабельных правых давно отказались в пользу мигрантофобии, вряд ли присущ «Свободе» в большей степени, нежели партиям, входящим в Альянс. Например, Ник Гриффин, председатель Британской национальной партии, в свое время был даже осужден за яростное отрицание Холокоста (признанное судом разжиганием межнациональной вражды). Не помню, чтобы кто-то из руководства «Свободы» открыто позволял себе усомниться в существовании газовых камер, а в 2011 г. некоторые даже были замечены за возложением венков в Бабьем Яре 29 сентября, в день памяти жертв расстрелов (хотя есть в «Свободе» и такие, кто считает Холокост «светлым периодом в истории Европы»). Скандалы в связи с антисемитскими высказываниями и инициативами, в том числе озвучиваемыми с трибуны венгерского парламента, в последний год преследуют «Йоббик», вызывая значительное возмущение в венгерском обществе. Спровоцировавший выплеск антисемитского подсознания депутатов от «Свободы» Игорь Мирошниченко с его несдержанностью в социальных сетях выглядит на этом фоне почти совершенно невинно.
Все это сразу же заставило меня предположить, что информация об исключении «Свободы» из Альянса, или по крайней мере интерпретация этого шага в устах польского политика, была не вполне корректна. Тут необходимо пояснить, что М.Пискорский – персонаж довольно своеобразный. Группа, которую он возглавлял в юности, могла быть названа неофашистской как минимум с тем же основанием, что и СНПУ, а то и с большим. Потом, правда, молодой человек заделался депутатом, а сейчас называет себя политологом, но и в этом качестве он замечен в более чем сомнительных связях. На протяжении длительного периода времени его Центр тесно сотрудничает с CIS EMO, российской пропагандистской структурой, специализирующейся на выгодной для Кремля оценке выборов в разных странах, руководство которой также имеет неонацистский бекграунд. Я бы не стал, как это делает газета «2000», подавать М.Пискорского в качестве независимого эксперта и компетентного политолога. Однако его мнение представляет интерес как голос ультра-правого восточно-европейского политика.
Сообщение об исключении украинских радикалов из Альянса быстро разошлось по новостным сайтам и вскоре было опровергнуто пресс-службой «Свободы». «Указанная информация не соответствует действительности», говорилось в специальном заявлении. «Свобода» была и остается активным участником Альянса, который объединил европейские силы, отстаивающие основы сохранения [sic – В.Л.] национальной идентичности, языка, европейских традиций». Согласно пресс-службе «Свободы», руководитель Ассоциации европейских национальных движений (кстати, «Свобода» постоянно называет его альянсом «националистических» движений) Бруно Гольниш подтвердил, что информация об исключении украинской партии из объединения не соответствует действительности.
Таким образом, насколько можно судить, М.Пискорский действительно распространил недостоверную информацию, но и пресс-служба «Свободы» как минимум слукавила. В недавней статье самого Бруно Гольниша, опубликованной на его официальном сайте, приводится список не только организаций, являющихся членами Альянса, но и индивидуальных членов (физических лиц), в котором нет ни «Свободы», ни ее конкретных представителей.
Дело в том, что украинская партия никогда не была полноправным членом Альянса, и не могла им быть. Как разъяснил эту коллизию по нашей просьбе известный специалист по правому радикализму, научный сотрудник Института гуманитарных исследований (Вена) д-р Антон Шеховцов, эта структура объединяет только партии тех стран, которые входят в Европейский Союз. Вместе с тем, «Свобода» принимала участие в работе отдельных конференций Альянса в качестве наблюдателя. Статус наблюдателя могут иметь и партии, страны которых не входят в ЕС. Так, в последнем конгрессе Альянса принимали участие даже наблюдатели из Японии.
Вскоре и сам Б.Гольниш окончательно внес ясность в этот вопрос, подтвердив в общении с журналистами, что «Свобода» имела и сохраняет свой статус наблюдателя в Альянсе». Эта же информация была распространена в официальном заявлении Альянса. При этом, правда, устно лидер объединения признал существование проблем между представителями «Свободы», с одной стороны, и польскими венгерскими националистами – с другой. Насколько можно судить, конфликты вызваны как взаимными историческими претензиями, связанными с неоднозначными периодами истории Восточной Галиции и Закарпатья, так и современной ситуацией в приграничных регионах. «Свобода» полагает, что польские и венгерские националисты мечтают об имперском реванше и уже осуществляют экспансию на украинскую территорию. Со своей стороны, наши западные соседи имеют все основания считать, что «Свобода» стремится стереть все следы присутствия в регионе поляков и венгров (вплоть до прямого вандализма в отношении памятников), и реально угрожает правам национальных меньшинств.
«Разборки» «по земельному вопросу» (кто кого закопает в землю) между различными националистическими группировками, на самом деле, мало интересны постороннему наблюдателю. А вот вопрос, таки насколько же идеология «Свободы» является приемлемой в Европе, хотя бы и для тамошних национал-радикалов, остается открытым. Косвенно он связан с другим интересующим нас вопросом – в какой степени рост популярности украинских националистов находится в контексте всееропейских политических процессов, а в какой обусловлен сугубо украинскими внутренними причинами?

Все как у людей?

Политолог Андреас Умланд в статье «Типичная разновидность европейского правого радикализма?», опубликованной в газете «Зеркало недели», приводит «несколько особенностей, выделяющих украинский правый радикализм из ряда подобных явлений в других странах».
По его мнению, во-первых, в отличие от европейских стран, суверенитет и идентичность Украины действительно «подвергаются реальной и существенной внешней опасности со стороны путинской Росси». Не вполне соглашусь с экспертом в оценке степени серьезности угрозы украинскому суверенитету со стороны Кремля (я скорее расцениваю ее как символическую), тем не менее не могу не признать, что многие в Украине воспринимают ее как вполне реальную – и имеют для такой оценки вполне рациональные основания.
В этом контексте, пишет дальше А.Умланд, «русофобия СНПУ/«Свободы» выглядит менее патологичной», а «враждебность к Кремлю» играет роль важного связующего звена между украинскими радикалами и «различными национал-либерально или национал-демократически ориентированными политическими и интеллектуальными течениями». Продолжая мысль эксперта, добавлю, что этот фактор обрекает на неудачу любые публичные кампании против «Свободы», направленные на умеренно-националистическую или либеральную проевропейскую аудиторию.
А.Умланд обращает внимание на отсутствие в нашей стране стратегии общественной изоляции, которую в Европе осуществляют центристские партии в отношении подобных «Свободе» национал-радикальных групп. В частности, эксперт утверждает, что «политика «санитарного кордона» со стороны европейских демократических партий проводится, например, в отношении коллег Тягнибока по т.н. Альянсу европейских национальных движений. […] Эти, скорее, правоэкстремистские, чем правопопулистские партии имеют, как и «Свобода», ту или иную электоральную поддержку, но в своих странах они общественно стигматизированы и политически изолированы».
Обращает на себя внимание тот факт, что, сравнивая «Свободу» с европейскими правыми радикалами, А.Умланд находит отличия скорее во внешних обстоятельствах, нежели в идеологии или риторике самих националистов.
Понятно, что тезис М.Пискорского о какой-то запредельной, недопустимой для европейских «коллег» радикальности «Свободы» носил скорее пропагандистский характер и вряд ли реально связан с какими-то особенностями идеологии этой партии. Политолог А.Шеховцов по нашей просьбе так прокомментировал это утверждение: «Западноевропейские крайне правые партии очень неоднородны, поэтому сравнение «Свободы» с целым массивом европейского правого радикализма представляется малообоснованным. Тем не менее, главным отличием «Свободы» от, наверное, большинства «электорабельных» крайне правых в Западной Европе является ее история, а именно организационные корни в откровенно фашистской Социал-национальной партии Украины, а также недостаточное дистанцирование от неонацистских или фашистских течений внутри партии. Другими словами, в отличие от «Свободы», ее западноевропейские «братья по оружию» не стали бы заявлять о преемственности курсу СНПУ и постарались бы изолировать – вплоть до изгнания из партии – своих наиболее одиозных членов. Кроме того, если не брать в расчет правоэкстремистские/неонацистские партии вроде Национал-демократической партии Германии или греческой «Золотой зари», то «Свобода» разительно отличается от своих западноевропейских собратьев еще и тем, что она удивительным образом объединяет представителей уличных субкультур, практикующих физическое насилие против «врагов нации», и образованных людей, которые в какой-то степени являются частью украинской творческой элиты».
«По своей идеологии и риторике «Свобода» в целом схожа с праворадикальными партиями в бывших социалистических странах Центральной и Восточной Европы», продолжает исследователь. «Несомненно, в идеологии «Свободы» присутствуют элементы антисемитизма – обычно в завуалированной форме. Вместе с тем, «Свободу» нельзя назвать собственно антисемитской партией, так как элементы антисемитизма являются для нее периферийными и скорее представляют собой некоторую дань «традиционному антисемитизму», свойственному украинскому националистическому движению в целом – как историческому, так и современному. Здесь также следует сказать, что элементы антисемитизма в риторике, например, венгерского «Йоббика» или «Лиги польских семей» гораздо более ярко выражены, чем у «Свободы».
Таким образом, эксперты скорее единодушны в том, что идеология «Свободы» лежит скорее в рамках существующего в современной Европе политического спектра. Украинские национал-радикалы, в точности как и их европейские соратники, балансируют на грани дозволенного и запрещенного, прибегают к уклончивым намекам и эзопову языку, временами эпатируют обывателя радикальными заявлениями и воинственной риторикой, временами – надевают маску респектабельных политиков, и завоевывают, таким образом, поддержку со стороны довольно значительной части избирателей.
А вот украинский социально-политический контекст, в котором наблюдается подъем популярности правого радикализма, значительно отличается от европейского. К процитированному выше мнению А.Умланда я бы еще добавил одну особенность отечественной ситуации, о которой несмотря на ее очевидность и даже банальность, не стоит забывать. Отсутствие сколько-нибудь серьезной изоляции «Свободы» со стороны центристских партий (в настоящий момент это, в первую очередь, политические союзники украинских национал-радикалов по оппозиции) вызвано не только реальной или мнимой реальностью угрозы украинскому суверенитету со стороны России. Не в меньшей степени, как мне кажется, такое положение обусловлено слабостью нашего гражданского общества, отсутствием действительно укорененных в политической культуре представлений о том, что допустимо, а что – нет, существованием определенного «авторитарно-консервативного» консенсуса в массовом сознании. Другими словами, реальной угрозе подвергается слабая и неуверенно стоящая на ногах украинская демократия. Конечно, угроза эта исходит в первую очередь от авторитарной власти. Прошлогодние парламентские выборы уже были с точки зрения общепринятых стандартов сильным откатом назад по сравнению с 2006 – 2010 гг., но и они имеют шанс войти в историю как последние относительно свободные выборы в этой стране. И определенную роль в происходящей борьбе между демократическими ценностями свободы и человеческого достоинства, с одной стороны, и авторитарным прессингом с другой стороны, играют и украинские правые радикалы.
Возвращаясь к вопросам, помещенным в начале статьи, скажу, что на мой взгляд, успех «Свободы» – это неприятно, но не проблема сама по себе. Это – симптом, внешнее проявление более серьезных системных трудностей, которые переживает наше общество.